Потом мы вместе помылись, помогая друг другу, так как сил ни у нее, ни у меня не было. Так же вместе собрали воду. И, даже ничего не поев, уснули.
На следующий день мы собирались ехать в военный мед. центр. Хотелось уже быстрее пройти комиссию и валить дальше от Москвы. Хотелось свободы. Я проснулся в шесть, как и планировал. Надо же, внутренние часы никуда не делись. Я и раньше просыпался в назначенное время без будильника. Проснувшись, обнаружил, что сплю у Веры на плече.
— Мда, блин. Только соска во рту не хватает. Вера, вставай, солнышко мое, — поцеловал я ее.
Она тут же открыла глаза:
— Можно, я еще чуть-чуть? Все равно вдвоем в ванной не поместимся.
— Вчера поместились, — хихикнул я и пошел мыться.
— Вот, место уже заняли, — пробурчал Лысый, озираясь, где бы припарковаться, чтобы видеть подъезд.
Выбрав место, он загнал машину под крону клена в глубине двора.
— Что, приехали? — просыпаясь, спросил Лом. Он осмотрелся. — Что так далеко поставил?
— Там места нету, — ответил Лысый. — Да и тут не на виду, а то опять ментов вызовут.
Лом посмотрел на часы: почти семь.
— И сколько теперь будем тут торчать? — спросил Прыщ.
— Сколько надо, столько и будем. — Они приготовились к долгому ожиданию.
Дверь из подъезда открылась, и на крыльцо вышла девушка. Лом приподнялся.
— Это же Верка, — крикнул он. — За ней! Заводи, подгоняй машину, Лысый! — и выскочил из машины следом за Прыщем и Хромым.
Она не увидела их, спокойно направилась к машине и даже ничего не успела понять, как ее подхватили под руки и потащили к джипу. Она что есть сил закричала:
— Алина!..
Это было единственное, что она могла сделать в данной ситуации.
Мы, как не странно, быстро собрались. Даже я делал все быстро, выполняя подсказки Веры. Выпив кофе, мы собрались выходить. Я еще раз внимательно осмотрел двор, но ничего необычного не заметил.
— Верка, подожди. Я, кажется, писать хочу, — произнес я.
— Догоняй, я тебя на улице подожду, — крикнула она и направилась на выход.
Я сходил в туалет и, закрыв двери, вызвал лифт. В лифте достал пистолет и, сняв с боевого взвода, поставил на предохранитель, вчера было не до этого. Хотел открутить глушитель, но что-то екнуло в груди. Подумав немного, снял его с предохранителя и засунул его в сумку.
Как только открылись двери лифта, я практически сразу услышал Верин крик и рванул на улицу, на ходу достав оружие. Выбежав на крыльцо, увидел такую картину: двое верзил под руки тащат Веру в глубь двора, а третий направляется к подъезду. Я двинулся к ним, на ходу подняв оружие.
— Не стреляй! — закричал Лом, увидев меня с поднятым оружием.
Но было поздно, у меня уже появился волчий оскал, я почуял запах крови. Пистолет дернулся, выбросив дымящуюся гильзу, Лом как будто споткнулся, кулем упал на асфальт с прострелянным насквозь коленом и раздробленной чашечкой. Я умышленно не стрелял на поражение. А с таким ранением он уже не опасен. Проходя мимо, я даже не посмотрел на него. Двое, державшие Веру, развернулись ко мне лицом. Вера, увидев меня, перестала кричать. Они стояли рядом, Вера была в непосредственном контакте с ними, но я был уверен, что не промахнусь. Но я не стрелял, а, направив на них ствол, быстро шел к ним. И только когда увидел, что один достал выкидуху, нажал на спуск, опять пистолет дернулся, лязгнув затвором и выплевывая дымящуюся гильзу, и практически сразу второй выстрел. Один с простреленным плечом, а второй — с простреленным пахом корчились на земле. Вера даже не поняла, что и как, она просто сжалась в комочек. Я быстро подошел к ней.
— Ты как? В порядке?
Ответить она не успела, из глубины двора на большой скорости выскочил тот самый джип. У меня мелькнула мысль: «Вот почему я вас не засек». Я пошел навстречу и открыл огонь на ходу в лобовое стекло, но так, чтобы не задеть водителя, он был мне нужен невредимым. Я стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Но этого хватило: джип юзом затормозил и заглох. Водитель прижался к рулю и показывал только руки.
На ходу достал вторую обойму. Я специально выделил для них карманчик в сумке, чтобы долго не искать. Я раньше все смеялся над женщинами по поводу содержимого и порядка в их сумках. А вот теперь понял, что это действительно Бермудский треугольник, поэтому обоймы у меня лежали отдельно и всегда под рукой. Поменяв на ходу обойму, я подошел к водителю и приставил ствол к голове.
— Вы чьи? — жестко спросил я.
— Варлам нас послал.
— Что ему надо?
— Я правда не знаю. Сказал взять вас и привезти к нему за город.
— Кто такой Варлам?
— Вор в законе Варламов.
— Все ясно, забирай своих друзей и увози, понял?
— Да-да, все понял.
— Через пять минут чтобы вас тут не было, понял?
— Да.
— Вперед. И привет Варламу. Еще раз встанет у меня на пути — пристрелю как собаку. Мне плевать, кто он, так и передай.
Я осмотрелся и подошел к Вере.
— Испугалась, солнышко? — ласково спросил я.
— Нет, я знала, что ты рядом.
Когда мы пошли к машине, водитель затаскивал уже второго, а третий сам добрался. Мы только подходили к нашей машине, а джип уже выехал со двора.
— Знаешь, Алинка, я больше тебя испугалась. Я тебя такой никогда не видела, даже там.
— А там я такой и не была, там я была в шоке. Ну, сама представь, тут такая красавица ходит, а меня лишили моего «дружка», — уже весело сказал я.
— Какая еще красавица?
— Которая сейчас сидит рядом. Вот я бы ей вдул, по самые гланды. Был бы мой «дружок»…
— А ты и без «дружка» до гланд достаешь.
— У меня что, такой длинный язык? — мы захохотали.
Я делал так, чтобы Вера не думала о том, что случилось, и сам вел себя так, словно ничего не было. Хотя Веру все это навряд ли напугало. Мне порой кажется, что она вообще не умеет бояться, всю свою боязливость уже за девять лет израсходовала.
Когда уже выезжали со двора, дорогу нам неожиданно перегородил милицейский уазик.
— Во, блин, вояки.
— Не двигаться! Всем оставаться на местах! Выйти из машины, я сказал! — закричал лейтенант, направляя на нас автомат.
Тут же выскочили еще трое с автоматами, и все направили на нас.
— Лейтенант, ты уж определись, что нам делать?
— Я сказал молчать! Выйти из машины, руки на капот!
— Хорошо, выходим, — произнес я и открыл дверь, Вера последовала моему примеру. — В чем, собственно, дело, лейтенант? — начал я возмущаться.
Увидев двух девушек, они опешили, даже приопустили стволы.
— Кто еще есть в машине?
— Лейтенант, ты что, попутал что-то? Ты что кричишь? И вообще, по какому праву? — начал я заводиться.
— Колесников, проверь! — дал он команду одному из сержантов.
— Чисто, — проверил и доложил он. Только тогда они опустили стволы.
— Мы свободны?
— На этот адрес был вызов, перестрелка. Вы ничего не видели?
— Да что вы говорите! Какой ужас! — я сделал испуганное лицо. — Вы думаете, что это мы перестрелива… Как вы сказали, что было?
— Мамочки, Алина, я боюсь! Ты что, не поняла, тут стреляют! Вдруг они еще тут и снова стрелять начнут! Вы что нас держите? Убирайте машину! Вы хотите, чтобы и мы под пули попали? Какой ужас! — Вера кинулась в машину. — Алинка, поехали быстро!
Они озадаченно переглянулись.
— Слава, убери машину, пусть едут.
— «Да что вы говорите? Какой ужас!» А лицо-то какое испуганное сделала! — передразнила меня Вера, когда мы уже поехали дальше.
Смеялись долго.
— А сама-то, — смеясь, произнес я. — «Мамочки… Алина, я боюсь!» — так мы долго не могли успокоиться.
Прибыв на место, мы нашли нужного нам врача, он помог выписать нам направления, завести карты, и мы отправились по кабинетам. Нас заверили, что все пройдем за один день. Я прочитал список врачей, и настроение сильно испортилось. Там были гинеколог и венеролог, их я решил отложить на потом, почему-то боялся я, особенно гинеколога. Мне казалось, что это последняя черта; переступив ее, я окончательно стану женщиной. Вера увидела мой подавленный вид и поняла, в чем проблема.
