Роланд успел оттолкнуть первую из напавших. Удар ноги пришелся ей в живот, отчего стрыга сложилась пополам и отлетела в сторону, плюясь злобой и болью. Вторая оказалась более ловкой, но взмах меча лишил ее левой руки. Кровь попала на одежду Роланда и даже на его лицо, а завизжавшая тварь только еще сильнее обезумев от боли, прыгнула на мужчину в тот самый момент, когда он повернулся к ней спиной, чтобы войти в портал.

Третью не пустил Призрак.

Роланд запрыгнул в темный тоннель, услыхав, как тот закрывается за его спиной и только успел подумать о том, как сожалеет, оставляя верного жеребца.

Его ржание было последним, что услышал мужчина, проваливаясь в бездну, пока грозный черный, словно сама ночь, конь, отгонял от закрывающегося портала двух оставшихся ведьм.

Роланд выпал из темноты, повалившись в грязь у дороги, прямо напротив дома Круга — это было именно то место, куда он попросил последний портал перенести его.

За спиной все еще болталась стрыга, заливая кровью одежду и отчаянно цепляясь за плечи противника, пытаясь добраться до его незащищенного горла.

Ударом кулака, ведьмак сшиб ведьму. Она слетела с него, кулем повалившись в лужу с талой водой.

Не дав стрыге опомниться, Роланд одним взмахом меча прекратил ее боль, отделив голову от тела и пошатнувшись, упал на колено, ухватившись обеими руками за рукоять меча.

Перед глазами мужчины все поплыло. Мир покачнулся, перевернулся с ног на голову, и ведьмак полез за зельем.

«Откат!» — понял он с ужасом. Слишком много отваров от принял. Организм отравлен, ему нужно ослабить действие зелий, уже ставших почти ненужными и причинявшими больше вреда, чем помощи.

«Черт! Черт!» — он вытащил зелья, все сразу и начал искать нужное, вывалив колбочки прямо на дорогу и стал перебирать, чтобы отыскать нужную.

«Она!» — схватил обрадованно и откупорив, вылил содержимое в рот, а затем, отшвырнув опустевший сосуд, поднял голову к небу и закрыл глаза, чувствуя, как зелье разливается по горлу и стекает вниз.

И он был уверен, что времени у него крайне мало.

Из окна дома, что принадлежал Кругу, на мужчину смотрела ведьма.

Доротка была первой кто увидел ведьмака, застывшего на снегу. Подле него лежал труп, в котором молодая ведьма без труда узнала стрыгу — одну из тех, что сопровождали Главную Охотницу на встречу с Агнешкой.

Доротка закрыла ладошкой рот, сдержав крик ужаса, когда увидела голову стрыги, валявшуюся, словно капуста, в стороне. А затем девушка подобрала юбки и со всех ног рванула в комнатам Главы.

Но когда она, без стука, напуганная увиденным, залетела в комнату Главы, то увидела, что Агнешка встает из-за стола, убирая руки от гаснущего шара.

— Он пришел! — словно не заметив молодую ведьму, проговорила женщина.

Доротка перешагнула было порог, но споткнулась и едва не упала на ковер, прямо под ноги Агнешке. Ведьма наконец, заметила ее и жестом велела отойти в сторону.

— Я не могу выйти из дома! — проговорила она. — А значит, буду ждать его здесь. Магия и сила Главы помогут мне! — а затем покосилась на Дороту. — Уходит отсюда, пока не поздно, девочка! — старая ведьма понимала, что толку от девчонки все равно не будет, а вот помешать сможет. Оставалось только призвать тех сестер, что сейчас были в доме. Пусть встретят первыми нежданного гостя.

— А мне пора к нашей спящей красавице! — проговорила Глава и вышла из комнаты, оставив удивленную и дрожащую от страха Доротку смотреть себе во след.

Весь день Ева старалась показать себя с лучшей стороны. Откинув спесь и гордость, она наносила воды в дом и вымыла полы, вычистила печь, став чумазой настолько, что после потребовалось мыться самой. Она натаскала дров и замесила тесто, она вычистила двор и перестелила в хлеву свежее сено, убрав навоз и вызвавшись покормить свиней вместо дочери.

Гражина только хмуро следила, как ее мать порхает по дому с метлой и тряпкой, но неожиданно для себя поняла, что это не так плохо, иметь мать.

«Только не такую, как моя!» — напомнила себе девочка, едва стала забываться.

Грася пани Возняк не верила. Не может человек измениться так быстро, понимала она. Будь у Евы ее сила, женщина и не подумала бы о брошенной семье, оставленной столько лет назад, что черты лица уже начали стираться из памяти девочки, а ее брат мать не помнил совершенно!

Януш отнесся к Еве более благосклонно и после того, как она накормила его плюшками с маслом, даже позволил себя потискать, что, впрочем, пани Возняк сделала без особого желания, просто решив показать вернувшемуся бывшему мужу и дочери, что кто — то ее принял и позволяет себя любить.

Пан Щенкевич оценил труд жены. Он ничего не сказал ей, но по глазам Тадеуша, Ева поняла, что нашла правильный подход.

Она суетливо накрыла на стол и улыбнулась мужу.

— Сегодня Грася позволила похозяйничать мне! — сказала ведьма. — Ей тоже надо отдыхать, ведь Гражина совсем мала!

Дочь проводила мать тяжелым взглядом, пока та ушла на кухню, а затем повернулась к отцу, сидевшему на лавке за столом.

— Выгони ее! — попросила она тихо.

— Грася! — чуть прищурил глаза отец и посмотрел на дверной проем, отделявший комнату от кухни, где возилась с печкой бывшая любимая.

— Она что-то замышляет! — сказала девочка. — И я ей не верю! Пока была сильна, мы были не нужны, а теперь… — она не договорила, оборвав фразу на полуслове — Ева вплыла в комнату и водрузила на стол горшок с запечённым картофелем.

— Сейчас принесу овощи! — спохватилась панна. — И хлеб!

Она снова ушла, оставив семейство ожидать своего возвращения. Гражина подсела ближе к отцу и потянулась к нему:

— Пусть уходит! — шепнула.

— Может быть, она изменилась, — пожал плечами Тадеуш. — Вон как старается!

— Ага! Изменилась! — свела брови дочь. — Как же!

Януш выбежал с кухни и сел на лавку напротив, болтая ногами в воздухе, дожидаясь прихода матери.

Ева не заставила себя долго ждать. Пока муж и дочь разговаривали, она незаметно добавила в мясо зелье, хорошенько перемешала и с улыбкой взяла в руки блюдо.

Зелье вызовет магию дочери, а затем отторгнет ее из тела. Главное, чтобы теперь Ева оказалась рядом, и магия просто не рассеялась в воздухе, не найдя иного тела.

Пани Возняк приготовила его незаметно, ухитрившись выпроводить Грасю из кухни под предлогом того, что она хочет сегодня сама приготовить обед в благодарность за теплый прием.

— Завтра я уйду! — сказала она дочери, но Грася не поверила. Ева уже так говорила, но ведь не ушла! Значит, и не собирается, а просто тянет время.

«И правильно сделала, что не поверила!» — подумала пани Возняк, мысленно улыбаясь. Будь девочка, от ее крови и плоти, глупа, это, наверное, задело бы Еву как мать, а так…

Задерживаться в доме бывшего мужа, ведьма не намеревалась. Она просто возьмет свое и уйдет. Все равно, как полагала Ева, Гражине не нужна ее ведьминская сила. Она ведь вампир. А быть наполовину вампиром. Наполовину ведьмой — значит быть изгоем для тех и других.

«Я делаю все ей во благо!» — успокоила женщина проснувшуюся на мгновение совесть.

«Я поняла!» — ответила совесть и снова легла спать, а Ева вышла из кухни, широко улыбаясь и поставила на стол мясо с сочной подливой.

— Приятного аппетита! — только и произнесла она и принялась раскладывать обед по тарелкам.

Роланд поднялся на ноги, прихватив последнее из зелий, что собирался сегодня использовать. Остальные так и остались лежать на дороге, рядом с телом стрыги.

«После заберу!» — сказал себе ведьмак и хотел было добавить: «Если выживу!», — но вовремя прикусил язык.

«Еще накаркаю!» — подумал он не весело и уронил взгляд на руку в которой лежала колбочка — одна из тех, что так и не разгадала его Уля, еще в то давнее время, когда они шли на первое совместное дело княжны Есеславы. Как же давно это было! Кажется, столько воду утекло и прошли годы… а на самом деле, едва минуло несколько месяцев!