Руслан вел уверенно, не отвлекался от дороги, даже когда разговаривал с Мариной. Метель усиливалась, дороги заметало. Мы еле выбрались из пробки.
– Руслан, тебе лучше остаться с нами в деревне, – произнесла Марина. – На кольцевой часа через два движение встанет. Там не хоромы, но место на диване найдем.
Марина была права. Нельзя отпускать его в такую погоду.
– Не против? – тихо спрашивает у меня.
– Нет, – мотаю головой. Конечно, в деревне у нас совсем скромный домик, а Ардановы привыкли жить в роскоши. Может, Руслан сам не захочет остаться. – Оставайся.
– С мамой Влады познакомишься, – улыбается Марина.
– С удовольствием познакомлюсь, – если Мрина думала его смутить, то зря. Арданов ведет себя так, будто готов к любым жизненным ситуациям. – Жаль, не купим цветы.
– В следующий раз исправишься. Я тут сладостей набрала, разных вкуснях благодаря тебе.
– Благодаря мне? – не понимает последней реплики.
– Не обращай внимания, – отмахивается Марина.
Когда подъезжаем к калитке, снег валит стеной. Если бы мы выехали на такси, точно застряли бы на проселочной дороге. У Руслана настоящий внедорожник.
Марина первой выпрыгивает из машины. Арданов забирает пакеты из багажника.
– У тебя отдельная комната? – понижая голос, спрашивает Руслан, он специально отстал от Марины, которая спешит с старому, немного покошенному крыльцу.
– Нам придется спать втроем в одной комнате, чтобы освободить тебе диван, на котором обычно спит Марина, – не скрывая улыбки. Я ведь поняла, к чему он ведет разговор.
– Без поцелуя я на новом месте не усну, – ставит перед фактом, а в следующую секунду уже улыбается моему дедушке, который вышел нас встречать.
Влада
Руслана мои близкие приняли тепло. Мама присматривалась к Арданову внимательнее остальных, она не задавала неудобных вопросов, но обращала внимание на все, что он говорил, как себя вел. Руслан не пытался казаться хорошим, он был сам собой. Мама пошепталась с тетей и вроде успокоилась, мнению Марины она доверяла.
Снег продолжал сыпать с неба пышными хлопьями. Пока бабушка с мамой готовили ужин, мы с Русланом вышли во двор лепить снеговика. Не знаю, с чего вдруг я это предложила, но вот захотелось мне. Арданов с легкостью подхватил мою затею, даже сходил в машину за перчатками. Только позже я поняла, насколько коварен Руслан.
– Слишком много сканеров в доме, – утягивая меня в слепую зону, чтобы не было видно из окна, Арданов впивается в мои губы. Мне настолько нравится с ним целоваться, что вылетает из головы, зачем мы вышли во двор. На наших лицах тают снежинки, но они не могут охладить тот жар, что в нас разгорается.
Чуть трезвею, когда соседние собаки поднимают лай.
– Снеговик, – выдыхаю в горячие мягкие губы. Руслан какое-то время удерживает меня, не спешит отпускать, но все же выдыхает:
– Идем, – и, уже катая из снега большой шар, интересуется: – Родители в разводе? – он смотрит на меня. Ответ ему не нужен, уверена, что он все понял, но я подтверждаю.
– Да, в разводе, – на мое признание Руслан никак не отреагировал.
– Мои тоже. Развелись много лет назад, – коротко и сухо подал информацию. Из того, что я уже знала, он жил с отцом.
– С мамой общаешься?
– Редко.
Углубляться мне не хотелось, все-таки для таких личных вопросов мы знакомы мало времени. Хотя то доверие и открытость, что витали, между нами, в некоторых парах не появлялись спустя годы.
Снеговика мы лепили долго. Очень долго. На улице стало темнеть, а в доме зажегся свет. Мы отвлекались на поцелуи. Губы припухли и обветрились. Я была уверена, то домашние обо всем сразу догадаются, но отказаться не получалось. Стоило Руслану утянуть меня в укромный уголок, я с радостью тянулась навстречу его губам.
Снеговик получился прикольный. В меру упитанный, с активированным углем вместо глаз, с синим ведром на голове, с губами, накрашенными старой красной помадой, вместо рук торчали ветки. В одной красовалась примотанная метелка, в другой - грабли. Нос - крупная морковь.
– Твои знают, что ты здесь остаешься? – спросила Руслана, когда мы отряхивались на крыльце от снега. Я только сейчас заметила, как замерзли мои руки, потому что перчатки промокли.
– Знают, – перехватывая мои руки, согревает их в своих ладонях, обдает горячим дыханием...
За ужином я смущаюсь. Точнее, меня Руслан смущает: взгляд не отводит, и это замечают все. Понимающе переглядываются, улыбаются.
Когда все расходятся спать, постелив Арданову в отдельной комнате, я уснуть не могу. Марина тоже долго сидит в телефоне. Поздно откладывает его в сторону, я жду еще минут тридцать и только потом покидаю на цыпочках комнату, стараясь, чтобы как можно меньше шума издавали старые деревянные полы. Я одета прилично, в закрытой пижаме и даже в носках. Полы в доме студеные.
Пытаюсь убедить себя, что мне просто хочется пить. Ага, поэтому я лежала без сна почти три часа и не вставала за водой. Руслан не спит, понимаю это, как только заглядываю в его спальню. На коленях ноутбук, а он быстро перебирает пальцами по клавиатуре.
– Думал, уже не придешь, – захлопывая крышку ноутбука, отставляет его в сторону. – Работал, – отвечает на мой немой вопрос.
– Расскажешь, когда мы познакомились? – эта тема – лишь предлог моего появления здесь. Не признаюсь ведь, что меня тянет к нему словно магнитом.
– В субботу ты весь день моя? – поднимается проворно с дивана. На Арданове только тонкие спортивные штаны. Откуда они? Наверное, вместе с ноутбуком лежали в машине.
– Твоя, – смущаюсь из-за того, насколько двусмысленно это могло позвучать. Подходит вплотную, вжимает своим теплым, даже горячим телом в полотно двери, по коже разливается такой привычный и сводящий с ума жар, что приходится закусывать внутреннюю сторону щеки, чтобы не застонать. Внизу живота в тугой узел стягиваются нервные окончания, хочется свести бедра и сжать их, чтобы усилить эти приятные ощущения.
– Моя, – касаясь дыханием губ. – Всегда была моей.
Если мы продолжим, я вряд ли устою перед ним. Мне хочется с Русланом всего...
– Ты должен был мне рассказать... – меняю тему. – Где мы познакомились? – голос не слушается, губы пересохли, я увлажняю их кончиком языка.
– Вспоминай мальчика, которому спасла жизнь...
Влада
– Рус... – выдыхаю испуганно, когда он подхватывает меня под ягодицы, вынуждая обвить его торс бедрами.
Что он там о мальчике говорил? Кому я спасла жизнь?
Как сложно удержать в голове мысли, когда Арданов поцелуями плавит мой мозг! Когда я выходила из комнаты, была уверена, что одета прилично для посещения мужской спальни. Свою пижаму я чуть ли не защитной броней представляла. Как же быстро это броня тончает...
