Но, сынок, старайся в старости поселиться в одном месте, ибо путешествовать в старости — неразумно, особенно же человеку неимущему, ведь старость враг, да и нужда — враг. Потому не путешествуй с двумя врагами, этим ты удалишься от мудрости. Но если придется по случайности ли, или по необходимости пуститься в путь, если бог всевышний смилуется над тобой на чужбине и даст тебе добрый путь, лучше, чем было бы дома, то не тоскуй по своему дому и не стремись к родине. Там, где ты увидишь, дела твои идут хорошо, там же и оставайся и считай это место родиной, чтобы тебе было хорошо. Хоть и сказали: родина — вторая мать, но ты этим не увлекайся и следи за расцветом твоих дел, ибо сказано: счастливых само благо ищет, а несчастных — родина. И когда увидишь, что дела твои процветают и добился ты выгодного занятия, старайся упрочить это занятие свое и укрепить его, а когда в занятии упрочишься, большего не ищи, чтобы в погоне за умножением не оказаться в убытке. Ведь сказали: вещь, которую хорошо положили, лучше не клади, чтобы, погнавшись за невозможным, не попасть на худшее. Но не будь беспорядочным во времяпрепровождении. Если хочешь быть ценным в глазах друга и врага, нужно, чтобы происхождение и сан твой были явны для простого люда. Впустую не живи и соблюдай свой распорядок с умеренностью.
Знай, о сын, что у простого люда в их занятиях распорядка и определенного времени нет, не смотрят они на то, время сейчас или не время. Но разумные мужи и вельможи для каждого дела своего знают определенное время. Двадцать четыре часа суток они распределяют для своих дел. Между всяким делом положен промежуток и предел и мера, чтобы дела их друг с другом не смешивались. И служителям их тоже известно, в какое время каким делом надлежит заниматься, чтобы все их занятия были упорядочены.
Но прежде всего речь насчет вкушения пищи. Знай, что у базарных людей такой обычай: есть пищу больше по вечерам, а это очень вредно, всегда у них [от этого] несварение желудка. У людей военных обычай[118] такой, что они не смотрят, время или не время, как получат, так и поедят, а это обычай домашнего скота, он тоже, как получит сена, так и поест. Люди же достойные и вельможи едят в сутки раз. Это путь воздержанности, но человек от этого слабеет и теряет силы. Поэтому надо устраивать так, чтобы уважаемый человек поутру [слегка закусывал] наедине, и уже затем выходил и занимался своими хозяйственными делами до первой молитвы[119], и когда настанет этот назначенный для пищи час, прикажи позвать тех, кто едят с тобой вместе, чтобы они поели с тобой.
Но, когда ешь, не торопись, будь медлительным. За столом беседуй с людьми, как это полагается в исламе, но голову наклоняй вперед и на кусок других не смотри.
Рассказ. Слыхал я, что как-то раз Сахиб-и-Аббад[120] ел вместе со своей родней и сотрапезниками. Кто-то достал кусок из касы[121], на котором был волос. Сахиб увидел и сказал: „Сними этот волос с куска“. Человек отложил кусок, встал и ушел. Сахиб приказал: „Верните его!“ Сахиб спросил: „О такой-то, почему ты встал, не поев?“ Тот ответил: „Не подобает мне есть хлеб того человека, который видит волосок на моем куске“. Сахиб сильно устыдился от таких слов.
Но займись собой и сначала помедли, вкушая чего-либо кислого. Затем уже, после этого, прикажи подать миску. У знатных людей обычай бывает двоякий: некоторые сначала приказывают подать свою миску, а потом уже для других, некоторые же сначала ставят миску других, а затем уже свою. Это — путь великодушия, а то путь политики.
И миски приказывают ставить разные: одну кислую и одну сладкую. Устрой так, чтобы когда из-за стола встанут, и едящие много и едящие мало все были сыты. А если у тебя пищи еще останется, а у других ее не будет, от себя пошли другим. За едой не делай кислого лица и со стольником понапрасну не пререкайся, что то, мол, блюдо хорошо, а это плохо. Эти слова надо говорить в другое время.
Когда выяснен распорядок еды, узнай распорядок питья вина, ибо и здесь тоже есть особые обычаи и правила, чтобы и это дело было упорядочено.
Насчет питья вина не скажу я — не пей, но не скажу и — пей. Ведь юноши по совету других все равно от юношеских поступков не откажутся. Мне тоже часто говорили, да я не слушал, а вот после пятидесяти лет оказал мне господь всевышний милость и пожаловал отказ от вина.
Если не будешь пить, будет тебе выгода в обоих мирах и доволен будет тобой господь, великий и славный, от упреков людских избавишься и от нравов и обычаев людей неразумных и от нехороших дел избавишься и в хозяйстве большой прибыток получишь. И вот по этим-то причинам очень мне будет приятно, если ты не проявишь склонности к питью вина.
Но только молод ты, и знаю я, что не позволят тебе товарищи не пить. Потому-то и сказано: одиночество лучше, чем плохой товарищ. Если же будешь пить, то знаю я, что сердце твое будет склоняться к отказу и будешь раскаиваться в своих поступках.
