— SeЯor director? — негромко спрашиваю я — Hablas español?

— Si — удивленно ответил Буш. Как и почти все техасцы он говорил по-испански

— Yo selo quiero saludarte.

— De quien?

— De Lee Harvey Oswald.

...

— Muéstrame algunos lugares de interés. Necesitamos hablar...[2]


Рональд Рейган, сороковой президент США — в аэропорт не поехал, он ждал своего советского визави на Гавернорс-айленд, небольшом, примерно семьдесят гектаров острове в Нью-Йорк Харбор. Гражданских строений тут не было, это была база береговой охраны США. Сейчас она была полностью блокирована как с моря, так и с воздуха, шесть вооруженных катеров Береговой охраны, четыре боевых вертолета и отряды SEAL, охраняющие все подходы с моря. Прошла информация, что южноамериканские наркобароны — решили совершить покушение на Рейгана во время его встречи с советским визави. Сам Рейган считал это чушью.

Сейчас Рональд Рейган сидел на скамейке на пирсе рядом с одним из помещений базы береговой охраны и ел гамбургер, правда ел странно — бросая большую часть хлеба промышляющим тут чайкам. Справа и слева от него сидели Джордж Шульц, госсекретарь США и Кондолиза Райс, главный специалист по Советскому союзу, бывший сотрудник ЦРУ, доверенное лицо Джорджа Буша, старший аналитик Совета национальной безопасности. В ЦРУ она входила в «команду Б» — группу которая должна была перепроверять оценки штатных аналитиков и предоставлять директору ЦРУ то что врачи называли «другим мнением» или «вторым мнением». Рейган любил ее за простоту суждений и отсутствие попыток выглядеть чересчур умной. Она выросла на Юге и говорила как человек, а не как ученый, подчеркивающий свое интеллектуальное превосходство над собеседником за счет незнакомых слов.

Рейган бросил чайкам очередной кусок булки и стал наблюдать, как они дерутся

— Итак... что мы должны бросить русским? — спросил он

— Сэр у русских есть два основных вопроса к нам — ракеты средней и меньшей дальности и милитаризация космоса — начала Конди

— Я спросил не это. Я спросил, что мы можем им бросить.

...

— Из раза в раз — начал Рейган, смотря в сторону далеких, едва видных отсюда небоскребов — я убеждаюсь в том, что американская государственная служба выстроена далеко не лучшим образом. Любой человек, занимающийся делами в этой стране, знает о том, что такое сделки и как их заключать. Ты даешь то, что нужно твоему партнеру и берешь то, что нужно тебе. Любой — но только не сотрудник дяди Сэма. Итак, что нужно русским?

— Зерно — неуверенно сказала Конди

— Отлично, они могут купить его и в другом месте?

— В принципе да, сэр, кроме того...

— Что?

— Секретарь Горбачев начал реформы в области сельского хозяйства, предоставив больше самостоятельности крестьянам и разрешив горожанам иметь свой участок для выращивания продукции для себя.

Рейган усмехнулся

— Коммунисты становятся умнее?

— В какой-то степени да, сэр.

— Кто он? Я имею в виду Михаил Горбачев?

— Молодой технократ — ответил Шульц — поднялся на самый верх довольно быстро. До этого он работал в Ставропольском крае, это самый юг.

— Мы что-то знаем про него? Конди?

— Моложе практически всех в Политбюро. ЦРУ считает, что это компромиссная фигура, прикрывающая противоборство нескольких группировок. Главные из них — это ретрограды во главе с Романовым, русская партия во главе с Лигачевым и региональные боссы в основном с юга во главе с Алиевым. Мы считаем, что наихудший для США вариант — победа Алиева, это потенциально второй Сталин. Ретрограды, судя по всему, потерпели поражение, но Алиев остается. Восстановление сталинизма будет означать катастрофу и скорее всего войну.

— А наилучший?

— Вероятно сохранение неустойчивого статус-кво, сэр.

Рейган снова бросил хлеб чайкам

— Мне звонила Мэгги. Она хорошо отзывается о этом... Горби.

Шульц и Райс переглянулись. Мэгги Тэтчер была в Вашингтоне нежелательным гостем, она имела на президента влияние, и это было плохо. Обладая определенной женской привлекательностью, изощренным умом и фанатической верой в то что она говорила и делала — она легко нашла ключ к пожилому и не слишком то умному Рейгану, заразив его своей верой, но никогда не показывая своего превосходства над ним. События 1982 года насторожили в Вашингтоне многих. Это было нарушение доктрины Монро. А Аргентина на тот момент была вполне лояльна США и антикоммунистически настроена. И вдруг на весь мир показали, что США своего клиента защитить не могут. А все она — Мэгги. Звонком в Вашингтон она разрушила всю игру Госдепа[3].

— Сэр, миссис Тэтчер подчас судит весьма поспешно.

— Но она может предложить решение в нескольких словах. А от вас я так ничего и не услышал — что нам делать с Советами. Что мы можем получить от них и что можем дать им взамен. В чем должна заключаться сделка?

— Сэр...

— А если сделки не будет, то какого черта мы все тут делаем

От пирса на материке мигнул проблесковый маяк — сигнал того что катера с советской делегацией вышли...


От воды в Нью-Йоркском заливе пахло не лучше. Чайки пикировали в воду, собирая многочисленные объедки, которые бросали с паромов их пассажиры — кстати, паромы никто и не подумал останавливать и люди с паромов смотрели на меня и махали руками — а я махал им в ответ. Многие из них видели русского первый раз. Медведев настоятельно посоветовал мне не стоять на виду, потому что у любого человека на пароме может быть пистолет — но я категорически отказался. Буш ушел в каюту и старался близко не подходить.

Что с ним делать? Налаживать отношения. Агентурить его глупо, он не из тех, белая кость. Еще с собой покончит. Потом, когда Рейган сойдет со сцены — он станет президентом и откроет СССР, как Никсон открыл Китай. И закроет Китай.

Это уже дело техники, а мне надо подумать, как устроить горбоманию, особо ничего не сдавая. Это надо для какого-то налаживания отношений с Конгрессом. Налаживать отношения с Конгрессом важнее, чем с президентом США — в Белом доме больше восьми лет не усидишь, а в Конгрессе есть и те, кто по тридцать — сорок лет сидит.

Россию, начиная со времен еще Николая II, преследует в отношениях с США один и тот же провал — она не видит разницы между Белым домом и Конгрессом, не понимает роли Конгресса и не работает с Конгрессом. В 1912 году, несмотря на наличие в Белом доме очень дружелюбного к России Тафта — Конгресс США почти единогласно разорвал с Россией договор о статусе наибольшего благоприятствования в торговле и ввел экономические санкции за нарушение прав евреев и преследование евреев по признаку нации — это были, кстати, первые экономические санкции, введенные США исходя из ценностей. Тафт был категорически против санкций и предложил смягчить их или отменить на следующий год в обмен на какие-то видимые уступки России в вопросе еврейства. В ответ Дума ввела заградительные торговые пошлины на американский хлопок, а министр иностранных дел произнес в Думе речь о том, что Россия суверенная держава и никому не позволит вмешиваться в ее дела. Редчайший случай — речь царского министра думцы неоднократно прерывали аплодисментами.

Санкции стали постоянными.

Причина в том, что у нас нет, по сути, нормального парламента и нет горизонтальных связей между их штатами и нашими республиками и областями. Нет даже одного сенатора или конгрессмена, который был бы зависим от голосов русских или от отношений его родного штата или избирательного округа с русскими. А вот наши враги — тут есть. И достаточно одного — двух конгрессменов чтобы привести в действие систему взаимных услуг и ударить по СССР — России, если это никого другого из Конгресса не задевает.