Пересечься с бандитами решил на рабочей смене в котельне. На мою удачу, охранники не особо часто любили туда заглядывать, слишком уж душно и чадно там было.
Попасть на смену в котельную оказалось на удивление просто. Раньше я думал, что работа в подобном месте — это предел мечтаний местных обывателей. Теперь же я в этом не столь уверен — уж слишком легко мне пошли на встречу в распределительном блоке. Стоило мне только изъявить желание потрудиться в котельной, как конкурентов у меня резко поубавилось. Внезапно для себя я оказался первым в очереди.
В общем, с трудоустройством проблем не возникло. Смущали только шепотки за спиной. Интересно, как с китайского переводится «Паймо».
Работать в котельной оказалось куда как проще, чем в той же каменоломне. Знай себе подкидывай уголь в печь и следи за давлением в котлах. Ничего сложного. С такой работой справится и обезьяна.
Около получаса я закидывал уголь в топку вместе с другими зеками. Не то чтобы мне хотелось поработать перед смертью — просто ждал, пока охранник свалит из котельной.
Вскоре работник тюрьмы всё же решил пойти подышать свежим воздухом и мы остались без должного присмотра. Это был шанс. Отложив лопату, я направился к кучкующимся бандитам.
Попытка номер три. Ну, с богом!
— Эй, узкоглазые, знаете, чем китаец отличается от свиньи?
Ну вот, теперь осталось произнести вторую часть и я точно труп.
— Свиньи хотя бы знают своих матерей.
Наконец, они отреагировали. Правда, не так, как я рассчитывал. Вместо того чтобы попросить у своего англоговорящего приятеля перевести им мои слова, китайцы ни с того, ни с сего принялись кланяться и что-то лопотать на мандаринском.
Среди этого гомона я с трудом разобрал человеческую речь. Тот самый англоговорящий китаец всё-таки решил проявить себя:
— Паймо! Прошу только не меня, я всё сделаю! Всё, что прикажешь! Молю, не убивай Паймо!
— Что ещё за Паймо? А, неважно. Говоришь, сделаешь, что прикажу?
— Да, — закивал как болванчик китаец, лопата в его руках заходила ходуном.
— Тогда убей…
Не успел я договорить, как мой новый знакомый огрел лопатой своего соседа слева.
— Да не его!
Ещё один удар, на пол рухнул второй китаец.
— И не его!
—…
Вскоре на своих двоих остался только переводчик с окровавленным черенком в руках.
— Го-го-го-сподин, я-я-я в-в-всё с-с-сделал п-правильно?
— Ну ты и отморозок.
— С-с-спа-с-сибо го-го-го-сподин.
Попытка номер три провалилась.
В жизни Лао повидал всякого дерьма. Выходец из крестьянской провинции он был вынужден мириться с несправедливостью, с самого своего рождения. Пока городские дети ходили в детский сад и играли со сверстниками, он убирал дерьмо за утками. Пока городские юноши ходили в школу и познавали первую любовь, он как проклятый горбатился на рисовых полях. Пока городские парни поступали в институт и женились, он стыдливо прятался от родственников, чтобы придаваться любви в одиночестве.
В общем, как ни крути, а жизнь у Лао была не сахар. Может, оттого он и сбежал из своей глухой деревеньки?
С самого детства маленький Лао грезил о том, чтобы жить в городе. И вот его мечта, наконец, осуществилась. Правда, не так, как он рассчитывал. Оказалось, что выжить в городе одному не так-то просто. Особенно когда у тебя за плечами нет даже школьного образования.
Но Лао не унывал, вскоре молодой выносливый китаец нашёл своё место. Он устроился на подработку грузчиком. Правда, особых денег такая работёнка не приносила, ему едва хватало на оплату однушки в четыре квадрата. Впрочем, лао и сам понимал, что так дальше продолжаться не могло. И вскоре удача ему всё-таки улыбнулась. Он попал в «нужную» компанию.
Это произошло через полгода после его прибытия в Ухань. В тот день он выпивал. Обычно Лао не любил закладывать за воротник, но это был особый случай. Его снова турнули с работы.
Выпивал Лао в одиночестве. За месяцы, проведённые в Ухане, он так и не сумел ни с кем подружиться. Из-за напряжённого графика и хронической усталости у него попросту не было на это времени.
Но в тот день всё изменилось. У него появились друзья. И произошло это благодаря драке.
Началось всё с обычной перепалки. Подвыпившему и осмелевшему Лао сильно не понравилось поведение парней за соседним столиком.
Да и кому такое могло понравиться? Разве это правильно, когда тебя снимают на камеру телефона и при этом громко насмехаются? А ещё обзывают чучелом и советуют подновить гардероб.
В первую секунду Лао удивился, в их деревни люди так себя не вели. А дальше выпитое ударило в голову, и его кулаки сжались…
Очнулся он внезапно, будто злое наваждение скинул. К тому моменту у его ног смирно лежали запуганные трясущиеся парни с соседнего столика. Их лица были разбиты. В забегаловке стояла практически мёртвая тишина. И лишь со стороны дальнего столика раздавались хлопки. Это был ухоженный мужчина в дорогом костюме.
Закончив хлопать, он жестом подозвал к себе Лао и представился. Добродетеля звали Хаян, но он предложил величать себя старшим братом.
Молодой китаец не стал отказываться.
С этого знакомства и началась его новая жизнь. Лао вступил в банду. И его быт в кои-то веки наладился.
На протяжении трёх лет он в составе банды занимался рэкетом. Вымогал деньги у мелких лавочников и изредка занимался разбоем.
Отныне он мог позволить себе красиво одеваться, вкусно есть и сладко спасть. Даже квартиру сменил на более просторную. А ещё нанял репетитора английского языка — он всё ещё хотел повидать мир.
С тех пор жизнь для Лао заиграла новыми красками. Но как известно, всему хорошему рано или поздно приходит конец. То же самое случилось и с его бандой. Их взяли с поличным. Только старший брат Хаян сумел вовремя улизнуть. Остальные же загремели на внушительный срок.
Но самым большим ударом для Лоа стала даже не их поимка, а то, что озверевшие следователи решили повесить на их банду самые громкие делишки Триад. Им вменили не только заслуженные грехи, но и накинули сверху. Так, из обычного мелкого рэкетира Лао превратился в матёрого убийцу и торговца органами. И будто этого было мало все его подельники, как один заявили, что это именно он Лао был организатором их банды.
Он снова остался без друзей. Правда, открещиваться от подельников Лао не спешил. До молодого китайца уже доходили слухи о тюрьме Драпчи и о царящих там нравах. Он понимал, что одному ему там не выжить, поэтому и «проглотил» предательство бывших товарищей.
