— Каких еще тварей? — в страхе спросила я.
— Их здесь много. Перечислить всех?
Я подскочила как ужаленная и чуть ли не бегом направилась в сторону Хаято.
— Нет, не стоит. Я буду спать с тобой, но при условии, что ты не будешь распускать руки.
— Ни каких рук мы спим спина к спине. Устраивает?
— Вполне.
Он повернулся ко мне спиной. И я со спокойной душой улеглась, рядом свернувшись калачиком. Ночь оказалась довольно холодной, а близость реки делала ее еще промозглей. В наступившей тишине явственно слышался грохот воды, а из леса то и дело доносилось улюлюканье, уханье и еще множество звуков его обитателей. По округе разнесся рев, какого — то животного. Он был таким ужасным и так угрожающе близким, что я вся, дрожа, прижалась к спине спутника.
— Ты чего дрожишь? Замерзла? — раздался из-за спины голос Хаято.
— Угу.
Я почувствовала, как он сел и повернулась посмотреть, что он делает. Он в это время снимал с себя рубаху.
— Вот накройся, будет теплее.
— А ты?
— Ничего я привыкший.
После этих слов он накрыл меня и снова лег ко мне спиной. Я лежала, уткнувшись в край рубахи, от которой еще исходило его тепло. Пролежав так с минуту, решила, что рубаха может укрыть нас двоих. Повернувшись, накинула часть рубахи на Хаято.
— Ее хватит на двоих. К тому же ты ранен.
Он ничего не ответил, а я повернулась спиной и прижалась к нему плотнее. От его спины исходил жар как от печки, так что через секунду я уже провалилась в сон. И сквозь сон, а может во сне мне почудилось, как Хаято шепчет:
— Спасибо Юля!
Проснулась от холода. Хаято не оказалось рядом, приподнявшись, я огляделась. Кругом все окутал густой туман и даже на расстоянии вытянутой руки ни зги не видно. Мне как то стало не хорошо.
— Хаято, — позвала взволнованным голосом. Но в ответ не услышала, ни слова. Я снова выкрикнула его имя, но ответа так и не дождалась. «Он бросил меня здесь», — подумала в отчаяние, — «Вот и делай добро людям»
— Ты чего так вопишь на всю округу, — раздался из тумана раздраженный голос Хаято. А затем показался и он сам с мечом наперевес в одной руке и с большим узлом в другой.
— Я немного волновалась.
— Немного, — с иронией в голосе повторил он. Его, по-видимому, забавляла эта ситуация.
— Да немного, — проговорила сердитым голосом, — Я проснулась, тебя нет, что я должна делать и думать, по-твоему?
— Ты решила, что я сбежал? — ухмыляясь, спросил он, — я же сказал, что помогу. И от своих слов я никогда не отказываюсь.
— А почему я должна верить тому, кто хотел меня убить? — спросила, не сдержав язвительной улыбки.
— Не убил же!
На это я не нашла что ответить. А Хаято тем временем сел возле остатков вчерашнего костра. Положив меч рядом, а узел, бросив поодаль, он начал разжигать огонь. Я с любопытством стала разглядывать эту самодельную сумку. Она представляла собой кусок грубой ткани связанной в узел. И он выглядел достаточно объемным, но не настолько, чтоб привлечь внимание. И я покосилась на меч, его ножны обтянутые черной кожей стягивал красный шнур. Рукоять и гарду обвивал серебряный дракон. И так искусно его изобразили, что выглядел он как живой. Того и гляди расправит крылья и взмоет в небеса. А на вершине рукояти в пасти дракона мерцал мутно белым светом то ли кристалл, то ли драгоценный камень. В общем, по меркам моего мира меч являлся произведением искусства. Это наводило на размышления. Из задумчивости меня вывел голос Хаято, который требовал чего — то от меня.
— Ты меня слышишь? — громче обычного спрашивал он.
— Да.
— Что да? — раздраженно рявкнул он, — Я в третий раз тебе говорю, достань еду из клади. Позавтракаем и в путь или ты решила здесь остаться?
— Нет, конечно. Сейчас достану, — со злостью в голосе произнесла я.
Присев стала развязывать поклажу. Наверху лежал еще один не большой сверток, и я развернула его. В нем обнаружила два куска пирога и вяленое мясо, а так же здесь находились две глиняные кружки и бутыль. Я подняла удивленные глаза на Хаято.
— Откуда все это?
— Пока ты спала, я спустился в ближайшее поселение и раздобыл нам еду и одежду, — ответил он, грея руки у разгорающегося костра.
— Почему ты не разбудил меня? Мы спустились бы туда вместе.
— Ты так крепко спала, что я не стал тебя тревожить. К тому же сегодня нам предстоит сложный переход к месту следующей стоянки.
Я кивнула удовлетворенная ответом и передала ему кусок пирога и мясо. Взяв все это, он достал нож из-за пояса и, отрезав ломоть мяса, отдал мне. Я расположилась рядом с ним и вынула кружки. При этом из пакета извлекла бутылку молока и стала разливать по кружкам. Но подумав, решила спросить у Хаято.
— Будешь молоко?
— Да, — произнес он и, взяв из моих рук бутылку, стал ее внимательно рассматривать, — из чего сделан этот сосуд?
— Из пластика. В моем мире из него делают множество вещей. Но не спрашивай, из чего он изготавливается, — поспешила ответить на его немой вопрос, — я не знаю.
Любопытство его сразу поутихло, и он отдал бутылку мне. Я налила молоко в кружку и протянула ему. В следующие десять минут мы, молча, поглощали завтрак. Пирог оказался вкусным, хотя и холодным. А вот мясо было жестким и со специфическим вкусом. Я еле отгрызла кусок и с трудом прожевав, проглотила. Отложив мясо до лучших времен, залпом выпила кружку молока. Тем временем туман стал рассеиваться и сквозь него пробивались редкие лучи света, озаряя поляну. Мой спутник уже позавтракал и теперь вытаскивал из клади одежду. Из вытащенных вещей он отобрал несколько и кинул мне на колени.
— Переоденься в это и будем собираться, — сказал он тоном, не принимающим отказа.
Я решила не спорить и стала разглядывать одежду. Белая рубаха с запахом и коричневые штаны, сшитые из грубой, плотной ткани. А также темно зеленый шерстяной плащ с капюшоном отороченный мехом. Еще был черный пояс также из грубого материала.
— А вот еще, — с этими словами он бросил мне кожаные коричневые сапоги, — как переоденешься, сложишь свои вещи сюда. Мы завернем их вместе с продуктами.
— Угу, — кивнула я, — Тогда я спущусь к реке и приведу себя в порядок.
Он, молча, наклонил голову в знак согласия. А я сняла рубаху, в которую до сих пор куталась и отдала Хаято. Подхватив вещи, побежала наверх. К тому же мне срочно нужно уединиться. Потом я спустилась к реке.
Над водой еще стелился туман и нехотя понемногу растворялся в лучах света. Солнце стояло высоко и разливало кругом свое тепло. После промозглой ночи и дышащего холодной сыростью утра мое тело, наконец, немного, согрелось. Я присела на корточки и, набрав в ладони ледяной воды, ополоснула лицо. Содрогнувшись от холода, вытерлась краем футболки и начала переодеваться. Штаны оказались мне велики, но это поправимо. Я затянула их лямками на талии и, подвернув штанины, заправила в сапоги. К моему удивлению они подошли по размеру. Осталась только рубаха. Одев ее, я долго мучилась с завязками, но наконец, справилась и с ними. Подвернула рукава и подпоясалась. Затем кое — как расчесав пальцами непослушные длинные волосы, заплела их в косу. Сложив аккуратно свои вещи, я перекинула плащ через плечо. И, кинув последний взгляд на реку, поспешила обратно.
Спустившись на поляну, я увидела, что Хаято уже потушил костер и теперь сидит возле дерева с полузакрытыми глазами. Я подошла к куску полотна, на котором не так давно лежали вещи, и положила свои. А он даже не пошевелился. Затем переложила в один пакет продукты, которые купила вчера в магазине. «Надо будет съесть колбасу и масло, а то испортятся. И молоко допить в обед», — думала я, пока перекладывала все съестное. После настал черед лекарств, я их все сложила во второй пакет вместе с пачкой спичек и кошельком. И тут вспомнила, что надо бы сменить повязку. Взяв все необходимое, присела возле Хаято.
