— Сука! — крикнул я и технично упал на жопу.
Копьё свистнуло над головой, куда-то попало, и послышалось сдавленное «И-а-а-а…».
— Ты какого хера орёшь, дебил?! — прошипела Сандра, влетев в японскую халупу вслед за копьём.
Она торопливо захлопнула за собой дверь, что навело меня на подозрение, что убивать меня она не собирается.
— Здорово, старая… — начал было я.
— Добро пожаловать, меня зовут Танигава, могу я узнать ваше имя? — поклонилась Сандре японка.
— Это ещё что? — уставилась на неё Сандра. — Ты что, её трахаешь? Мёрдок, ты совсем ополоумел?! Онажеребёнок!
— Да успокойся…
— Успокойся?! Да меня в её возрасте вот такой же мудак…
— Сэнди! — рявкнул я, призвав на помощь всю свою вокальную мощь. — Расслабь анус! Ты на меня посмотри! Я похож на человека, который сейчас в состоянии трахнуть хотя бы носок?
Сандра посмотрела. И хмыкнула. Бля, я что, настолько же херово выгляжу, насколько херово себя чувствую? А это значит, очень херово…
— Да уж. — Сандра протянула руку. — Ты опять пробухал кучу обновлений.
— Про камеру я в курсах. — Я, опираясь на её руку, встал.
— Про камеру все в курсах, — закатила глаза Сандра. — Гениально, Мёрдок. Вот скажи, ну как ты это делаешь, а? Я допускаю, что в городе нашлось бы ещё штук десять гениев, которые рано или поздно додумались бы показать камере своё хозяйство. Но чтобы при этом спалить целый сервер!..
— Чем гений и отличается от посредственности, — усмехнулся я. — А ты-то чего с ними шаришься?
— А чего мне ещё делать? — вздохнула Сандра. — Ты бухаешь, дома холодина. А так хоть побегать, согреться, да и время пройдёт.
— Холодина — это да, — поёжился я. — Ну, тут-то хоть, надеюсь, не я виноват?
Сандра посмотрела на меня с сомнением. Мол, ты? Надеешься, что не ты виноват?
Мне даже немножечко стыдно сделалось. Ну а чё я такой плохой-то? Как где чуть чего — так значит, Мёрдок подговнил и сидит, гордится, пьяный в дупель.
— Ты чего забухал-то так внезапно? — перешла Сандра к делу.
Н-да уж… За весь запой я с ней если и говорил, то не помню. И страшной тайны не выдал. Жизнь меня научила одной мудрой умности: никогда с одной бабой не обсуждать другую. По итогу обе нахер пошлют. Инга — это, конечно, хорошо. Но нету. А Сандра — это, конечно, тоже хорошо, даже очень. И — есть. Так стоит ли выносить бабе мозг такими чувствами и эмоциями, которые даже я толком пока понять не могу?
— Споткнулся, — ляпнул я.
Сандра нахмурилась:
— Ты… вообще вопрос слышал?
— А это уже во вторник, — кивнул я. — Кстати, познакомься…
Я повернулся, думая представить Сандре Лимузина, но вместо Лимузина обнаружил торчащее из пола копьё. Неподалёку стояла подвисшая теперь уже наглухо непись-японка. Похоже, никто раньше не использовал её локацию для личных тёрок. Ну, что тебе сказать? Привыкай, жизнь — она такая. Непредсказуемая, что п**дец. Мы, может, сейчас ещё и потрахаться затеем, хотя нет, реально не до того, аж крышак съезжает, стоит только вообразить. Одной кружки пива и жалкого сэндвича с яичницей маловато, чтобы поправить башню. Надо поспать. И ещё пожрать. И пивка. Ка-а-апельку.
— Слышь, малая, — позвал я Танигаву. — Скажи мне, как сэмпай сенсею, тут осёл был?
— Был осёл, Мёрдок-сан, — поклонилась японка.
— А х*ли ж ты меня по имени называешь при ней? — тут же ткнул я пальцем в Сандру. — А конфиден…
Договорить я не успел. Японка пошла рябью и вдруг исчезла.
— Потрачено, — с удовлетворением сказал я. — Работайте, сапожники! Код писать не умеют, а туда же — «йа праграмист!»
— Мне уже страшно становится, честное слово, — простонала Сандра. — Твою мать, Мёрдок, здесь каждую песчинку тестируют на тысячу раз, предусматривают всё. Как у тебя получается выискивать баги вообще не задумываясь?!
Пустое пространство мигнуло, и японка вернулась. Поклонилась мне:
— Добро пожаловать, меня зовут Танигава, могу я узнать ваше имя?
— Мёрдок! — оскалился я. — А осёл был?
— Не видела я осла, господин Мёрдок.
— А чего ж ты, по имени-то?..
Снова исчезла. Как голограмма.
— Хватит издеваться над ребёнком! — рявкнула Сандра и схватила меня за руку. — Пошли отсюда! Я там достаточно поорала, какой ты мудак, и как я тебя ненавижу, так что должна быть вне подозрений. Посидишь у меня.
— А выпить есть? — с робкой надеждой спросил я.
— Найдём. Только без фанатизма!
— Ни-ни-ни, никакого фанатизма, чисто здоровьюшко починить. Сама видишь — слаб стал, немощен. А впереди концерты.
— Концерты… Размечтался!
Сандра выдернула копьё из пола и двинула к выходу. Я ловко повис на ней.
— Э! — возмутилась Сандра. — Ну ты чего?
— Я ж не виноват, что ты мне в осла копьём засадила.
Сандра посмотрела на меня внимательно. Примерно так же в детстве смотрела мне в глаза мама, прежде чем пощупать лоб на предмет жара.
— Куда я тебе копьём засадила? — ласково спросила Сандра. — Копьё — вот оно, Мёрдок. Всё хорошо.
— Бля! — простонал я. — Опять этот ваш гугл-транслейт обосрался, не держит он великого русского языка. Осёл, животное! Не «эсс», а «донки». Шаришь?
— А-а-а! — Сандра расхохоталась. — Блин, правда забавно вышло. А что за осёл?
— Да пета мне навязали.
— Ого! Поздравляю. В тестовую группу попал. И как оно, с ослом?
Мы уже открыли дверь, когда из-за спины донёсся голос реснувшейся японской малолетки:
— Добро пожаловать, меня зовут Танигава…
— Унеси меня отсюда, Сэнди! — взмолился я. — Сил моих нет! Слёзы наворачиваются.
— Короче, Мёрдок, есть такое понятие — Танатос, — сказала Сандра, выставив на стол кувшин с вином. — Это про тебя.
— Да ты чё! — кивнул я.
Я особо не слушал. Главное что сижу в тепле, жру вкусный пирог, музончик какой-то расслабляющий звучит, по типу джаза. Сейчас ещё винчика накачу. Потом можно будет по-быстренькому туда-сюда и поспать нормально. А уж как проснусь, начну решать проблемы по мере уменьшения их значимости.
Проблема номер раз: о группе «Благодарные мертвецы» уже чёрт знает сколько никто не слышал. Непорядок это. Надо исправлять. У меня, между прочим, теперь глава города в кентах ходит. Так что надо Дона прессануть как следует — и даст нам площадку. Желательно закрытую, а то холодно. Да пох, кабак более чем сойдёт.
Проблема номер два…
Но тут Сандра меня перебила, потому что погнала такие слова, которые сами собой влезли в уши и заставили к себе прислушиваться:
— Танатос — это значит, влечение к смерти, Фрейд придумал, то ли ещё кто, не помню. В общем, это, типа, один из двух базовых инстинктов человека. Я, честно говоря, ничего не помню, но вроде смысл в том, что есть Эрос, а есть Танатос. И как-то они связаны… По-моему, должны быть в обратной зависимости. То есть, если у человека доминирует половое влечение, то он умирать не очень хочет. А если, наоборот, чел мрачный и депрессивный, то у него и не стои́т особо. Но ты, блин, уникум, у тебя оба инстинкта на максималках! Ты готов оттрахать всё, до чего сможешь дотянуться, но при этом обязательно сделаешь так, чтобы тебя все хотели убить. И в чём самая идиотия — умереть ты здесь не мо…
Она осеклась. А я ухмыльнулся. Помню-помню про убивающий наглухо меч. И про то, что он у тебя. И про амулеты. А я всё равно рядом. Кружу-кружу, жужжу, жду своего часа. Знать не знаю, нахрена мне эта цацка, но уж пусть будет.
— Короче, — поспешила Сандра соскочить с опасной темы. — Ты бы самого смерть трахнул, это б тебя успокоило, наверное. Но это невозможно, потому что смерть — мужик, а ты голубизны шухеришься, как дьявол святой воды.
— Не всё так плохо, Сэнди, — проговорил я с набитым ртом. — У нас, у русских, смерть — баба. Так что найду — и трахну. А там посмотрим.
— У вас, у русских, всё не как у людей.
— Слышь, ты будешь так разговаривать — накажу.
— Напугал, — фыркнула Сандра и встала из-за стола.
Беспокоилась она, ходила туда-сюда. Переживала за меня, грешного да болезного. Ставни позакрывала, а всё равно нет-нет, да и поглядит в щелочку, нет ли на улице какой опасности. Потому, наверное, и джаз расслабляющий врубила, что беспокоится.
— Чё, говоришь, сильно народ взбеленился? — зевнул я и пригубил полстакана вина.
Прохладное, беленькое. То что надо, прям вот чувствуешь, как оттяг идёт в полный рост, и накат такой мя-а-а-агонький, зачётный. Хрен переведёшь хоть на один язык мира.
— Ну, как тебе сказать? — хмыкнула Сандра, стоя у закрытого окна. — Самое весёлое, что слышала — это убивать тебя по очереди возле точки респа.
— Жестокие какие…
— А остальные предложения скучные. Сжечь хотели. Из города изгнать. В тюрьму посадить на год. На самом деле, я думаю, изгонят тебя, мудака.
— Да ну нахрен, — не поверил я. — У меня ж Дон в кентах ходит. Он впишется.
— Дон — избранный глава города. Причём, избран он не с таким уж большим перевесом, чтобы расслабляться, — повернулась ко мне Сандра. — Если он твои выкрутасы покрывать станет — он очень быстро вылетит со своего места, не успев толком ничего полезного сделать.
— Вот ведь какой он меркантильный человек, оказывается, — покачал я головой и наполнил стакан до краёв.
— Мёрдок, ты охренел? Он за тебя вписался, вообще-то! Тогда как любой нормальный человек на его месте эту толпу бы возглавил. Так что считай, что за твою сомнительную пиар-акцию на ещё более сомнительной пиар-акции Даймонда он с тобой рассчитался сполна, больше можешь с него ничего не просить.
