Козы. Н-да.
Никодимус сидел, чуть повернувшись боком, на переговорном столе, с пластиковым стаканчиком кофе в руке и добродушной улыбкой на лице. Эшер как раз опускалась в кресло, услужливо выдвинутое для нее одним из охранников Никодимуса. Вязальщик сел в кресло с ней рядом, кивнул Никодимусу и скрестил руки на груди с видом человека, приготовившегося к длительному ожиданию. Дейрдре, в своем девичьем обличье, подошла к столу, держа в каждой руке по стаканчику кофе, и с радушной улыбкой предложила их вновь прибывшим.
Я насчитал на навесной галерее с полдюжины безъязыких охранников Никодимуса, а Джордан, оруженосец, уже приведший себя в порядок, ждал нас на дальнем ее конце. Он был вооружен, но держал оружие в кобуре.
– Привет, Джордан! – сказал я. – А козы зачем?
Он наградил меня внимательным взглядом и ничего не ответил.
– Мне не нравится, когда пушки торчат сверху, снизу и вообще отовсюду, – сообщила Кэррин. – Полная задница.
– Ага. – Я повернулся к Джордану. – Иди скажи своему боссу, что мы спустимся к нему, как только его лакеи свалят отсюда и найдут себе другое занятие.
Джордан выглядел так, словно замечание его обидело.
– Твое мнение меня не колышет, Джордан, – продолжил я. – Иди передай боссу мои слова, или я ухожу. Сам будешь объяснять, почему прохлопал ценный объект.
Джордан стиснул зубы, но, повернувшись на одном каблуке, спустился по старой металлической лестнице и подошел к Никодимусу, что-то написал в маленьком блокноте и передал боссу.
Никодимус посмотрел на меня и улыбнулся. Потом отдал блокнот Джордану, кивнул и что-то сказал.
Джордан поджал губы и трижды пронзительно свистнул, чем немедленно привлек внимание охранников. Затем он повертел пальцем над головой, и все они сошли со своих мест, чтобы присоединиться к нему. После этого охранники направились к выходу, в дальний конец строения.
Пока они уходили, Эшер и Вязальщик повернулись и оценивающе глядели на меня, первая – заинтересованно, со сверкающими глазами, второй же – с небезосновательной опаской. Как только охранники скрылись из виду, я стал спускаться по лестнице. Кэррин следовала за мной, держась чуть сбоку.
– Вы стали слишком подозрительным, мистер Дрезден, – сказал Никодимус при моем приближении.
– Нельзя быть слишком подозрительным к таким, как вы, Никки, – ответил я.
Я знал, что Никодимус не любил фамильярного обращения и своего уменьшительного имени. Раздражение мелькнуло на его лице и тут же исчезло.
– Пожалуй, не могу вас за это винить. Раньше мы всегда встречались как противники. И никогда не работали как партнеры.
– Это потому, что вы задница, – сообщил я и уселся через два кресла от Вязальщика. Я посверлил его взглядом и снова обратился к Никодимусу: – У нас уже намечается конфликт интересов.
– Неужели?
Я указал большим пальцем на Вязальщика:
– Этот тип. Я говорил ему, что в следующий раз, когда он будет орудовать в Чикаго, у нас с ним будут проблемы.
– Господи! – воскликнул Вязальщик. На диалекте кокни вышло что-то вроде «гофподи». Он посмотрел на Никодимуса и добавил: – Я же говорил вам, что возникнут проблемы.
– Любые проблемы с мистером Тинуистлом – это ваши личные проблемы, Дрезден, – сказал Никодимус. – Пока работа не окончена, я жду, что вы будете относиться к нему как к партнеру и коллеге. Иначе долг Мэб не будет зачтен, и я буду вынужден сообщить общественности об этом прискорбном факте.
Другими словами, это означало, что имя Мэб будет смешано с грязью. И я знал кое-кого, на ком бы она захотела выместить злость.
Я оглянулся через плечо на Кэррин, которая заняла позицию сзади и немного сбоку. Выражение ее лица было бесстрастным, взгляд был обращен в никуда. Она слегка пожала плечами.
– Ну хорошо, – согласился я, поворачиваясь к Никодимусу. Смерил взглядом Вязальщика. – Даю тебе трехдневный пропуск, Вязальщик. Но имей в виду, что после я собираюсь спросить с тебя за все, что ты натворил в моем городе. Я на твоем месте поостерегся бы.
Вязальщик сглотнул.
И тут поднялась Эшер.
– Привет, – обратилась она ко мне с ослепительной улыбкой. – Нас не представили. Я – Ханна. Отвалите от моего партнера, пока целы.
– Я знаю, кто ты, горячая штучка, – медленно произнес я, но не встал со своего места. Свой посох я положил на стол. – И я уже отвалил от твоего партнера. Это можно определить по отсутствию крови вокруг. Остынь, Эшер.
Улыбка Эшер растаяла при звуке моих слов, а ее темные глаза сузились. Она разок стукнула пальцами по столу. Медленно, словно обдумывала что-то. Ее рта коснулась ухмылка.
– Значит, вы печально известный Дрезден. – Ее глаза проследовали от меня к Кэррин, которая была ниже ее почти на фут. – И это что, ваш телохранитель? Разве они не должны быть немного покрупнее?
– Она официально защищает права всех гномов, – парировал я. – И она будет вдалбливать эти права вам в черепушку, пока вы не проявите хотя бы немного уважения.
– Хочу посмотреть, как она попробует, – заявила Эшер.
– А ты этого не увидишь, – спокойно ответила Кэррин.
В одно мгновение помещение наполнила напряженная тишина, хотя Кэррин даже не пошевелилась. Я знал, что она продолжает стоять там, где стояла, не глядя ни на кого и при этом наблюдая за всеми. Пугающее зрелище, если вы знаете, как выглядят по-настоящему опасные люди. Эшер знала. Я заметил, как напряглись ее шея и плечи и сжались челюсти.
– Остынь, Ханна, – попытался успокоить ее Вязальщик. Он знал, как стремительно Кэррин выхватывает оружие. Она расправилась с парочкой его приспешников, когда он в прошлый раз побывал в городе. – Дрезден объявил перемирие. Мы же все профессионалы. Остынь.
– Дамы и господа, – с настойчивостью обратился ко всем Никодимус, пытаясь придать своему голосу отеческие нотки, затем прошел во главу стола (естественно) и уселся. – Право слово, можем мы наконец сесть на места и приступить к работе?
– Я за, – согласился я, но не отрывал глаз от Эшер и Вязальщика, пока Эшер не фыркнула и не вернулась на свое место.
– Не хотите ли присесть, мисс Мёрфи? – спросил Никодимус.
– Мне и здесь неплохо, – сказала Кэррин.
– Как пожелаете, – кивнул Никодимус. – Дейрдре?
Дейрдре взяла охапку папок и обошла стол, раздавая по одной каждому сидящему. Она демонстративно пропустила Кэррин, которая оставила этот факт без внимания. Я открыл свою достаточно тонкую папку и обнаружил титульный лист с надписью: «ДЕНЬ ПЕРВЫЙ».
