И когда это я успел стать тем парнем, с которым все это происходило десять лет назад?
Никодимус продолжил тоном лектора:
– Чтобы выйти на цель в Небывальщине, нам нужно место, к которому она привязана здесь, в мире смертных. А это значит, нам придется проникнуть на строго охраняемый объект в этом мире, прежде чем мы примемся за дело в Небывальщине.
Я поднял руку.
– Будем исходить из этого, – произнес Никодимус, немного помолчал и вздохнул. – Да, мистер Дрезден?
– Вы издеваетесь, – сказал я, – она никогда не будет с вами работать.
– Возможно, нет, – согласился Никодимус. – Однако она может согласиться работать с вами. Нам нужен эксперт по охранным системам с практическими знаниями о мире сверхъестественного. Число таких лиц весьма ограничено. Я назначил ей встречу на приеме, который начнется примерно через полтора часа. Вы с мисс Эшер войдете с ней в контакт и уговорите присоединиться к нашему делу.
– А если она откажется? – спросил я.
– Постарайтесь быть убедительным, – отрезал он. – Она нужна нам, чтобы дело увенчалось успехом.
Я стиснул зубы и кивнул. Черт, если она нужна Никодимусу, может быть, провалив это задание, мне удастся расстроить его планы.
– Ладно. Но это буду я и Мёрфи.
– Нет, – возразила Эшер. – Это буду я и Вязальщик.
– Боюсь, что встреча намечена в официальной обстановке, – пояснил Никодимус. – Я взял на себя смелость подготовить соответствующую одежду и документы для Дрездена и мисс Эшер. И они не подойдут ни мисс Мёрфи, ни Вязальщику. Может, мисс Мёрфи будет вашим водителем? Обувь у нее подходящая.
Я не слышал звука, но не сомневался, что Кэррин скрипнула зубами.
– Вязальщик, – сказал Никодимус, – у меня есть для вас поручение. Вы должны забрать с вокзала четвертого, точнее – прошу прощения, мисс Мёрфи, – пятого члена команды. Он настаивал, чтобы его встретил кто-нибудь знакомый.
Вязальщик кивнул:
– Кто приезжает?
– Гудман Грей.
Лицо Вязальщика стало серым.
– А, да, я с ним работал.
– Кто он? – спросила Эшер.
– Он… с ним лучше не ссориться, – ответил Вязальщик. – Но он профи. Я за ним заеду. Все пройдет как по маслу.
Эшер недовольно поджала губы, но кивнула:
– Тогда ладно. – Она посмотрела на меня через стол и улыбнулась. – Ну что, Дрезден, похоже, пришло время надевать вечерние платья.
– Фу-ты, – ответил я. – Вот это будет потеха.
И закрыл папку на странице с фотографией Анны Вальмон.
Дейрдре принесла мне сумку с одеждой и указала на небольшую комнату отдыха для персонала, совмещенную с кухней. Ее освещала еще одна пара ламп. Я вошел, закрыл дверь и открыл сумку. В ней оказался черный смокинг и все необходимые аксессуары. Я вытащил его и прикинул, что размер вполне подходящий.
На мгновение меня охватила паранойя. Что, если конечной целью всего этого предприятия было заставить меня снять плащ и с легкостью замочить меня, открыв огонь через стену? Я уже знал, каково быть застреленным, и этого опыта мне вполне хватало. Сцены с Сонни Корлеоне заплясали у меня перед глазами.
Но я не думал, что это произойдет. Снаружи за всем приглядывала Кэррин. Если бы они осмелились навести на меня пушку, она бы как минимум подняла шум, чтобы дать мне об этом знать. Кроме того, Никодимусу еще нужно было осуществить свои планы. Не думаю, что он захочет рисковать своим имиджем «надежного союзника», пока ему не представится возможность поиметь всех наиболее эффектным и необратимым способом. Если он убьет меня сейчас, Мэб примет это очень близко к сердцу. Не важно, как давно ты в подобном бизнесе. Перешел дорогу Мэб – и можешь уже не строить план на следующую пятилетку.
Я снял плащ, разделся и стал облачаться в смокинг.
В самый дьявольски неподходящий момент дверь вновь распахнулась, и Ханна Эшер полезла в комнату со своим собственным пакетом в руках.
Она медленно и неприкрыто оглядела меня с головы до ног, не переставая при этом ухмыляться.
Я был совершенно уверен, что температура в комнате не изменилась, но мог бы поклясться, что стало жарковато. У некоторых женщин есть такая не поддающаяся четкому определению особенность, которую называют по-разному. Я всегда называл ее жаром или огнем. Она не обязательно (хотя и часто) связана с сексом. И у Ханны эта особенность определенно была.
Я понимал язык ее тела и глаз. Лицо и тело говорили, что она прекрасно знает, какой эффект производит на меня, и вовсе не возражает против этого. Можно сказать, что желание накрыло меня с головой, но ему было не угнаться за внезапно напавшим на меня чисто физическим голодом.
Ханна Эшер была чертовски привлекательной. А я не покидал остров очень, очень долго.
Я отвернулся в попытке проигнорировать ее, пока не застегну пояс. Могучие чародеи не дергаются только потому, что кто-то увидел их в трусах.
Эшер отступила на пару шагов и еще раз меня оглядела. На ее лице растянулась улыбка.
– Черт возьми, Дрезден, – воскликнула она. – Ты что, ходишь в спортзал?
– Э-э-э, – выдавил я. – Паркур.
Мой ответ ее, похоже, позабавил.
– Ну что ж, это определенно тебе на пользу.
Не глядя она повесила сумку на ручку шкафа и расстегнула ее, все это время не сводя с меня глаз.
– Так много шрамов.
У нее были длинные руки. Ее пальцы легко коснулись моего плеча.
– Откуда этот?
От ее прикосновения вниз по позвоночнику и животу начал разливаться жар. Всякие магические привороты были тут ни при чем. Я был в полной боевой готовности для такого рода глупостей с того самого момента, как мои ноги коснулись берега. Все было куда хуже. Это была химия, простая и чистая. Мое тело решило, что Эшер ему нужна, и плевать оно хотело на мнение мозга.
Я отдернул плечо, одарил ее свирепым взглядом и произнес:
– Эй! Я тебя не смущаю?
Она скрестила руки на груди и улыбнулась еще шире:
– Вовсе нет. Так откуда он?
Я сердито на нее посмотрел и вновь занялся смокингом.
– Агент ФБР меня подстрелил. Около двенадцати лет назад.
– Серьезно? – удивилась Ханна. – Шрама уже почти не видно.
– У чародеев все быстро заживает.
– Твоя левая рука. Это от огня.
– Вампирский прихвостень, – пояснил я. – С самодельным огнеметом.
– Какая Коллегия?
– Черная.
– Интересно, – сказала Эшер и стянула свитер одним плавным движением.
Как и обещали контуры, проглядывавшие под свитером, на ее тело приятно было посмотреть. И не только посмотреть. Мое либидо бурно его одобряло.
Я быстренько повернулся к ней спиной:
– Эй!
– Ты издеваешься? – спросила она с примесью чего-то похожего на смешок в голосе. – Отворачиваться? От этого? Да что ты за легендарный крутой парень такой, Дрезден?
– Не знающий вас крутой парень, мисс Эшер, – ответил я.
– Это поправимо. – В ее голосе были дразнящие нотки. – И с чего это я вдруг «мисс Эшер»?
Ее черный атласный лифчик мельтешил у меня в периферическом зрении. По краю его шли кружева.
Я торопливо натянул брюки, стремясь уберечь себя от позора.
– Послушай, – сказал я. – Мы работаем вместе. Можем мы просто сделать свою работу?
– А на спине у тебя не так много шрамов, – невозмутимо заметила она. – Тебе нечасто приходится убегать?
– Убегаю я постоянно, – ответил я, просовывая руки в рукава рубашки. – Но если будешь часто давать атаковать себя со спины, то заработаешь не шрамы. А только яму в земле.
Ее сапоги глухо ударили подошвами об пол. Опять же периферийным зрением я отметил, что к бюстгальтеру прибавились носочки и джинсы.
– Эта воришка, за которой мы отправляемся, – сказала она. – Вас обоих связывает какая-то история?
– Типа того. Она сперла мою тачку.
Она испустила отрывистый смешок:
– И ты позволил ей?
– Она вернула ее обратно, – пояснил я. – Я однажды выручил ее из беды.
– И как думаешь, сможешь ты убедить ее пойти с нами?
– Будь дело только во мне, это было бы вполне вероятно, – ответил я.
– Или ты попытаешься вставить Никодимусу палки в колеса, сделав так, чтобы она точно не согласилась с нами работать, – спокойно предположила она. – Ты же так его любишь.
Упс. А она была весьма проницательна.
– Что? – сыграл я дурака.
– Судя по твоему ответу, врун из тебя тоже неважный, – заметила она, шурша одеждой. – Не расстраивайся. Я в этом профи. У меня своего рода нюх на людей.
– И какого же рода нюх?
– Ну, например, прямо сейчас я могу сказать, что ты на взводе, как двадцать часовых пружин, – принялась перечислять она. – Ты нервничаешь, напуган и зол, а еще готов взорваться от воздержания. Видела я только что вышедших из тюрьмы, которых не так распирало, как тебя.
