Азизов не спеша потрогал щеточку усов.
— Знаю, гражданин следователь. Очень хорошо знаю. Только можно подумать?
— Пожалуйста. Но не очень долго, хорошо?
— Вот насчет этого не знаю. Я хочу подумать в камере.
Рахманов внимательно посмотрел на Азизова. Просьба прервать допрос могла быть хорошо рассчитанной уловкой. Азизов вполне мог надеяться, что ему удастся связаться с Аракеляном. Но, с другой стороны, Азизов ведь действительно должен о многом подумать.
На допрос Азизов попросился на следующее утро. Войдя, сел на стул. Шумно вздохнул:
— Гражданин следователь, прошу учесть, я иду на полную откровенность. На полную.
— Прекрасно, Роберт Арутюнович. Говорите, я весь внимание.
— С чего же начать... Может быть, с Вадима Павловича?
Имя-отчество — Вадим Павлович — на допросах возникло впервые. Постаравшись скрыть естественный интерес, Рахманов сказал спокойно:
— Пожалуйста. Начинайте с чего хотите. С Вадима Павловича так с Вадима Павловича. Как давно вы его знаете?
Азизов поднял глаза к потолку, будто что-то прикидывая.
— С мая. Собственно, Вадим Павлович и начал историю с лезвиями. Он предложил мне большое количество лезвий. На выгодных условиях.
— Как понять — на выгодных?
— Так и понять. Себе он брал полтора рубля с пачки. Ну а остальные... рубль — отдавал мне.
— Действительно, условия выгодные. И сколько всего пачек он предложил?
— Сначала нисколько. Потом... — Сказав это, Азизов устремил взгляд в окно. Усмехнулся: — Пятьсот тысяч. Как видите, гражданин следователь, я абсолютно откровенен.
— Иными словами, около ста тысяч пачек вы уже реализовали?
— Реализовал.
— Вадим Павлович объяснил, откуда возьмет лезвия?
— Нет. В таких делах это не главное.
— А что главное? Вообще откуда он, Вадим Павлович? Где живет, работает?
— Не знаю. Визитной карточки он мне не оставлял.
— Но ведь хоть что-то о Вадиме Павловиче вы должны знать? Например, какая у него внешность? Женат он или холост?
— Женат он или холост, честное слово, не знаю. Вообще-то он в возрасте, ему лет шестьдесят. Внешность могу описать, если это нужно. Но кто он, откуда — для меня полная тайна.
— Но если, как вы говорите, не знали этого человека раньше, как вы могли с ним иметь дело? Что-то здесь не складывается, Роберт Арутюнович.
Несколько секунд Азизов разглядывал стену.
— Почему не складывается... Прежде чем говорить о деле, Вадим Павлович... Как бы это сказать, отрекомендовался, что ли. Назвал знакомых, с которыми и он, и я имели дело.
— Вы можете назвать этих знакомых? Сколько их было?
— Допустим, одна. — Азизов потер подбородок. — Ладно, сама виновата. Это она втянула меня в эту историю. Навела на меня Вадима Павловича.
— Насколько я понял, вы имеете в виду какую-то женщину?
— Да. Есть такая Вера Новлянская. Слышали?
— Не слышал. Кто эта Вера Новлянская?
— Известная московская женщина. Деловая. Красивая. Как говорится, все при ней. Правда, я давно ее не видел. Года два. Но, думаю, она не изменилась.
— У вас... были какие-то отношения?
— Если вы имеете в виду любовные отношения — увы. Женщинами я перестал интересоваться лет десять назад. Не то здоровье. Вот деловые отношения с ней были. Не скрою.
— Деловые отношения — какие?
— Ну, допустим, она доставала мне дефицит.
— У нее есть доступ к дефициту?
— Раньше был. Одно время она была женой министра. Ну и сама временами работала. То в министерстве, то в главке.
В главке... Интересно, имела ли эта Новлянская отношение к Росгалантерее. Подумав об этом, Рахманов спросил:
— Вы могли бы назвать места ее работы?
— Все — нет. Знаю, она работала в Министерстве легкой промышленности. И в Минторге.
— То есть имела отношение к главку Росгалантерея?
— Конечно. Именно там она и работала. Одно время.
— Где эта Вера Новлянская работает сейчас, знаете?
— Понятия не имею. В принципе ей работать не нужно. Она ведь не нуждается.
— Значит, Вадим Павлович представился вам как знакомый Веры Новлянской?
— Точно. Причем не просто знакомый, а очень хороший знакомый. Ему известны детали, в которые обычных знакомых не посвящают.
— Понятно. Адрес Новлянской вы знаете?
— Адрес — нет. Знаю номер телефона, правда старый.
— Продиктуете? — Записав номер, Рахманов продолжил: — Роберт Арутюнович, может, расскажете, как все произошло? Как этот Вадим Павлович появился? С чего начал, что сказал? Насколько я понял, это произошло в мае?
— Совершенно верно. Если уж быть точным, 7 мая. Я сидел дома, вечером было дело. Ну и по телефону меня спрашивает мужской голос: «Роберт Арутюнович? Надо поговорить. Я к вам с приветом от Веры Новлянской». Я подумал, почему бы не поговорить, человек знает Веру Новлянскую. «Пожалуйста, — говорю, — я готов». — «Как вы смотрите на то, чтобы встретиться завтра в час дня в ресторане «Тбилиси»?» — говорит человек. «В «Тбилиси» так в «Тбилиси». Ну, описали друг друга, он представился Вадимом Павловичем. Встретились мы в час дня в ресторане «Тбилиси».
— Вы пошли один?
— Конечно. Почему я должен был пойти не один? Здесь, в Сухуми, я никого не боюсь. Да и в «Тбилиси» меня все знают. От метра до последнего официанта.
— Значит, вы встретились, и что дальше?
— Дальше я постарался приглядеться к этому Вадиму Павловичу. Кто он, чем дышит, что собою представляет. Какое производит впечатление.
— Какое же он на вас произвел впечатление?
— Серьезное впечатление. Я только посмотрел на него, и все стало ясно.
— Вы хотите сказать, Вадим Павлович был судим?
— Не знаю, был ли он судим. Но что связан с зоной — это точно.
— Это можно определить по внешности?
— Да я один взгляд его увидел и все понял.
Если Вадим Павлович был судим — это упростит розыск. Подумав об этом, Рахманов сказал:
— Тогда, может быть, опишете его? Скажем, какой у него рост? Комплекция? Черты лица?
— Н-ну... На первый взгляд он самый обычный. На вид лет шестьдесят. Полноватый. Рост чуть выше среднего. Лицо округлое, волос на голове мало. Те же, что есть, длинные, седые, зачесаны набок. Нос, как говорят, картошкой. Глаза серо-голубые, вроде все.
— Особые приметы есть? Родинки, родимые пятна? Шрамы?
— Родинки? Нет, родинок нет. Вот насчет шрамов... Есть небольшой рубец. Вот здесь. — Азизов провел большим пальцем по правой стороне шеи. — Под подбородком. Еле заметный.
— Как он был одет? Вообще, как он одевается?
— Да так... С виду скромно. Сколько я его видел, он был одет в одно и то же. Куртка, рубашка, брюки.
— Если можно, опишите подробнее: как он был одет в последний раз?
— В синюю куртку с металлическими пуговицами. Такими, знаете, вроде оловянных. Рубашка в черную мелкую клетку. Брюки серые, то ли из тонкой шерсти, то ли из плащовки. Туфли светло-коричневые... Все такое... как бы сказать... Уже ношенное.
— Понятно. Вадим Павлович сразу заговорил о лезвиях?
— Не сразу. В первый день он вообще ничего о лезвиях не говорил. Просто сказал, что есть крупное дело. Ну и «пощупали» мы друг друга. Тут я и понял, что он очень хорошо знает Веру. Он был посвящен во все наши контакты. Предыдущие.
— Острый дефицит? Вы это имеете в виду?
— Да, в том числе и это. Короче, я понял: слов на ветер этот человек не бросает. Верить ему можно. Договорились встретиться дней через десять для конкретного разговора. Ну и за эту неделю я узнал: Вадим Павлович сам решил меня проверить.
— Вас? Каким образом?
— Простым. Есть у нас в Сухуми такой Люка... Ларион Рогава. Недавно вышел. За что он сидел последний раз — не знаю. По-моему, что-то связанное с машинами. Короче, мне передали: Вадим Павлович приходил к Люке за информацией, кто я такой, насколько кредитоспособен. Вообще, можно ли мне доверять.
— Интересно. Люка сам вам об этом сказал?
— Сам. Хотя сначала наложил полные штаны. Испугался Вадима Павловича. Но и со мной не хотел портить отношения. Короче, связался с Дереником. В смысле — с Аракеляном. А Дереник уже рассказал мне.
— Вы считаете, Люка знает Вадима Павловича, если так испугался?
— Люка объяснил, что самого Вадима Павловича он не знает. Но по разговору Вадим Павлович — деловой из деловых. Во всяком случае, знает всех Люкиных дружков. В зоне и на свободе.
— Что же сказал Люка Вадиму Павловичу? О вас?
— Сказал, кто я есть. Другого он сказать и не мог...
— То есть информация Вадима Павловича удовлетворила?
— Наверное. Потому что через десять дней мы снова встретились. Там же, в ресторане «Тбилиси». Ну и договорились конкретно. О лезвиях.
— В чем состоял договор?
— В том, что его люди привезут мне лезвия. Когда — он уточнит по телефону. По телефону же он уточнит и количество «товара». Чтобы я знал, сколько готовить денег. Кроме того, мы обговорили некоторые детали.
— Какие?
— Место встречи. Как мои ребята узнают его ребят. Как будет производиться расчет.
— Как же все должно было делаться?
— Очень просто. После звонка Вадима Павловича я должен был ждать его здесь, в Сухуми, по условному адресу. Если вас интересует — Батумская, 18. Фамилия хозяина — Самвелян. После появления Вадима Павловича нам остается ждать, когда подъедет машина с лезвиями. Седьмого июля Вадим Павлович позвонил по междугородной и сказал, что лезвия прибудут в Сухуми десятого. Сам он приедет в Сухуми десятого днем. Имена водителей и номер машины сообщит, когда приедет. Десятого днем Вадим Павлович приехал на Батумскую. Сказал: «КамАЗ с полуприцепом подъедет сегодня вечером, если, конечно, ничего не случится в пути. Водителей зовут Юра и Женя». Мы стали ждать. Около семи позвонил Дереник и сказал: «На условном месте остановился трейлер с московским номером. В кабине два человека, им около тридцати лет. Один блондин с длинными волосами, второй с короткими темными волосами и залысинами».
Интересно, подумал Рахманов. По описанию это Клюев и Шитиков. Но Клюева зовут Виктор, а Шитикова — Николай.
— А что было дальше?
— Вадим Павлович попросил назвать номер машины. Дереник назвал. Ну и все сошлось.
— Сами-то вы помните этот номер?
— Помню. Полуприцеп номер шестьдесят шесть — пятнадцать. Сходится?
— Сходится. Что было дальше?
— Как только «товар» был принят, Дереник отнес водителям пятьдесят тысяч. И два билета. Они переночевали в гостинице «Тбилиси». И уехали в Москву утренним поездом.
— А трейлер?
— Трейлер... — Азизов усмехнулся. — Трейлер разобрали и выбросили на свалку.
— На свалку?
— Да. Есть тут у нас за городом свалка металлолома.
Допрос можно заканчивать, подумал Рахманов. Все показания Азизова еще предстоит проверить. Но, похоже, подследственному не имело смысла что-то скрывать. Просмотрев протокол допроса и подождав, пока Азизов поставит подпись, произнес:
— Роберт Арутюнович, вы обещали показать, где находится свалка. Готовы поехать прямо сейчас?
— Пожалуйста. Готов.
— Отлично. Тогда выезжаем через десять минут.
Вызвав конвоира, Рахманов попросил его подождать вместе с Азизовым в коридоре. Набрал по коду Москву. Услышав голос Инчутина, сказал:
— Леша, привет. Это Рахманов. У меня мало времени, поэтому давай коротко. Как дела? Что-нибудь новое есть?
— Ну по мелочам есть кое-что. Но если вы насчет Росгалантереи, там все глухо. По-прежнему.
— Ясно. Возьми ручку, карандаш и записывай. Записываешь?
— Записываю.
— Новлянская Вера. Была женой министра. Работала в Министерстве легкой промышленности и в Минторге. В частности, в Росгалантерее. Богатая и известная в Москве женщина. Возраст неопределенный. Как говорится, средних лет. Запиши телефон... Определись с этой Новлянской. Выясни, кто такая, где живет, кем работает и где находится в настоящее время. И вот что: отправь сейчас с нарочным вызовы на завтра Клюеву и Шитикову. Клюеву — на четырнадцать, Шитикову — на шестнадцать. Если ничего не случится, мы прилетим завтра утром. Причем с конвоем. Так что подготовь встречу. Все понял?
