Ученый вывез из Англии утиные яйца в Финляндию, и там из них вылупились утята. Произошло неожиданное. После отлета «финских» уток на юг, в небо поднялись и утки, вылупившиеся из «английских» яиц. Окольцованные птицы пролетали над теми же краями, которые обычно пересекали утки из Финляндии, и добрались до места зимовки своих приемных родителей. На следующий год большинство этих уток вернулось в Финляндию. Сходный эксперимент проделали с черными казарками. Их переселили в Англию, и из перелетных они превратились в оседлых. Считалось, что как в сезонных перелетах, так и в возвращении птиц на старое место гнездования главную роль играют инстинкты. Такой взгляд находит свое подтверждение. Окольцованная птичка — белоголовая зонотрихия — ежегодно возвращается в свой сад, на свой куст в доме профессора Мейвальда в Калифорнии, пролетев три с половиной тысячи километров с Аляски, где она вьет свои гнезда. В 1941 году орнитолог С. Туров наблюдал еще более трогательную приверженность подмосковных скворцов и жаворонков к родным пенатам. Весной они, как обычно, прилетели с юга и обнаружили водную гладь Рыбинского хранилища, которого год назад не было. Прилетевшие скворцы заняли свои прежние скворечники, хотя те выглядывали теперь из воды и летать из них за пищей для будущих детей было очень далеко. А жаворонки еще долго разносили свои трели над разлившейся водой — ведь раньше тут было родное поле! Конечно же, инстинкт.
Однако теперь нам известно значительно больше других фактов. Выяснилось, что постоянство мест гнездования, зимовок, а также перелетных трасс обычно создается каждым поколением заново. «Инстинкту в старом понимании слова в этом явлении места нет», — считает профессор Н. Гладков. Решающую роль в сезонных перелетах играет в наших местах не холод, а бескормица. Если есть в достатке пища, иные перелетные птицы даже в морозы не покидают мест, где появились на свет.
В Центральной Азии зимуют многие жаворонки, хотя там бывают сильные морозы. Почему? Вероятно, потому, что там снега почти не бывает и наземная пища всегда доступна. В Москве и в Подмосковье в последние годы в оседлых превращаются многие дикие утки, даже грачи. Как видно, о недостатке еды они не беспокоятся. Спора нет, инстинкт миграции у наших пернатых друзей, конечно, существует, но он далеко не так стереотипен, как представлялось еще недавно. Будем справедливы — оставим птицам право и на «разумные» действия.
Но если в миграционных перелетах не все объясняется слепым инстинктом, то резонно напрашивается вопрос, о котором уже говорилось выше: почему перелетные птицы возвращаются с благодатного юга на север? Ответа вполне определенного тут тоже нет, но некоторые предположения имеются. Экспериментально доказано, что резкие колебания в интенсивности электромагнитных полей нередко весьма отрицательно сказываются на живых организмах. Особенно опасны такие колебания для молоди.
Возникает довольно обоснованное предположение (его высказал советский ученый А. Пресман), а не потому ли улетают птицы обратно на север, что на юге их потомству угрожает гибель? Под тропиками и на экваторе часты такие грозы, которых просто не знают страны умеренного климата. К тому же и число грозовых дней там намного больше — в десятки раз, — чем у нас. А ведь каждая гроза порождает в атмосфере электромагнитные возмущения. Чтобы уберечь свое потомство, птицы, прилетающие с севера, улетают обратно, когда наступает брачная пора. На это можно возразить: и под тропиками размножаются птицы. Да, конечно. Но, во-первых, в процессе эволюции они несомненно уже приспособились к более сильным колебаниям в магнитном поле. Физиологические процессы у них протекают несколько иначе. А во-вторых, замечено, что тропические оседлые птицы гнездятся в местах, где грозовая активность все же поменьше.
Не одни птицы демонстрируют «магнитные способности». Не так давно их случайно обнаружили у ежа-пустынника.
Его изловили ночью в Сахаре и увезли за три десятка километров от места поимки. Через неделю, также ночью, еж сбежал. Утром на песке обнаружили ясные следы. Путь ежа проследили на протяжении семи километров. Выяснилось, что он сразу же, как только выбрался из клетки, направился к месту, где был пойман. Правда, несколько раз он отклонялся от прямой дороги к дому, но это было тогда, когда он обходил густые заросли и когда питался.
Знаменитый энтомолог Ж. А. Фабр еще в прошлом веке изучал «чувство дома» у различных насекомых. Вот его рассказ о том, как находит свое гнездо песчаная оса бембекс. «Для норок осы выбирают пологие песчаные склоны. Бембексы имеют привычку, улетая за добычей, засыпать вход в норку так, что даже при самом внимательном наблюдении не отличишь его от окружающей местности.
Вот прилетает оса, безо всяких разведок и поисков она бросается на одно место, ничем не отличающееся от соседних — всюду одинаковый песок. Передними ножками начинает энергично рыть песок и через некоторое время скрывается в норке. И так каждый раз. Бембекс никогда не колеблется, разыскивая вход в норку, не ощупывает, не ищет. Резкое снижение, быстрое рытье в точке приземления — и оса в норке».
Ученый попытался сбить осу с толку — прикрыл вход в норку плоским камнем величиной в ладонь. Прилетевшая оса без малейших колебаний села на камень и пыталась рыть его именно на том месте под которым находится норка. Камень не поддается. Тогда оса начинает бегать по камню, забирается под него и принимается рыть как раз там, где нужно. «Сделаем другое. Принесем жирной черной земли, размельчим ее и покроем слоем в несколько сантиметров норку и почву вокруг нее. Возникает картина, совершенно не знакомая бембексу. Темным квадратом выделяется слой земли на желто-сером фоне песка. Найдет ли оса теперь свою дверь?» Она прилетела, рассматривает сверху изменившуюся местность, а затем садится посредине квадрата, опять-таки над входом в норку, и, прокладывая себе путь, быстро находит вход.
