Миссис Гилби. Мы не католики. Но когда Сэмюэлсы поручили воспитание своего мальчика сыну архидиакона, мистеру Гилби захотелось сделать что-нибудь в этом роде и для Бобби. А монсеньор — наш клиент. Мистер Гилби посоветовался с ним о Бобби, и он порекомендовал своего брата, которому не повезло в жизни, хотя и не по его вине.
Гилби (томимый неизвестностью). Ее это не интересует, Мэри. (Доре.) По какому делу вы пришли?
Дора. Боюсь, что это я во всем виновата.
Гилби. В чем вы виноваты? Я с ума схожу! Я не знаю, что случилось с мальчиком! Вот уже четырнадцать дней как он пропал, и…
Миссис Гилби. Две недели. Роб.
Гилби…и с тех пор мы ничего о нем не знаем.
Миссис Гилби. Не волнуйся. Роб.
Гилби (кричит). Я не могу не волноваться! У тебя нет сердца! Тебе все равно, что сталось с мальчиком! (Вне себя от волнения садится на стул.)
Дора (успокоительно). Вы беспокоились о нем? Ну конечно. Какая я глупая! Нужно было начать с того, что он в безопасности. Да, он, можно сказать, находится в самом надежном месте: сидит под замком.
Гилби (в ужасе и тоске). О боже! (У него прерывается дыхание.) Стало быть, говоря о полицейском суде, вы имели в виду скамью подсудимых? О Мэри! О господи! Что он натворил? Какой ему вынесли приговор? (В отчаянии.) Вы будете отвечать или хотите, чтобы я вот тут, на этом самом месте, сошел с ума?
Дора (ласково). Отвечу, отвечу, миленький…
Миссис Гилби (пораженная такой фамильярностью). Однако!
Дора (продолжает). Все расскажу, но вы не беспокойтесь: он цел и невредим. Я сама вышла только сегодня утром. А какая собралась толпа! И оркестр! Подумайте только: меня приняли за суфражистку[16]! Дело, видите ли, было так: святой Джо рассказал, как он был чемпионом-спринтером в колледже.
Миссис Гилби. Кем?
Дора. Спринтером. Он говорит, что был лучшим в Англии бегуном на сто ярдов. Мы все отправились в тот вечер в старый коровник.
Миссис Гилби. А что это за старый коровник?
Гилби (со стоном). Да говорите же скорее.
Дора. Ах, какая я глупая! Ну конечно, откуда вам знать! Это такой модный мюзик-холл в Степни. Мы его называем «старый коровник».
Миссис Гилби. Разве мистер Грэнфел водит Бобби по мюзик-холлам?
Дора. Нет, Бобби его водит. Но святой Джо это любит; милый старичок, его хлебом не корми… Ну-с, так вот, Бобби и говорит мне: «Милочка…»
Миссис Гилби (благодушно). Почему он вас называет милочкой?
Дора. О, меня все называют милочкой! Такое уж у меня прозвище — «Милочка Дора». Так вот он и говорит: «Милочка, если ты заставишь старого Джо пробежать сто ярдов, я тебе презентую этот сквиффер с золочеными кнопками».
Миссис Гилби. Неужели он в глаза называет своего учителя святым Джо?
Гилби в нетерпении хватается за голову.
Дора. А как же его еще называть? Святой Джо и есть святой Джо, а мальчики все одинаковы.
Миссис Гилби. А что такое сквиффер?
Дора. Ах, простите! Такое вульгарное выражение! Это концертино. В магазине на Грин-стрит есть один замечательный — инкрустация из слоновой кости, с золочеными кнопками, а самый мех из юфти. Бобби знал, как я о нем мечтаю, но он, бедняжка, не мог пойти на такие расходы, хотя я знаю, что ему ужасно хотелось мне его подарить.
Гилби. Мэри, если ты будешь задавать дурацкие вопросы, я за себя не ручаюсь. Мальчик сидит в тюрьме, я опозорен, а тебе понадобилось знать, что такое сквиффер!
Дора. Вы не забудьте — кнопки у него золоченые. И за него хотят пятнадцать фунтов, и ни пенни меньше. Это инструмент для подарка.
Гилби (кричит на нее). Где мой сын? Что случилось с моим сыном? Вы мне ответите или будете трещать о своем сквиффере?
Дора. Какой нетерпеливый! Впрочем, миленький, это вам делает честь. А волноваться нечего: никакого позора нет. Бобби держал себя как настоящий джентльмен. Вдобавок я одна во всем виновата. Уж так и быть, признаюсь: я выпила слишком много шампанского. Не то чтобы я была пьяна, нет, только навеселе, ну и разошлась немножко. И — каюсь — я хотела пофорсить перед Бобби: ему приглянулась какая-то актриса на сцене, а она дала понять, будто согласна на все. Видите ли, вы слишком строго воспитывали Бобби, и когда он закусит удила, никакого удержу нет. В первый раз вижу юнца, который бы так умел наслаждаться жизнью.
Гилби. Не беспокойтесь о том, как его воспитывали, это мое дело. Расскажите о том, как его перевоспитали, вот это ваших рук дело.
Миссис Гилби. О Роб, будь вежлив с леди.
Дора. Я к этому и веду, миленький, не нужно так горячиться. Ну-с, так вот, ночь была прекрасная, лунная, а кеба под рукой не оказалось. Вот мы и пошли пешком; очень было весело, шли под руку, приплясывали, пели… и мало ли что еще делали. Выходим на Джемайка-сквер, а там, на углу, стоит молодой фараон. Вот я и говорю Бобби: «Милый мальчик, если я заставлю Джо пробежаться — сквиффер мой?» — «Твой, твой, милочка, — отвечает он, — я тебя люблю». Я напустила на себя самый светский вид и подхожу к фараону. «Будьте добры, сэр, — говорю я, — скажите, как пройти на Карик-майнс-сквер?» У меня был такой аристократический вид и говорила я так любезно, что он тотчас же попался на удочку. «Я, говорит, никогда не слыхал о таком месте». — «Ну, — говорю я, — и дурачок же вы после этого!» Щелкнула его сзади по каске, нахлобучила ее на нос ему и задала лататы.
Миссис Гилби. Что задали?
Дора. Лататы. А святой Джо за мной! И пари держу, что милый старикашка никогда так не бегал в своем колледже. Он так-таки и удрал! Когда он догонял меня на площади, раздался свисток. Тут он пустился во всю прыть, только я его и видела. А меня сцапали. Вот уж не повезло, правда? Я напустила на себя самый невинный и благородный вид, но меня подвела шляпа Бобби.
Гилби. А что случилось с мальчиком?
Дора. Нет, вы подумайте только! Он замешкался, чтобы посмеяться над фараоном! Бедная овечка, он думал, что фараон оценит шутку. Об этом-то он и разглагольствовал, когда те двое, что сцапали меня, подошли узнать, почему был дан свисток, и меня с собой притащили. Конечно, я клялась, что никогда в глаза его не видела, но на нем была моя шляпа, а на мне — его. Фараоны взбесились и выложили все, что могли: будто мы были пьяны, и безобразничали, и напали на полицию… Я получила четырнадцать дней без права замены штрафом, потому что, понимаете… Ну да уж так и быть, скажу вам: я и раньше один раз попалась и получила предупреждение. Бобби был под судом в первый раз и мог отделаться штрафом, но у бедного мальчика не осталось денег, а вас он не хотел подводить и потому не назвал свою фамилию. Ну и, конечно, он не мог откупиться, а меня оставить в тюрьме. Вот он и отсиживает свой срок. За него нужно внести четыре фунта. А у меня есть только двадцать восемь шиллингов. Если я заложу свои платья, мне уж больше ничего не заработать. Значит, я не могу заплатить штраф и вызволить его. Но если вы дадите три фунта, я прибавлю еще фунт, и конец делу. А если вы добрые люди, вы уплатите целиком весь штраф… Но я не хочу на вас нажимать, я ведь не отрицаю, что одна во всем виновата.
Гилби (мрачно). Мой сын в тюрьме!
Дора. Э, миленький, бодритесь! Ему это не повредит. Посмотрите на меня: я четырнадцать дней отсидела — и только отдохнула за это время. Незачем вам впадать в тоску.
Гилби. Позор — вот что меня убивает! И на нем до конца жизни останется клеймо.
Дора. Чепуха! Вы не бойтесь. Я немножко воспитала Бобби: теперь он не такой неженка, каким был у вас.
Миссис Гилби. Бобби совсем не неженка. Его хотели записать в фехтовальный кружок Христианского союза молодежи, но я, конечно, воспротивилась: ему могли выбить глаз.
Гилби (сердито обращаясь к Доре). Эй, вы, послушайте!
Дора. Ух, какой сердитый!
Гилби. Ваше веселье неуместно. Это порядочный дом. Явились вы и довели до беды моего бедного невинного мальчика. Вот такие, как вы, и губят таких, как он!
Дора. Вы, милые старички, всегда так говорите. А думаете совсем другое. Бобби сам пришел ко мне, — я к нему не ходила.
Гилби. А разве он бы пришел, если бы вас не было под рукой? Отвечайте. Надо полагать, вы знаете, почему он к вам пришел.
Дора (сострадательно). Бедняжка! Он так скучал дома.
Миссис Гилби. О нет! Я принимаю в первый четверг каждого месяца. А по пятницам у нас обедают Ноксы. Маргарет Нокс и Бобби почти что помолвлены. Мистер Нокс — компаньон моего мужа. Миссис Нокс очень религиозна, но она совсем не скучная. Мы обедаем у них по вторникам. Значит, каждую неделю — два приятных вечера.
