— Во! — показал Гвоздь большой палец.
Капитан просиял.
— Разрешите продолжать?
— Достаточно, Жора. Лучше приготовь молоток и гвозди. Заколотишь гроб, как только я остановлю себе сердце.
— Ой, а может не стоит гроб заколачивать, Петр Трофимыч, — начали упрашивать майора девчонки. — Давайте мы вас просто крышечкой накроем.
— Отставить, девчата. Все должно быть как положено. Уразумели?
— Уразуме-е-ли, — печально протянули Чижикова с Рыжиковой.
— Попрошу соблюдать полную тишину, — деловито произнес Гвоздь. — Начинаю остановку сердца. — И он монотонно забубнил: — Мое сердце остана-а-вливается… остана-а-авливается… остана-а-а-а… — Голос замер на полуслове.
Кипятков приложил ухо к груди майора. Послушал.
— Не стучит… — объявил он и, сняв фуражку, перекрестился. — Царствие ему небесное.
Девчонки тоже закрестились.
Гроб заколотили, опустили с могилу и засыпали землей. А сверху положили надгробную плиту, на которой была высечена эпитафия, почти как у полководца Суворова [10]:
ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ГВОЗДЬ.
Постояли немного и пошли ужинать.
Ночь прошла. Наступило утро.
Ни свет ни заря обе Юльки и Кипятков поспешили на кладбище проверить — не ожил ли майор?.. Утренний туман обволакивал могилы.
Солнце вставало.
А майор Гвоздь сидел на своей надгробной плите, покуривая сигаретку.
— Петр Трофимыч, — кинулись обнимать его девчонки. — Вы ожили!
— Так точно!
— Товарищ майор, а как же вам удалось из могилы выбраться? — недоумевал Кипятков. — Гроб ведь был заколочен, да и зарыт к тому же.
Гвоздь посмеивался:
— Я, Жора, в молодости в цирке выступал и по сто раз проделывал подобные корючки.
— Что-что проделывали?
— Корючки. Так в цирке называются небольшие номера. Я ложился в металлический ящик, его засовывали во второй металлический ящик, второй — в третий, третий — в четвертый… И так до десяти ящиков. Все они были заперты. А я через пять минут — ап! — и на свободе. Зрители просто рыдали от восторга.
— Супер! — воскликнула Чижикова.
— Круто! — воскликнула Рыжикова.
А Кипятков спросил бодро:
— Какие будут дальнейшие указания, товарищ майор?!
— Указание нам всем одно, Жора, — выяснить поскорей, кто похоронен под кладбищем кукол.
— Я знаю — кто, — раздался голос.
Все обернулись. К ним подходил отец Варений.
Священника было сразу и не узнать. Вместо рясы — спортивный костюм, на ногах — кроссовки.
— Я по утрам пробежку совершаю, — поймав удивленные взгляды капитана и девчонок, пояснил батюшка. И степенно представился майору, с которым был еще незнаком:
— Отец Варений.
— Майор Гвоздь, — козырнул в ответ майор.
— Вы уж простите, бога ради, что случайно подслушал ваш разговор.
— Пустяки, батюшка. Так кто тут, под кладбищем, похоронен?
— На этом месте три миллиона лет тому назад состоялась битва между ангелами небесными и демонами ада. Демоны были разбиты, а их главаря, демона Уничтожения по имени Дуррра, здесь и похоронили.
— Дура? — не расслышав как следует, переспросила Чижикова.
— Не Дура, а Дуррра, — поправил ее священник. — С тремя «р», мужского рода, ударение — на «а».
— Вы в этом уверены? — спросил Гвоздь.
— В чем?
— В том, что демон похоронен именно здесь.
— Уверен. Об этом в священных книгах написано.
— Ну что ж, спасибо, батюшка, за ценную информацию. — Майор Гвоздь крепко пожал отцу Варению руку. — Вы даже представить себе не можете, как вы нам помогли.
— Пустяки, майор, — в тон Гвоздю ответил священник.
— Нет, товарищ Варений, не пустяки, — вмешался в разговор Кипятков и обратился к начальству: — Разрешите, я ему расскажу, товарищ майор.
— Расскажи, Жора.
Капитан рассказал.
— Гос-с-поди, помилуй нас, грешных, — закрестился батюшка. — Страсти-то какие… Ну да бог не даст свершиться черному делу. Отвратит беду.
— Бог-то бог, да будь и сам не плох, — молодцевато подкрутил усы Гвоздь. — Кипятков!
— Я!
— Свяжись-ка, Жора, с местными военными. Пусть на завтра выделят нам батарею тяжелой артиллерии.
— Слушаюсь!
— И еще нам нужна рота пулеметчиков и взвод огнеметчиков. Уразумел?
— Так точно!
Петр Трофимыч, а вы думаете, Дуррра уже ожил? — спросили девчонки.
— Уверен, девчата. И завтра полезет из своей могилы.
— Почему именно завтра?
— Завтра же пятница, тринадцатое. Разгул темных сил. Верно, батюшка?
— Да-да, сатанинский день, — закивал отец Варений и попросил: — Позвольте, майор, и мне поучаствовать в святом деле уничтожения нечисти.
— Будем только рады, батюшка. Мы эту заразу — снарядами, а вы — молитвами.
— А не маловато ли у нас сил? — засомневался Кипятков. — Справимся ли, товарищ майор?
— Справимся, — ответил за Гвоздя священник. — Нам бог поможет.
И вот наступил день Д (для тех, кто не в курсе, — день начала операции в военной терминологии). Все было готово к решающей схватке. Отец Варений благословил всех участников операции, в том числе и себя — ведь он тоже принимал в ней участие.
Дело было за малым. Но малый что-то не спешил вылезать из своей могилы.
— Ну где же этот Дурррак? — начали первыми проявлять нетерпение Чижикова с Рыжиковой.
— Спокойно, девчата, — сказал им майор и глянул на часы. — Я думаю, он через часок полезет. В тринадцать часов тринадцать минут.
— Почему именно в тринадцать тринадцать?
— У нечисти тоже свои прихоти имеются. Любят они цифру «тринадцать». — Гвоздь протяжно зевнул. — Так что можно часик покемарить.
С этими словами майор улегся на травку.
— Неужели вы способны уснуть в такой ситуации, Петр Трофимыч? — поразилась Чижикова.
— Очень даже способен.
— Ну у вас и нервы, — восхитилась Рыжикова.
— Да при чем тут нервы? Просто со временем ко всему привыкаешь. А у меня это уже трехсотая засада. Можно сказать, юбилейная.
— Поздравляем! — сказали все.
— Спасибо. К тому же на завтрашнюю ночь у нас еще одна операция намечена [11]. Поэтому надо как следует отоспаться. Кстати, Жора, к той операции все готово?
— Так точно, товарищ майор!
— Ну ладно, толкнете меня, когда Дурррик полезет. — И майор, положив под щеку ладонь, уснул.
Время шло. Все напряженно ждали появления демона. Все, кроме Гвоздя, конечно. Он похрапывал — хррр… И вот ровно в тринадцать часов тринадцать минут под кладбищем кукол раздалось отдаленное громыхание.
— Петр Трофимы, Петр Трофимыч, — принялись тормошить майора девчонки.
— Кажется, лезет…
— Кто лезет? — спросонья не понимал Гвоздь.
— Дуррралей этот…
Сон мигом слетел с майора. Он вскочил, надел фуражку. И зычно прокричал:
— По местам, орлы!
Гул нарастал. Земля задрожала…
— Приготовиться к бою! — скомандовал Кипятков.
— От-ставить!.. Ты что, Жора, поперек батьки в пекло лезешь?
Капитан смутился.
— Виноват, товарищ майор… А разве не надо к бою готовиться?
— Вначале по-хорошему попробуем договориться. Дай-ка сюда «матюгальник».
Кипятков подал Гвоздю мегафон.
— Гражданин Дуррра! — обратился майор к демону, и усиленный мегафоном голос разнесся по всему кладбищу. — Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Предлагаю вам сдаться!..
Повисла пауза. Все ждали, что ответит Дуррра.
А демон молчал.
— Может, он не услышал? — предположила Чижикова.
— Да все он услышал, — ответил отец Варений. — Слух у демонов отличный, а вот соображение не очень. До них доходит, как до жирафов.
И действительно — только через десять минут раздалось громоподобное рычание:
— ДЕМОНЫ НЕ СДАЮТСЯ!
— Если демоны не сдаются — их уничтожают, — спокойно сказал Гвоздь и приказал в мегафон: — Огонь!
— С богом, — перекрестился отец Варений.
БАХ-БАХ-БАХ!.. — загрохотали орудия, сотрясая кладбище.
ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА… — застрочили пулеметы.
ПШШШШШШШШШШШШ… — вырвались огромные языки пламени из пулеметов.
Весь этот ураганный шквал огня обрушился на то место, откуда исходил демонический рык.
— ТЫРПЫРДЫР-Р-Р-Р!.. — страшно взревел Дуррра, и от его рева повылетали все стекла в домах Вышнего Волочка. Земля вздыбилась, и на ее поверхности показалась ТАКА-А-Я образина, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Поэтому и не будем описывать.
— Огонь! Огонь! Огонь!.. — яростно кричал майор, делая отмашку рукой.
Т Р А Х!.. Б А Х!.. Т А Р А Р А Х!.. — залпы следовали один за другим. Бушевало пламя огнеметов. Рвались снаряды и разрывные пули.
А демон все лез и лез из-под земли… Казалось, ему не будет конца, до того он был огромен.
И снова грохотали орудия!.. Строчили пулеметы!.. Плевались пламенем огнеметы!..
Черный дым уходил в синее небо, которое давно уже перестало быть синим.
Дуррра пылал, как факел. Но продолжал упорно вылезать.
— Товарищ майор, может, подкрепление вызвать?! — перекрикивая грохот орудий, предложил Кипятков.
— А я-то на что?! — воскликнул отец Варений. И выскочил из укрытия.
— Куда?! — закричал ему майор. — Назад!..
Но священник побежал вперед, прямо к демону, держа перед собой Библию, словно щит.
— Ах, горячая голова, — подосадовал Гвоздь. — Пропадет ведь ни за грош! — И приказал: — Прекратить огонь!
Огонь тотчас прекратился. Все ждали, что предпримет отец Варений.
Батюшка бесстрашно подскочил к Дуррре и, задрав голову, выкрикнул тому прямо в мерзопакостную рожу:
— Именем господа нашего заклинаю тебя, исчадье зла, — сгинь! сгинь! сгинь!.. Аминь!..
Но демон не сгинул. Подняв свою огромную лапищу, он обрушил ее на отца Варения и наверняка бы раздавил священника в лепешку, не отскочи тот вовремя в сторону.
Дуррра снова нацелился лапищей. Ничто и никто больше не мог спасти батюшку. Разве что только бог. И отец Варений воззвал к нему:
— Господи, спаси!.. Спаси, господи!..
Тотчас с неба ударил сверкающий луч — прямо демону по темечку. А за ним второй луч — и тоже в темечко.
— ПЫХТЫХФЫЫ-Х-Х… — на последнем издыхании прошипело чудище.
— Бог услышал мои молитвы! — вне себя от счастья закричал отец Варений.
— Будь я трижды неладен, если это не работа «Полтергейстов», — пробормотал в усы Гвоздь.
Бравый майор был, как всегда, прав. Спутники «Полтергейст — 1» и «Полтергейст — 2» засекли демона Дуррру с земной орбиты и нанесли по нему удар из лазерных пушек.
Страшилище корчилось в предсмертных судорогах.
Ветерок разогнал дым, и опять на синем небе засияло солнышко. Запели птицы. Зажужжали пчелы. Заквакали лягушки.
Все подошли к мертвому Дуррре. Вблизи он оказался не таким уж и огромным.
— Я фигею, — сказала Чижикова. — Неужели такая шмакодявка могла уничтожить нашу Вселенную?
— Этого мы уже никогда не узнаем, — ответил отец Варений.
— К счастью, — добавила Рыжикова.
— Так точно! — козырнул Кипятков.
А майор Гвоздь, подкрутив правый ус, произнес:
— Слушайте, орлы, стишок, который я только что сочинил на смерть демона Дуррры.
— Вы, оказывается, еще и поэт, товарищ майор, — как всегда, восхитился начальством Кипятков.
— А ты думал, Жора, — как всегда подмигнул ему Гвоздь и с выражением продекламировал:
Пусть нечисть знает — ни за что
Ей нас не победить!
Не будем есть, не будем пить,
А будем нечисть бить!
Она коварна и хитра,
Но выход мы найдем.
Мы встанем на ее пути!
Вселенную спасем!
Проходят дни, бегут года —
Мы не сдадимся никогда…
— Дальше у меня две строчки не срифмовались, — перешел на прозу майор. — А кончается так:
Сражались мы плечом к плечу,
И громко я сказать хочу:
Не страшен больше нам Дуррра!
Ура! Ура! Ура!..
— Ура-а-а! — подхватили все.
Пролетел месяц. Юлька Рыжикова и частный детектив Тюхин-Матюхин сидели в кафе «Два пингвина» и ели земляничное мороженое с клубничным сиропом. Вы спросите, откуда в кафе мог взяться Тюхин-Матюхин, если его сбила машина? Правильно, сбила, но не до смерти. Когда детектива привезли в морг, выяснилось, что он живой. Крепкий тюхинско-матюхинский организм достойно выдержал удар грузовика. Еще бы, ведь частный детектив вел здоровый образ жизни: не пил, не курил, хрумкал морковку и делал зарядку. Но это еще не самое удивительное.
Как вы помните, Боря Пыжиков был слабоумным мальчиком. Но после того, как в нем побывали сознания сразу двух Юлек, Боря начал умнеть прямо на глазах. И из слабоумного превратился в сильноумного. Принял участие в математической олимпиаде и завоевал первое место.
Но и это еще не самое удивительное.
Олимпиаду спонсировал американский миллиардер Рокфеллер. Ему так понравился смышленый парнишка, что он усыновил его. Вот так Борис Пыжиков стал Борисом Рокфеллером. И сразу же предложил Юльке Чижиковой свою руку и сердце. Юлька не стала отказываться ни от того, ни от другого, и они понесли заявление в загс. Но в загсе им сказали, что они рановато пришли, надо еще подождать годика четыре. Тогда ребята решили для начала просто обручиться. Тем более что у Юльки имелся знакомый батюшка — отец Варений. Он и обручил Чижикову с Пыжиковым, то есть с Рокфеллером. И счастливая парочка отправилась в Венецию кататься на гондолах.
Ну а Рыжиков и Тюхин-Матюхин, как было уже сказано, сидели в кафе «Два пингвина» и ели мороженое. За то время, что они не виделись, частный детектив еще больше помолодел. И теперь выглядел лет на двадцать. А все потому, что он, хрумкая морковку, стал запивать ее полезными травами — ромашкой, крапивой, мятой… Так что возраст для влюбленных был не помеха. А то, что Юлька и Сева любили друг друга, было видно невооруженным глазом. Но они никак не решались признаться друг другу в своей любви.
