— Алло!
— Чижик! — послышался голос Рыжиковой.
— Рыжик! — завопила от радости Чижикова. — Слушай, по-моему, у меня крышу снесло, — мрачно сказала Юлька.
— По-моему, у меня тоже, — ответила Юлька.
И вот подружки встретились. И одновременно стали рассказывать. Каждая о своем. Получилась полнейшая мешанина.
Девчонки поняли, что надо говорить по очереди. Первой начала Рыжикова:
— …смотрю, а из вентиляции на меня мертвец пялится.
— Я офигеваю, — комментировала Чижикова.
— …гляжу, а в ящике полным-полно гробов с куклами.
— Я обалдеваю.
— … вижу, а у него шприц.
— Я ошизеваю.
Затем настала очередь Чижиковой. Она рассказала про скелетов-музыкантов в ночном клубе, про свои похороны, и про то, что кочегар Угольков собирался ее сжечь. Рыжикова выразила свое отношение к рассказу одним-единственным словом: «Жуть!»
— Прикольно у нас каникулы начались, — вздохнула Чижикова.
— Прикольнее некуда, — подтвердила Рыжикова, тоже вздохнув. — Я чувствую себя полной идиоткой.
— И я.
— Слушай, Чижик, а может, нас ведьма околдовала?
— Какая ведьма?
— Госпожа Тереза из магического салона.
— Вряд ли. Скорее всего мы в этом дурацком рыбном ресторане отравились.
— Как это?
— Я где-то читала, что в некоторых видах рыб содержатся галлюциногенные вещества. Вот у нас и начались глюки.
— По-твоему, это тоже глюк? — Рыжикова показала на куклу в розовом платьице.
Чижикова недоуменно взглянула на куклу, затем, столь же недоуменно, — на Рыжикову.
— Я что-то не врубилась.
— Ты чем, Чижик, слушала? Я же тебе объясняю: Кукольник сделал мне на чердаке укол, я отрубилась, а очнулась — на Невском. Ноги ватные. Голова чугунная…
Тут до Чижиковой дошло.
— Так это все с тобой произошло не дома?!
— Именно! Я на улице отключилась. А потом включилась. Пришла домой, а на моей кровати кукла лежит. Вот откуда она взялась?..
Чижикова взяла куклу, повертела в руках. И сразу же ощутила запах сырой земли.
— Чувствуешь, пахнет?
— Да. А чем это?
— Свежевырытой могилой.
— Фу! — передернуло Рыжикову.
— Выходит, у тебя были не глюки, — сделала вывод Чижикова.
— А что тогда?
— Не знаю… Слушай, а давай слазим на чердак. Посмотрим, вдруг там действительно есть ящик с кукольными гробами.
— Нет, я не полезу, — категорически отказалась Рыжикова.
— Ну надо же разобраться во всей этой фигне.
— Зачем?
— Как зачем? А если все по-новому повторится? Еще и вправду крыша слетит. Тебе это надо?
Рыжиковой, конечно, это было не надо.
— Ну а что мы можем сделать? — сказала она обреченно. — Чему быть, того не миновать.
— Еще как миновать! — решительно возразила Чижикова. — Короче, у кого ключ от чердака?
— У Василь Василича.
— Позвони ему.
— Ой, нет, — испугалась Рыжикова.
— Фиг с тобой. Я сама позвоню. Говори номер.
Рыжикова сказала. Чижикова позвонила.
— Твой Василь Василич во Владивосток уехал, — сообщила она, положив трубку. — Два дня назад. А где ключ от чердака, его жена не знает.
— Два дня назад, — повторила Рыжикова. — Ну дела-а.
Чижикова встала.
— Ладно, пошли пока что с моими заморочками разбираться.
— Пошли.
Перед уходом Рыжикова брезгливо взяла куклу двумя пальчиками и по дороге к лифту выбросила ее в мусоропровод. После чего тщательно вытерла руки носовым платком.
Первый сюрприз ожидал девчонок на пересечении улиц Бабеля и Врубеля. Никакого морга там и в помине не было. Второй сюрприз ждал подруг на улице Некрасова. На месте крематория оказался кукольный театр.
— Я фигею! — воскликнула Чижикова. — Тут же было написано: «Крематорий», — ткнула она пальцем в табличку «Служебный вход».
Девчонки вошли. За дверью сидела тетенька-вахтерша и вязала.
— Вам кого, девочки? — посмотрела она поверх очков.
— Уголькова, — не задумываясь, ответила Чижикова.
— Он будет после двух.
— А кем он здесь работает? — поинтересовалась Рыжикова. — Кочегаром?
— Каким еще кочегаром? Николай Тимофеевич наш главреж.
— Кто-кто? — переспросили подруги.
— Главный режиссер, — уважительно пояснила вахтерша.
Девчонки вышли из театра.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Чижикова у Рыжиковой.
— Нет.
— И я нет. Ладно, едем теперь на кладбище.
Когда девчонки приехали на кладбище, то обнаружили там не ночной клуб «Веселый могильщик», а мастерскую по изготовлению гробов.
Подруги постучали, вошли, осмотрелись. Никого. Одни гробы.
— Гляди! — воскликнула Чижикова.
В дальнем углу штабелями лежали маленькие, словно кукольные, гробики.
— Такие же, как на чердаке, — с волнением произнесла Рыжикова.
— Видишь, Рыжик! Кое-что начинает проясняться.
— А по-моему, еще больше запутывается.
— Сейчас разберемся, — уверенно сказала Чижикова и позвала: — Эй, здесь есть кто-нибудь?!
В ответ — тишина.
— Лю-ди, ау! — громче позвала Чижикова.
На сей раз в тиши мастерской раздался скрипучий звук. Обе Юльки, как по команде, повернули головы. И увидели, что крышка одного из больших гробов медленно приподнимается. Рыжикову от страха бросило в жар, а Чижикову — в холод. БУМ! — с грохотом упала гробовая крышка на пол. И из гроба встал мертвец.
В следующую секунду девчонки увидели, что это никакой не мертвец, а обыкновенный пьяница. С красными глазами и сизым носом.
Но Чижикова все же решила удостовериться.
— Вы не мертвец? — спросила она.
— Какой еще мертвец? — буркнул мужчина. — Я столяр пятого разряда. Похмелкин Иван Лукич.
— А почему в гробу лежали? — спросила теперь уже Рыжикова.
— Да перебрал вчера малость, — охотно объяснил пьяница. — Вот и заночевал здесь. А кровати-то нет. Пришлось в гроб лечь… А который час?
Чижикова глянула на часы, подаренные ей Антоном.
— Половина шестого.
— Утра?
— Вечера.
— Ничего себе, сколько я продрых, — изумился Похмелкин и страдальчески обхватил голову. — О-ох, как башка трещит. Опохмелиться бы. У вас, девочки, выпить не найдется?
— Мы не пьем, — сказала Чижикова.
— А закурить?
— И не курим, — сказала Рыжикова.
— Молодцы, — похвалил их пьяница. — Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет!.. А вы что, хотите гроб заказать?
— Нет, мы хотели кое-что узнать. Скажите, эта мастерская здесь давно?
— Да уж, почитай, лет пятнадцать.
— А вы когда-нибудь слышали о ночном клубе «Веселый могильщик»?
— Чего-чего? — вытаращился Похмелкин.
Ясно, не слышал.
Девчонки попробовали зайти с другого конца.
— Откуда у вас эти гробы? — указала Чижикова на маленькие гробики.
— Что значит «откуда»? Я их сам сделал. На заказ.
— А кто вам их заказал?
— Коммерческая тайна, — с важностью произнес столяр. И тут же простодушно добавил: — Мне заказчица велела всем так отвечать. Ежели, говорит, Иван Лукич, вас спросят насчет моего заказа, отвечайте: коммерческая тайна.
— А за десять рублей скажете? — напрямик спросила Чижикова.
— Не-е, — помотал головой Похмелкин. — За десять не скажу.
— А за сколько скажете?
— За стольник.
Подруги полезли в карманы. Как назло, денег не оказалось ни у той, ни у другой Юльки. Лишь мелочевка.
— Мы вам завтра принесем, — пообещала Рыжикова.
— Лады, — кивнул Похмелкин. Девчонки вернулись на Некрасова. В театр кукол.
Тетенька-вахтерша все так же вязала.
— Николай Тимофеевич еще не приехал, — сообщила она. — Он в пробке застрял. Только что звонил из машины. Да вы пройдите к его кабинету, — раздобрилась вахтерша. — Там диванчик есть. Посидите. — И она объяснила, куда идти.
Девчонки поднялись на второй этаж и оказались в просторном фойе. На стенах висели фотографии актеров-кукловодов. От нечего делать подруги стали их разглядывать.
— Это он! — вскричала вдруг Чижикова.
И впрямь — со снимка на нее глядел кочегар Угольников. Под фотографией было написано: «Главный режиссер Н.Т. Угольников».
Рыжикова тоже посмотрела на фото.
— Может, просто похож?
— Нет, точно он. Рыжик, здесь кроется какая-то тайна.
— А какая?
— Откуда я знаю… Слушай, а что, если нам последить за этим Угольниковым?
— У него ж машина. Он сел и поехал. А мы за ним что, бегом побежим?
— И на такси денег не напасешься, — задумчиво добавила Чижикова. — О! — блеснула у нее идея.
— Давай наймем частного детектива.
— И ты ему расскажешь про наши заморочки?
— На фига? Просто скажем, чтоб он следил за Угольниковым и нам докладывал.
— Наверное, это дорого.
— У одного детектива дорого, у другого не очень. Сейчас этих детективных агентств полным-полно. Пошли газету купим.
Девчонки купили толстую рекламную газету и в графе «Услуги» нашли колонку «Детективные агентства».
— Та-а-к, — вела Чижикова пальцем по странице. — «Поиск пропавших личностей» — это нам не надо… «Супружеские измены» — это нам тоже пока не надо… «Слежка и фотографирование»…
— О, это то, что надо! — воскликнула Рыжикова.
— Ага. Звякаем… — И Чижикова позвонила из ближайшего таксофона.
Ей ответил жизнерадостный мужской голос:
— Детективное агентство слушает!
— Скажите, вам можно заказать слежку?
— Разумеется!
— Сколько это будет стоить?
— Приезжайте, договоримся… — Голос сообщил адрес.
Через час подруги вошли в детективное агентство. Их встретил настоящий русский красавец: голубые глаза, русые волосы, косая сажень в плечах. Рыжикова прямо им залюбовалась. А Чижикова осведомилась:
— Вы частный детектив?
— Он самый, — улыбнулся красавец от уха до уха. — Разрешите представиться — Тюхин-Матюхин. По матери Тюхин, по отцу — Матюхин. А зовут меня Сева.
— Что, просто Севой вам называть?
— А почему нет? Мне всего-навсего полтинник.
Выглядел Тюхин-Матюхин лет на тридцать, не больше. Рыжикова ему об этом сказала.
— А я веду здоровый образ жизни, — пояснил детектив. — Делаю зарядку, не пью, не курю…
— Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет! — бойко повторила Чижикова слова Похмелкина.
— Так это же классно — помереть здоровеньким, — рассмеялся Тюхин-Матюхин.
И такой у него оказался заразительный смех, что девчонки тоже невольно засмеялись.
— Хотите морковки? — предложил им детектив.
— Какой морковки?
— Сырой. Очень полезно для здоровья.
Он протянул обеим Юлькам по очищенной морковке. И сам с удовольствием захрумкал.
— Выкладывайте, какие у вас проблемы?
— Мы хотим, чтобы вы последили за одним человеком… — начала Чижикова.
— Слежка с прослушкой? — деловито поинтересовался Тюхин-Матюхин.
— А что это значит?
— Вам разговоры его записывать?
— Да, записывать.
— А лиц, с которым «объект» будет общаться, — фотографировать?
— Да, фотографировать.
Детектив сделал пометку в блокноте.
— Так, теперь расскажите, почему вы решили за ним следить?
Девчонки замялись.
— А это обязательно? — спросила Рыжикова.
— У меня такое правило, — твердо ответил Тюхин-Матюхин. — Я предпочитаю знать, во что ввязываюсь… — Да вы не стесняйтесь, — прибавил он мягче. — Сыщику, как врачу, нужно рассказывать абсолютно все. Иначе он не сможет помочь
— Ну хорошо, — сказала Чижикова и принялась с ходу сочинять: — Понимаете, мне нравится один парень. Мы с ним после школы решили пожениться. Но я ничего не знаю о его отце. А мама говорила: «Хочешь знать, какой у тебя будет муж, — посмотри на его отца».
— Разумно, очень разумно, — одобрил детектив. — Значит, тебе нужна информация об отце твоего будущего мужа?
— Да. Сколько это будет стоить?
— Сама-то как думаешь?
— Ну, рублей триста, — прикинула Чижикова.
— Правильно, триста, — кивнул Тюхин-Матюхин. — Только не рублей, а долларов.
— Триста долларов?! — ахнули подруги.
— Плюс накладные расходы, — добавил детектив.
— А что это такое?
— Предположим, идет «объект» в ресторан, — стал объяснять Тюхин-Матюхин. — Значит, и я должен идти за ним в ресторан. А там надо что-то заказывать. Не могу же я просто так сидеть. Логично?
— Логично, — вынуждены были признать девчонки.
— Машина у «объекта» есть?
— Есть.
— Во-о-т. Значит, я должен буду ездить за ним на своей тачке. То есть тратиться на бензин. Верно?
— Верно, — снова неохотно признали подруги.
— А если слежка с прослушкой и съемкой — это дополнительные расходы на пленку, фотобумагу, проявку… Итого две тысячи баксов, — подсчитал детектив.
Девчонки даже морковками хрумкать перестали.
— Сколько? — ошеломленно переспросили они.
— Две тыщи. И то лишь из уважения к вашей молодости.
Таких денег у подруг, конечно, не было.
— Есть другой вариант, — улыбнулся Тюхин-Матюхин. — Вы мне говорите правду, а я вам тыщонку сброшу.
— Мы вам правду и сказали.
— Ой, да ладно, — махнул рукой детектив. — Я же профессиональный сыскарь. И сразу чувствую, когда мне лапшу на уши вешают.
— Хорошо, — решилась Чижикова и рассказала все, как есть. Тюхин-Матюхин равнодушно пожал плечами.
— Сны как сны. Мне и не такая чушь иногда снится.
— А кукла? — напомнила Рыжикова.
— А Угольков? — напомнила Чижикова.
— Обычное самовнушение… Тебе, — обратился детектив к Чижиковой, — просто кажется, что кочегар из сна — это режиссер из театра… А ты, — повернулся он к Рыжиковой, — просто забыла, что у тебя была эта кукла.
— Как я могла забыть?
— Очень просто. Вы, девчонки, переутомились. Конец весны — самое тяжелое время для человеческого организма. Витаминов не хватает. А у вас к тому же еще и конец учебного года. Понятное дело, устали. Вот вам всякая чепуха и мерещится. Рекомендую попить лечебных трав для успокоения нервов. Могу дать рецептик.
— Не надо нам вашего рецептика! — решительно встала Чижикова. — И ничего мне не привиделось!
Рыжикова тоже встала, не менее решительно.
— И мне не привиделось! И куклы у меня такой никогда не было!
Подруги гордо пошли к выходу.
— Ну хорошо, хорошо, — со смехом сказал им вслед Тюхин-Матюхин. — Послежу за вашим Угольковым.
— За тыщу баксов?
— Нет, всего лишь за пятьдесят. Что вы, собственно говоря, хотите узнать?
— Ну-у… — затруднилась с ответом Чижикова, — чего-нибудь подозрительное.
— Ясно. Сотовый у вас есть?
— Нет.
— Жаль. Я предпочитаю иметь с клиентами быструю связь.
— Я могу у своего дяди попросить, — сказала Рыжикова. — У него два мобильника.
— Попроси, потом звякни мне на «трубу», сообщи номер… А вообще-то, девчонки, — заключил детектив, хрумкая морковкой, — не берите вы всю эту чепуху в головы. Наоборот — радуйтесь. Могло ведь быть и хуже.
Тюхин-Матюхин оказался прав. На другой день стало хуже. Утром Рыжикову разбудили настойчивые звонки.
Она взяла трубку.
— Слушаю.
— Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?! — раздался писклявый голос.
— Кто это говорит?
— Похорони меня на кладбище кукол, — продолжал пищать злобный голосок.
— Да кто это?!
Пошли короткие гудки.
Сон с Юльки слетел. Она быстро набрала номер Чижиковой.
— Алло, — сказала та.
— Чижик, — закричала в трубку Рыжикова, — мне сейчас кукла позвонила!
— Какая кукла?
— Которую я в мусоропровод выкинула.
В трубке послышался смешок.
— И откуда она тебе звонила?.. Из мусоропровода?
— Чижик, я не шучу… — И Рыжикова рассказала, как было дело. — А вдруг все по-новому начнется? — с тревогой закончила она.
— Да подожди ты дергаться, — стала успокаивать подругу Чижикова, хотя у самой на душе было неспокойно. — Может, эта «кукла» больше тебе не позвонит.
— А если позвонит?
— Тогда и будем думать.
Рыжикова вздохнула:
— Еще сон дурацкий приснился. Будто пришел ко мне окровавленный Василь Василич и говорит: «Сегодня я тебя убивать не стану. А просто рядышком посижу».
— Н-да, — буркнула Чижикова. — А у меня Тоха куда-то запропастился. Вчера весь вечер ему названивала.
— Может, у него телефон сломался?
— Он бы из автомата звякнул.
— А если к нему сходить?
— Я листок с его адресом не могу найти.
— Через справочную адрес узнай.
— Уже узнавала. Они не сообщают домашних адресов по номерам телефонов.
— И что теперь?
— Не знаю. Давай к алкашу пока смотаемся.
— К какому алкашу?
— К Похмелкину. Он же обещал за стольник сказать, кто ему кукольные гробы заказал.
Подруги встретились на своем обычном месте.
— Планы меняются, — объявила Чижикова. — Я нашла Тохин адрес. Поехали вначале к нему, а уж потом — к алкашу.
— А ехать далеко?
— На «Третьяковскую».
— Куда?
— Метро «Третьяковская».
— Разве в Питере есть такая станция? Она же в Москве.
— Сейчас посмотрим.
Девчонки спустились в метро. «Третьяковская» оказалась в Питере.
— Ни фига не врубаюсь, — всю дорогу удивлялась Рыжикова. — По-моему, она в Москве была. Рядом с Третьяковской галереей.
— Значит, есть две «Третьяковские», — отвечала Чижикова, — одна в Москве, другая в Питере.
Антон жил в высотном доме с охраной.
— Вы к кому? — спросил у подруг охранник.
— К Налимовым.
— Минуту… — Он позвонил. — Елена Юрьевна, к вам две девочки пришли.
— Пропустите.
Шикарный лифт с зеркалами поднял девчонок на восьмой этаж. Дверь в квартиру была открыта. На пороге стояла женщина в черном.
— Здрасте, — поздоровались с ней обе Юльки.
Женщина молча кивнула.
— Антон дома? — спросила Чижикова.
— Антон? — с безжизненной интонацией повторила женщина. — Нет, его нет.
— А когда он будет?
— Никогда не будет, — странно ответила женщина.
— Вы не могли бы ему передать, что приходила Юля. Мы с ним позавчера встречались и…
— Какая глупая шутка! — резко оборвала Чижикову женщина. — Глупая и жестокая!.. — Дверь захлопнулась.
Юльки растерянно посмотрели друг на друга.
— Чего это с ней?
— Может, она того? — Чижикова покрутила пальцем у виска.
— Чи-и-жик, — вдруг с придыханием произнесла Рыжикова, — кажется, я вспомнила, где видела твоего Тоху.
— Где?
— На кладбище.
— На каком кладбище?
— В Комарове. Помнишь, прошлым летом я с родителями ездила за черникой. Ты еще не захотела с нами ехать…
— Ну?..
— Там, прямо в лесу, есть кладбище. На нем всякие знаменитости похоронены. Ахматова и этот, как его…
— Короче, — нетерпеливо потребовала Чижикова.
— Мы набрали черники и от нечего делать зашли на это кладбище. Там я и видела надгробие с фоткой твоего Антона.
— Ой, перестань, Рыжик, — поморщилась Чижикова. — Ты обозналась.
— Ничего не обозналась. Покажи еще раз фотографию.
Чижикова показала.
— На кладбище точно такая же, — уверенно заявила Рыжикова.
— Да быть этого не может! Неужели ты сама не понимаешь?
— Почему — не может? Ведьма ведь говорила, что он мертвец.
— И ты поверила этой шарлатанке?
— Поверила. Мне вообще кажется, что все наши заморочки из-за нее. Она против нас колдует.
— А зачем ей это надо?
— Не знаю. А что касается Антона, я тебе клянусь — на могиле его фотка.
— Ну давай съездим, посмотрим, — уступила Чижикова.
И девчонки отправились на Финляндский вокзал. А оттуда электричкой в Комарово.
…На кладбище было тихо. Подруги брели между могил.
— Я фигею, — вертя головой, изумлялась Чижикова, — оказывается, Гоголь здесь похоронен. И Чехов…
Но Рыжиковой было не до Гоголя с Чеховым; ей не терпелось доказать свою правоту.
— Во, смотри! — торжествующе воскликнула она.
Чижикова посмотрела. И остолбенела. На могильной плите была та самая фотография, которую ей подарил Тоха. Чуть ниже тянулась надгробная надпись:
«Горячо любимому Антону от папы и мамы».
Из остолбенения Чижикову вывел писк сотового телефона. Звонил Тюхин-Матюхин. На сей раз голос детектива звучал совсем не жизнерадостно.
— Ну, девчонки, и втравили вы меня в историю. Давненько я так не рисковал…
— А что такое? — спросила Чижикова. — С Угольковым какие-нибудь странности?
— Хэ, странности, — хмыкнул в трубку Тюхин-Матюхин. — Не то слово. Тут така-а-я чертовщина.
— Какая?
— Не по телефону, — таинственно ответил детектив. — Надо срочно встретиться.
— Мы сейчас приедем к вам в агентство.
— Ни в коем случае. Туда теперь лучше не соваться ни вам, ни мне.
— Почему?
— Объясню при встрече. Вы где сейчас находитесь?
— В Комарове.
— Значит, вам до Питера где-то час добираться, — прикинул Тюхин-Матюхин. — Давайте тогда через полтора часика в баре «Два урода». Знаете, где это?
— Нет.
— Как выйдете с вокзала, сразу налево. До встречи.
— Ой, а мы не посмотрели, во сколько электричка! — закричала в трубку Чижикова. Но уже шли короткие гудки.
Чижикова передала весь разговор Рыжиковой. Рыжикова встревожилась за детектива:
— Тюхин-Матюхин рискует? Значит, ему грозит какая-то опасность?
— Может, он нас просто на понт берет, — предположила Чижикова. — Чтоб еще денежек выудить.
— Не похоже…
Всю дорогу до города подруги обсуждали странность с фотографией Антона и загадочный звонок детектива. За разговорами час пролетел как минута.
У вокзала девчонки нашли бар «Два урода», вошли в него и сели на высокие табуреты у стойки. Детектива не было.
— Что будете пить, девочки? — поинтересовался бармен.
— Нам сока, пожалуйста, — сказала Рыжикова.
— Какого?
— Мне томатного.
— А мне апельсинового, — прибавила Чижикова.
Они выпили по стакану сока. Затем по второму. Время шло. Тюхин-Матюхин не появлялся.
Наконец у входа в бар тормознула задрипанная «Мазда», и из нее вылез детектив. Увидев через стеклянную витрину девчонок, он помахал им…
А потом случилось то, что подруги видели лишь в крутых боевиках. Из-за поворота на сумасшедшей скорости выскочила «бээмвэшка». ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!.. — раздались из нее автоматные очереди. И Тюхин-Матюхин, изрешеченный пулями, рухнул на тротуар.
«Бээмвэшка» умчалась. Девчонки выбежали на улицу и склонились над детективом.
— Кладбище… — прохрипел он, — … ку… кол…
Это были его последние слова.
ВАУ-ВАУ-ВАУ! — послышался вой милицейской сирены.
Чижикова схватила Рыжикову за руку:
— Бежим, Рыжик!
И девчонки помчались. Когда бар «Два урода» остался за двумя поворотами, подруги перешли на шаг. Пот застилал им глаза, сердца учащенно колотились…
— Чижик, зачем мы убежали? — отдышавшись, спросила Рыжикова. — Надо было все милиции рассказать.
— Что «все»?
— Ну то, что мы наняли Тюхина-Матюхина следить за Угольковым.
— И как ты думаешь, что после твоего рассказа сделала бы милиция?
— Не знаю.
— А я знаю. Нас отправили бы в психушку.
— Почему?
— Сама, что ли, не понимаешь?
— Так мы бы им рассказали то, что ты вначале Тюхину-Матюхину рассказывала.
— А какой смысл?
— Да ты пойми, Чижик, — горячилась Рыжикова. — Убийство Тюхина-Матюхина напрямую связано с нашими заморочками.
— Я-то понимаю, Рыжик. А вот милиция вряд ли тебя поймет.
— Ну и что ты предлагаешь?
Чижикова принялась обмахивать ладонью разгоряченное лицо.
— Давай чего-нибудь попьем. Пить так хочется.
Подруги зашли в первое попавшееся кафе и взяли по банке колы. Здесь играла веселая музыка. Посетители пили соки и ели салаты. В окна светило солнце. И убийство детектива казалось каким-то наваждением.
— Неужели его Угольков грохнул? — не верилось Чижиковой.
«Угольков…» — громко прозвучало откуда-то со стороны. Девчонки закрутили головами. И увидели включенный телевизор. Передавали криминальную хронику.
— …в момент взрыва главный режиссер находился у себя в кабинете, — продолжал диктор. — Следствию удалось установить, что взорвалась кукла, начиненная тротилом. Кто принес куклу-бомбу в кабинет, остается пока невыясненным. Также неясны и мотивы этого убийства.
Криминальная хроника закончилась. Пошла реклама.
Подруги были в шоке. Но, несмотря на шок, Чижикова не потеряла способности логически мыслить.
— Если Уголькова убили раньше Тюхина-Матюхина, значит, он не виновен в смерти детектива, — сделала она вывод. — Спрашивается, кто их обоих убил?..
— Да, кто? — откликнулась Рыжикова.
— Тот, кто заказал Похмелкину кукольные гробы, — сделала еще один вывод Чижикова.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что Тюхин-Матюхин перед смертью говорил о кладбище и о куклах. — Чижикова залпом допила колу и порывисто встала. — Едем, Рыжик!
— Куда?
— На кладбище. Узнаем у Похмелкина, кто заказал ему кукольные гробики.
Когда девчонки приехали на кладбище и вошли в мастерскую, маленьких гробов там уже не было. Как и Похмелкина.
— Иван Лукич! — позвали подруги.
Нет ответа.
— Мы вам сто рублей принесли! — прокричала Рыжикова.
Тишина.
— Опять, наверное, напился и в гробу дрыхнет, — сказала Чижикова. — Давай, Рыжик, крышку подымем.
Общими усилиями девчонки сдвинули крышку.
Похмелкин и впрямь лежал в гробу. Но не пьяный. А мертвый. С дыркой от пули между глаз.
Подруги сидели в «Блинной» и ели блины с брусничным вареньем. У девчонок на нервной почве разыгрался аппетит. Они сидели в этой «Блинной» второй час. И чем больше говорили, тем меньше понимали, что же с ними произошло и — главное — продолжало происходить. Девчонки никак не ожидали такого поворота событий. Запутанная мистика буквально на глазах превратилась в не менее запутанный детектив.
— Кош-ш-марный день, — говорила Рыжикова, уплетая десятый блин. — Угольков убит… Ну зачем, зачем надо было убивать всех этих людей?
Чижикова пожимала плечами.
— Не знаю.
— А как ты думаешь?
— Я о другом думаю. Нельзя вот так сидеть и скулить до бесконечности. Надо что-то делать.
— А может, все само собой обойдется? — с надеждой спрашивала Рыжикова. — Не обойдется, — мрачно ответила Чижикова. — Если мы ничего не предпримем, будет только хуже.
— Ты хочешь сказать, что мы… — голос у Рыжиковой дрогнул, — …следующие?
— Вполне возможно.
— Ой, мамочка. — Рыжикова от страха заказала себе еще порцию блинов — со сгущенкой.
— Хотя, с другой стороны, — продолжала рассуждать Чижикова, — если б нас хотели убить, то давно бы убили. Значит, мы им нужны живыми.
— Кому «им»?
— Тем, кто всех убивает.
— А зачем они всех убивают? — вернулась к первоначальному вопросу Рыжикова.
— В этом нам и надо разобраться.
Рыжикова в расстроенных чувствах обмакнула блин в сгущенку и целиком запихала в рот.
— Ни фига у нас не получится, — сказала она, прожевав и проглотив.
— Ну а ты что предлагаешь? Нанять еще одного частного детектива?
— Ой, нет, — испуганно ответила Рыжикова. — Хватит с нас Тюхина-Матюхина. Мне его так жалко.
— А Похмелкина тебе не жалко?
— Тоже жалко. Но Тюхина-Матюхина жальче. Такой красивенький. Вел здоровый образ жизни. Морковку хрумкал… — принялась вспоминать Рыжикова.
Чижикова же усиленно соображала.
— Нужно как следует проанализировать ситуацию… — морщила она в раздумье лоб.
— Мы ее уже сто раз анализировали. Получается абракадабра.
— Вот и надо из этой абракадабры выстроить логическую цепочку.
— Какая может быть логическая цепочка, если у тебя — ночной клуб с крематорием, а у меня — чердак с куклами…
— С куклами! — ухватилась за последнее слово Чижикова. — Смотри, Рыжик, — везде куклы, куда ни глянь. Кукольный театр вместо крематория — раз. У тебя дома кукла непонятно откуда взялась — два. В кабинете Уголькова кукла взорвалась — три…
— Похмелкину кто-то кукольные гробы заказал — четыре, — подхватила Рыжикова. — Утром мне кукольный голос звонил — пять…
— Стоп! — воскликнула Чижикова. — Вспомни точно, что тебе сказала эта «кукла».
— Она сказала: «Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?»
— А дальше?
— «Похорони меня на кладбище кукол».
— Вот! — победно вскричала Чижикова. — Тюхин-Матюхин перед смертью тоже говорил про кладбище кукол. Я только сейчас поняла. Он произнес не два отдельных слова, а фразу из двух слов: «Кладбище кукол».
— Разве бывают кладбища кукол? Это, наверное, фигуральное выражение.
— Какое?
— Ну, иносказательное. Не имеющее отношения ни к кладбищу, ни к куклам.
— Здрасте, приехали, — покачала головой Чижикова. — Наоборот, тут все связано с кладбищем… О! — вдруг перебила она себя: — Он же сказал: заказчица!
— Кто сказал? Тюхин-Матюхин?
— Да нет, Похмелкин! Помнишь, я у него спросила, кто ему заказал кукольные гробы. И он сказал: заказчица.
— Ага, — припомнила и Рыжикова. И даже повторила всю фразу Похмелкина целиком: — «Мне заказчица велела всем так отвечать». Выходит, кукольные гробы заказала женщина.
— Именно! И возможно, та самая, что говорила с тобой по телефону писклявым голосом.
— Может, даже она всех и убила, — предположила Рыжикова.
— Не исключено, — кивнула Чижикова. — Думаю, эта «кукла» тебе еще раз позвонит.
— Зачем ей звонить?
— А в первый раз зачем она звонила?
— Черт ее знает.
— То-то и оно. Все делается с непонятной для нас целью. Поэтому, если «кукла» позвонит, надо вычислить ее номер.
— У меня же нет АОНа.
— Не проблем. Я у знакомых попрошу. И еще надо выяснить насчет «кладбища кукол». Существует ли оно на самом деле.
— Мне кажется, что нет.
— Ну, есть же кладбища собак, кошек… Почему бы не быть и кладбищу кукол?
— И кого там хоронят? Кукол?
— Нужно выяснить.
— О, идея! — осенило Рыжикову. — Давай у Гоши Компика спросим! Он же все на свете знает!
Гоша действительно все на свете знал. Потому что был вундеркинд. В год он научился читать и писать, в два — выучил наизусть все стихи Пушкина, а в три — мог пользоваться компьютером. Коэффициент интеллекта у Гоши был просто чудовищный — 350 (у Эйнштейна, для сравнения, — только 173). О чем бы Гоше не начинали рассказывать, он тут же перебивал: «Знаю, знаю, знаю…» А вот Гошины родители, наоборот, не знали, что с ним делать. Ведь это же ненормально — быть таким умным. Они Гошу и по врачам таскали, и экстрасенсам показывали — ничего не помогло. С каждым годом Гоша становился все умнее и умнее. В пять лет он пошел сразу в седьмой класс, где учились Чижикова с Рыжиковой, а после перешел не в восьмой, а в Институт высших компьютерных технологий. Гоша буквально помешался на компьютерах. За это его в школе и прозвали — Компик.
