А к чему тогда обычные люди? — подал голос Тимыч.
Абсолютно ни к чему, — ответил Федякин. — Они постепенно исчезнут с лица Земли за ненадобностью. Вымрут, как динозавры. И на Земле наступит идеальная эпоха совершенных во всех отношениях искусственных людей! — закончил свою пламенную речь профессор.
«Родители» Тимыча бурно зааплодировали.
— Но это все только в перспективе, — вздохнул Федякин. — На сегодняшний день мы имеем лишь вот эту несовершенную модель, — профессор пренебрежительно кивнул на Тимыча. — Мало того что она несовершенна, ее еще и глючит. Ведь глючит? — спросил он у Тимыча.
Глючит, — признался Тимыч.
А как именно?
Тимыч честно рассказал про все свои глюки.
Профессор Федякин в раздумье потер свой профессорский лоб.
Это явный сбой в системе, — сделал он вывод. — Придется тебя, голубчик, отключить.
Вы хотите меня… убить? — потрясенно спросил Тимыч.
Не убить, — поправил его Федякин, — а отключить.
Но… но как же так… — Тимыч растерянно повернулся к «матери». — Мама! — по привычке воскликнул он.
Какая я тебе мама? — пожала та плечами.
Папа! — посмотрел Тимыч на «отца».
— Нашел «папу», — хмыкнул «отец».
Да ты не бойся, КУ-13-Т, — сказал профессор Федякин. — Это же не больно. Ты ничего не почувствуешь. Я нажму кнопку, и ты просто перестанешь функционировать.
Кнопку, — в смятении повторил Тимыч.
Ну да. Вон у тебя на шее родинка, — Федякин ткнул пальцем в шею Тимыча. — Это и есть кнопка.
Но я хочу жить, — растерянно произнес Тимыч.
Тебе это только кажется, — внушал профессор. — На самом деле ты ничего не можешь хотеть.
Нет, не кажется, не кажется… — упрямо повторял Тимыч.
Да не расстраивайся ты так, КУ-13-Т, — дружески положил ему руку на плечо Федякин. — В следующем году я сделаю для твоих «родителей» модель КУ-14-Т. Более совершенную.
Но ведь это буду уже не я.
Ну почему? Это будешь — как бы ты.
Я не хочу — как бы!! — вскричал Тимыч. — Не хочу!..
А тебя никто и не спрашивает, — сказал профессор и, нажав на кнопку-родинку, отключил Тимыча.
— …И я отключился, — закончил Тимыч.
— Потрясная фишка, — сказал Димыч.
Ребята сидели дома у Димыча. Тимыч рассказал другу абсолютно обо всех своих заморочках. Больше всего Димыча, конечно же, поразило то, как он — Димыч — был живым трупом.
И у меня было зеленое лицо? — переспрашивал он.
Ну типа того, — подтверждал Тимыч.
Офиге-е-ть…
А после ты меня в свою могилу столкнул.
Прико-о-льно…
Ага, прикольнее некуда, — горько усмехнулся Тимыч.
Да не циклись ты, Тимоха, на этой фигне! — бодро сказал Димыч. — Жизнь приятна — забудь про пятна!
Тебе легко говорить. А знаешь, как это реально напрягает.
Ой, да у меня еще и не такие напряги были. Один раз приснилось, будто мне голову отрубили, прикинь!
Так у меня ж не сны, — напомнил Тимыч, — а какие-то дурацкие воспоминания.
До определенного момента все помню, а потом — бац! — черная дыра, затем опять помню и снова — бац! — дыра!.. Надо, наверное, к психиатру, идти.
Димыч сделал большие глаза
Да ты чо, Тимыч?! Еще в психушку загремишь.
Ну а что делать-то?
Ничего не делай, — посоветовал другу Димыч. — Может, само собой пройдет. У меня вон зуб болел-болел, а потом перестал.
Не-е-т, — гнул свое Тимыч, — нужно сходить к психиатру.
Тогда лучше всего к знакомому, — сказал Димыч. — У тебя есть знакомый психиатр?
Откуда?
— О! — вспомнил Димыч. — У меня есть!.. Вернее, не у меня, а у Любки.
У какой Любки?
Да у Любки Крутой, про которую ты рассказывал.
Погоди, погоди… Ты что, ее знаешь?
Привет, я ваш сосед! Конечно, знаю. Еще с детсада. Она тут рядом живет.
Ни фига себе заявочка, — изумился Тимыч. — А я думал, ее на самом деле не существует.
Ты что, классная такая девчонка! Без всяких там закидонов!.. Прикинь, у нее по карате черный пояс, с парашютом она сто раз прыгала и в конкурсе красоты первое место заняла. Не хило, да?
— Про конкурс она мне рассказывала, — припомнил Тимыч, но тут его снова охватили сомнения: — Слушай, Димыч, а может, мы о разных девчонках говорим?
— А твоя Крутая как выглядит?
Круто.
И моя — круто. Хочешь, я своей сейчас звякну?
— Звякни.
Димыч позвонил.
— Любка, это Диман! Дело есть… Нет, не телефонный разговор… Ага, жду… — Димыч положил трубку и сообщил Тимычу: — Через пару минут будет.
И точно — через пару минут Крутая была тут как тут.
Привет, — сказала она.
Привет, — ответил Димыч.
Привет, — ответил Тимыч, таращась на Крутую. Она была точь-в-точь «его» Крутой. Даже жвачку так же жевала.
— Ну чего вытаращился? — спросила Любка.
— А он в тебя втюрился с первого взгляда — захихикал Димыч и следом затараторил: — Короче, тут такое дело, Люб. У Тимыча реальные глюки. И мы с тобой в них реально колбасимся. Я там живой труп, а ты… — Димыч запнулся. — Тимыч, а она у тебя кто?
Никто. Она просто она.
Спасибо хоть не труп, — сказала Крутая. — Но, честно говоря, я пока что не врубаюсь.
Сейчас Тимыч тебе все объяснит, — сказал Димыч.
И Тимыч объяснил.
Прямо пьеса «Из жизни шизофреника», — 0 заметила Любка, выслушав его рассказ. И спросила напрямик: — У тебя с головой-то все в порядке?
Он потому лыжи к психиатру и навострил, — ответил за Тимыча Димыч, — что хочет провериться. У тебя, Люб, вроде был знакомый психиатр.
Был да сплыл. Он в Германии теперь живет. — Крутая взглянула на Тимыча. — Но можно без всякого психиатра проверить, свихнулся ты или нет.
Что, палец к носу надо прикинуть? — спросил Тимыч, припомнив Любкину проверку из своих воспоминаний.
Ничего прикидывать не надо, — ответила реальная Крутая. — Это устаревший тест. Я тебя новейшим протестирую. Ну-ка, отвечай быстро, что такое семь крыльев, пять носов?
Семикрылый пятинос, — не задумываясь, выпалил Тимыч.
— Поздравляю, — сказала Любка, выдув изо рта большущий пузырь жвачки, — ты законченный шизо.
У Тимыча так челюсть и отвисла.
Правда, что ли?
Да шучу, шучу, — рассмеялась Крутая. — Ты в полном порядке.
Вот видишь! — хлопнул друга по плечу Димыч. — Все зашибись!
Угу, зашибись, — сумрачно повторил Тимыч. — А толку-то?.. Что же — меня теперь так и будет тыщу лет глючить?
А ты что, тыщу лет жить собрался?! — расхохотался Димыч.
Тебя не глючит, — сказала Любка. — Скорее всего, тебя просто бес попутал.
Бес? — повторил Тимыч.
Ну да. Бесы любят людей путать. Встань-ка напротив окна, я посмотрю на свет.
Что посмотришь?
Сидит в тебе бес или нет.
Тимыч встал напротив окна. Любка внимательно вгляделась в его переносицу.
— А можно и мне глянуть? — подскочил Димыч.
— Отвали, — пихнула его локтем Крутая. — Ты все равно ничего не увидишь.
А ты увидишь?
Естественно. Я вижу то, чего не видят другие. Я же потомственная ведьма. У меня и бабушка ведьмой была, и прабабушка…
Ага-а, вот он! — приглядевшись, воскликнула Любка.
Где?! — очумело спросил Тимыч.
Да вот! — Крутая ткнула пальцем Тимычу между глаз.
— А какой он? — любопытничал Димыч. — С рожками и хвостом, да?
— Сам ты с рожками и хвостом. Бесы вселяются в людей в форме черных шаров. Типа бильярдных.
Тимыч испуганно обхватил голову руками.
— А как он туда попал?!
— Да какая тебе разница? — чмокнула жвачкой Крутая. — Для тебя сейчас главное — как его оттуда вытурить.
— А как его оттуда вытурить?
— С помощью отчитки.
— С помощью чего?
— Ну это когда священник поливает тебя святой водой и читает молитвы.
— А, знаю! — воскликнул Димыч. — Я ужастик один видел. Про священника, который из девчонки беса выгонял. Таких священников называют эксцентристами.
— Не эксцентристами, а — экзерсистами, — поправила Димыча Крутая. — Экзерсист по латыни означает — «изгоняющий дьявола».
— Люба, — умоляюще произнес Тимыч, — а ты не можешь из меня этого дурацкого беса выгнать?
— Нет, для меня это слишком круто, — покачала головой Крутая. — Я ведь еще не совсем ведьма, а только учусь. Вот для моей бабушки это — пара пустяков.
— Едем скорей к твоей бабушке!
— Далековато ехать придется. Она сейчас в Португалии. Но я здесь, в Питере, знаю одного классного экзерсиста.
— Священника?
— ФСБэшника.
— Кого-кого? — не поняли мальчишки.
— Сотрудника ФСБ, майора Гвоздя. Он крутой спец по бесам. Его все бесы ненавидят, потому что он про них книжку написал: «Кто такие бесы и как с ними бороться».
— А что он в ФСБ делает? — спросил Димыч.
— Гвоздь — начальник отдела по борьбе с нечистой силой.
— Такой отдел есть? — удивился Тимыч.
— А ты думал! — ответила Любка. — Нечистая сила не дремлет. Буквально на днях отдел провел операцию по уничтожению демона по кличке Дуррра.
— А кто это? — в один голос спросили Тимыч с Димычем.
— Долго рассказывать. Короче говоря, погнали в ФСБ.
И, короче говоря, они погнали в ФСБ.
Майор Гвоздь оказался толстеньким коротышкой с длинными усами.
— Вот так номер, чтоб я помер! — подкрутил он правый ус. — Никак сама «Мисс Нева» к нам в ФСБ пожаловала?!
— Так точно, товарищ майор! — Любка в шутку вытянулась перед Гвоздем по стойке «смирно».
— Вольно! — тоже в шутку скомандовал майор и поинтересовался: — Как делишки, как детишки?
— Детишек не имеем, потому как сами пока еще детишки, — бойко ответила Крутая. — А вот делишки имеются.
— Ну выкладывай свои делишки, — подкрутил Гвоздь левый ус.
— Вы не могли бы, Петр Трофимыч, беса изгнать?
— Запросто, — ответил бравый майор. — Тем более что это входит в обязанности нашего отдела по борьбе с нечистой силой. — Гвоздь нажал кнопку звонка.
— Тотчас явился прямой, как штык, капитан.
— Здравия желаю! — козырнул он.
— Здорово, Жора… Кипятков, мой заместитель, — представил капитана Гвоздь.
— Тима, — представился в ответ Тимыч.
— Дима, — представился в ответ Димыч. Ну а Любка Крутая в представлении не нуждалась.
— Вот что, Жора, — сказал майор капитану. — Сейчас я буду беса изгонять. А после нужно будет составить на него протокол задержания и допросить. Уразумел?
— Так точно!
Гвоздь по-свойски подмигнул мальчишкам.
— В кого из вас, орлы, бес-то вселился?
— В меня, — смущенно ответил Тимыч.
— Зажмурь глаза, — приказал майор.
Тимыч зажмурил.
Гвоздь включил настольную лампу и поднес ее к лицу Тимыча. Присмотрелся.
— Ого, здоровенный какой, — присвистнул он. — Да-а, тут придется попотеть. — Майор взглянул на Димыча с Любкой. — Танцевать умеете?
— Танцевать? — переспросила Крутая.
— Да, танцевать. Дело в том, что таких крупных бесов одной отчиткой не взять. Нужны ритуальные танцы.
— Я могу брейк сбацать, — предложил Димыч.
— Сбацай, — кивнул майор Гвоздь. — И еще хорошо бы чего-нибудь спеть.
— Я могу рэп прочитать, — предложила Любка.
— Это что за хренотень?
— Ну типа песенки. Речитативчик.
— Потянет, — сказал Гвоздь. — Значит так, ребятишки. Вы поете и танцуете, я произношу заклинание, а ты, парень, — обратился Гвоздь к Тимычу, — открой рот пошире, потому что бесы всегда выходят через рот.
— А это не больно? — с опаской спросил Тимыч.
— Смотря как пойдет.
«Вот блин!» — подумал Тимыч.
— Не дрейфь, парень, — подбодрил его майор, словно услышав мысленное восклицание Тимыча. — Не так страшен бес, как его малюют… Жора!
— Я!
— Как только бес появится, предъявишь ему ордер на арест.
— Есть! — козырнул Кипятков.
— Приготовились, — скомандовал майор Гвоздь и сделал отмашку рукой: — Начали!..
Тимыч разинул рот.
Димыч начал «бацать» брейк.
Крутая стала читать рэп:
Подумаешь — не нравлюсь! Подумаешь — не та! Я на тебя плевала! С высокого моста!..
Бравый майор прыгал вокруг Тимыча, размахивая руками и выкрикивал заклинание:
— Эрин! Мерин! Патефон! Бес проклятый, выйди вон!
Бес, однако же, выходить не спешил.
— Жора, помогай! — приказал Гвоздь.
— Слушаюсь, товарищ майор! — козырнул Кипятков и пустился вприсядку. Залихватски выкрикивая:,
— Эх-эх-эх-эх!
— О-па, о-па, о-па-па!..
А бес — хоть бы хны.
— Ишь какая бесятина упрямая попалась, — посетовал Гвоздь. — Ну, сейчас ему тошно станет. — И майор распорядился: — Поем, орлы, гимн России!
Росси-и-я Росси-и-я
Все как один грянули:
свяще-е-нная на-а-ша
держа-а-ва! люби-и-мая на-а-ша
страна-а…
Тимыч тут же почувствовал, как в голове началось легкое шевеление. Бес явно забеспокоился.
— Шевелится, шевелится! — радостно завопил Тимыч.
— Не закрывай рот! — предупредил его майор Гвоздь. — Разинь как можно шире!
Тимыч раскрыл свою «пасть» так широко, что чуть челюсть не вывихнул.
Сла-а-вься, Оте-е-чество на-а-ше
свобо-о-дное, Бра-а-тских наро-о-дов сою-ю-з
веково-о-й… —
торжественно пели Гвоздь, Кипятков, Димыч и Любка Крутая. Движение в голове у Тимыча становилось все ощутимее. Тимыч чувствовал, как что-то шарообразное подкатывает изнутри к глазам, спускается к носу и… и вот уже изо рта у Тимыча выскочил черный шар.
ЩЛЕП! — шлепнулся шар на пол и, подскочив, будто мячик, запрыгал к открытой двери кабинета
— Жора, дверь!.. — закричал Гвоздь.
— Есть! — козырнул капитан и ударом ноги захлопнул дверь, буквально под самым «носом» у черного шара. Бес рванул к окну.
Еще секунда — и он бы ушел, разбив стекло. Но от фээсбешников не уйдешь. Майор и капитан, не сговариваясь, выхватили свои пушки и открыли огонь по бесу: бах-бах-бах!..
От метких попаданий шар разлетелся на мелкие осколки, точнее — брызги, От беса в буквальном смысле осталось лишь мокрое место — лужица у подоконника.
— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул Гвоздь, глядя на эту лужицу.
— Отпадно! — поддержала майора Крутая.
— А что такое? — не понимали Тимыч с Димычем.
— А то, ребятишки, что это вовсе и не бес, — объяснил майор Гвоздь, убирая пистолет в наплечную кобуру. — Бесы никогда в лужи не превращаются.
— А кто же это тогда? — продолжали не понимать мальчишки.
— Сейчас попробуем… Жора, дай стакан.
— Товарищ майор, — козырнул Кипятков, — может, не стоит пробовать? Разрешите эту жидкость к экспертам отнести, на экспертизу.
— От-ставить! Я сам проведу экспертизу.
— Слушаюсь! — Кипятков нехотя подал Гвоздю стакан.
Майор зачерпнул стаканом из лужицы и сделал глоток. Почмокал губами, поцокал языком…
— Вот так номер, чтоб я помер! Это ж — аш два о!
— Что-что? — переспросили ребята.
— Обычная вода. — Гвоздь взглянул на Тимыча. — Да, парень, странный какой-то бес в тебя вселился.
— С Тимычем вообще в последнее время странности творятся, — вздохнул Димыч.
— Ну-ка, ну-ка, что за странности? — заинтересовался майор Гвоздь.
И Тимыч, в который уже раз, принялся рассказывать о своих непонятных воспоминаниях.
Больше всего в рассказе Тимыча Гвоздя заинтересовал унитаз.
— Вот тут поподробнее, парень, — велел майор.
— А что подробнее? — пожал плечами Тимыч. — Я сидел на дне унитаза, а бабушка спустила воду.
— А где этот унитаз находился?
— Как где? В туалете.
— Это понятно. А туалет был в квартире твоих родителей или в квартире профессора Федякина?
— Кажется, в квартире родителей. Я точно не помню.
— Постарайся вспомнить. Это очень важно.
— Тимыч постарался… И вспомнил.
— Туалет был дядифедин, — сказал он, — а вся остальная квартира — родительская.
— Я-а-а-сненько, — протянул Гвоздь.
— А что вам ясненько, Петр Трофимыч? — встряла в разговор Крутая.
— Возможно, дело здесь в унитазе, — ответил майор, задумчиво пощипывая усы.
— А может, в бабушке? — влез в разговор и Димыч.
— А может, и в бабушке, — не спорил Гвоздь. — Короче, орлы — дело ясное, что дело темное.
— Но на мистическую атаку не похоже, — вставила Любка.
— Да, мистикой тут не пахнет, — согласился Гвоздь. — Эта история должна иметь вполне реалистическое объяснение… При условии, разумеется, если у тебя, парень, крыша не уехала, — обращаясь к Тимычу, добавил майор.
Крыша не уехала, — ответила за Тимыча Крутая. — Я проверяла.
Тогда надо выяснить, что за всем этим кроется, — объявил майор Гвоздь.
А вдруг ничего не кроется? — сказал Димыч. — Вдруг это все — просто так?
Ничего просто так не бывает, — поучительно изрек Гвоздь. — Верно, Жора?
Так точно! — козырнул Кипятков. — Просто так и муха на варенье не сядет!
Майор Гвоздь сунул в зубы сигарету и щелкнул зажигалкой.
— Ну что ж, орлы, начнем расследование.
Перво-наперво давайте-ка разложим все по полочкам… Итак, — вновь обратился он к Тимычу, — ; все началось с того, что ты превратился в таракана…
Ага, — кивнул Тимыч, — а вслед за этим пришла Ля и сорвалась на велике с крыши…
А потом ты нашел свидетельство о своей смерти, — попыхивал сигареткой майор. — И посетил собственную могилку на Мартышкином кладбище.
А после мы с Тимой съездили на Тот Свет, — добавила Крутая, наяривая жвачку.
А затем я столкнул Тимыча в могилу, — прибавил Димыч. — А Аннапална его застрелила.
А я ему нож в сердце воткнула, — подхватила Любка.
А в последнем глюке дядя Федя меня отключил, — закончил Тимыч.
На самом же деле ничего этого не было и в помине, — констатировал майор Гвоздь. — Верно, Тимофей?
Верно. Родичи мои дома, дядя Федя на Канарах, Аннапална в школе… Вот только с Ля не понятно.
— А чего тут непонятного? — Гвоздь стряхнул пепел с сигареты. — В принципе,
она могла в послезавтра угодить.
У Тимыча лицо запылало от волнения.
— Вы хотите сказать, что такое возможно?!
Вполне. Со мной произошла похожая история, когда мы с Жорой распутывали дело банды «Белые перчатки». Помнишь, старина?
Так точно! — козырнул Кипятков.
Да-а, запутанное было дельце, — пустился в воспоминания майор Гвоздь. — Банда грабила банки и бесследно исчезала, оставляя на месте преступления белую перчатку.
А зачем? — спросил Димыч.
Как у вас, молодых, говорится: понты кидала. Дескать, вот мы какие крутые. Я и так голову ломал, и этак — куда они деваются? Черт знает. И вот однажды сижу я дома, ем себе спокойненько котлету с гречневой кашей, а меня вдруг — фьють! — переносит на месяц вперед. Прихожу я, значит, на работу, а дело «Белых перчаток» уже в архив сдано. Оказывается, я его в Будущем раскрыл.
А как вы потом обратно в наше время вернулись? — поинтересовалась Любка.
Хочешь — верь, Любаша, хочешь — не верь, но я еще раз попал в завихрение времени и меня кинуло назад, прямо к моей недоеденной котлете.
И что?
И ничего. Доел котлету и пошел опять же в ФСБ продолжать расследование. Ну здесь уж мне легко было расследовать, зная все наперед. Короче, взяли мы с Жорой банду за мягкое место и посадили на твердую скамью подсудимых. Верно, дружище?
— Так точно! — козырнул Кипятков и похвастался: — Нам тогда за оперативное расследование директор питерского ФСБ благодарность объявил.
Клево! — сказала Крутая.
Суперклево! — добавил Димыч.
А Тимыч внутренне ликовал. Ура-а-а! Ля в любой момент может вернуться из послезавтра!..
Несмотря на все свои заморочки, Тимыч ни на минуту не забывал о Ля. Казалось бы, сдалась ему эта Ля, когда рядом с ним Любка Крутая — «Жемчужина Петербурга», «Мисс Нева», «Российская Русалочка»… Но Тимыч был влюблен только в Ля. А к Любке относился как… ну как, например, к Димычу. Она была для него своим парнем и не больше.
И тут Тимыч кое-что вспомнил. И радость его мгновенно растаяла.
— Я же звонил матери Ля, и она сказала, что у нее нет никакой дочки, — убито произнес Тимыч и добавил еще убитее: — Значит, Ля не существует.
Майора Гвоздя сообщение Тимыча не смутило.
Думаю, и у этой загадки есть своя отгадка.
А какая, какая?! — загорелся Тимыч.
— Не все сразу, парень, — остудил его Гвоздь. — Отгадаем со временем. А пока что нам надо разгадать более насущные загадочки. Как ты считаешь, что объединяет все твои воспоминания?
Не знаю, — пожал плечами Тимыч. Майор перевел взгляд с Тимыча на Димыча.
А ты, парень, как думаешь?
Никак не думаю, — честно признался Димыч.
Ну что, так никто и не ответит, что объединяет все эти воспоминания? — обвел майор взглядом присутствующих.
Петр Трофимыч, — с хитрой улыбкой сказала Любка Крутая, — вы же сами отлично знаете, а нас спрашиваете.
Знаю, — кивнул бравый майор. — Их объединяет — смерть!.. Смотрите, какая получается цепочка: смерть таракана — свидетельство о смерти — могила на Мартышкином кладбище — убийство родителей — поездка на Тот Свет — живой труп нашего юного друга, — указал майор дымящейся сигареткой на Димыча, — далее, Аннапална с пистолетом — Любаша с ножом — и, в конце концов, нашего героя отключают. — Гвоздь прищурился сквозь сигаретный дым. — О чем это говорит, орлы?
А о чем? — переспросили орлы, надеясь, что и на сей раз майор сам ответит на свой вопрос.
Вот это нам как раз и предстоит выяснить, — сказал Гвоздь, ловким щелчком послав окурок в пепельницу. — Для начала займемся унитазом и могилой. Ты, Жора, с Любашей и Дмитрием поезжай на Мартышкино кладбище… Где ты там похоронен? — обратился майор к Тимычу.
