Скалов не ответил. Он не мог понять геолога. Помолчали. Новоградский сказал:
- Я все о том великане. Мне страшно хочется видеть его в ином, достойном нашей цивилизации окружении. Кажется, мы сделаем так…
- Что сделаете?
- Рано об этом. Еще не время предавать гласности наши планы, Скалов. Сами увидите, дайте только срок.
Прошла скоротечная осень. Снег засыпал тайгу, метель загудела в горах. Поселок потерялся в сугробах. Он глядел из снегов робко, казался незаметнее. По утрам из труб над белыми крышами валил пушистый дым.
Скалов скучал в своей почтовой конторе. Новоградский постепенно переводил основную базу в бухту Нагаево. От Медова и геологов вести не приходили. Множились неясные слухи.
19 ноября в поселок прибежала собака. Тощая, с голодным блеском в глазах, она заскулила у дверей первого же дома, просясь в тепло. Все узнали ее, и тревога прошла из дома в дом.
- Это Егорова Дёмка. Егор пошел с Медовым. Что-то случилось с людьми, не иначе…
Больше Новоградский не мог ждать. В тот же день на пяти нартах с собачьими упряжками он и его товарищи выехали в тайгу.
Зимняя тайга - заколдованное царство. Тишина первозданная. Снежные шапки на пеньках, на кочках, сугробы на поваленных стволах, пухлый снег на голых ветках лиственниц, согнувшихся под этой мерзлой тяжестью. Не ступить шагу, чтобы не вызвать снежного обвала с деревьев. Не пройти десяти метров, чтобы не провалиться в пустоты под стлаником и сугробами. Нет хода даже зверю. Лисы и волки обходят чащобу стороной.
Каюр беспокойно осматривался. Собаки еле шли, след от потяга получался неуверенный, извилистый.
- Прямо едем? - спросил геолог, рассчитывая врубиться в тайгу и выгадать несколько километров пути.
- Что ты, начальник! - испуганно сказал каюр. - В тайга пропадем сразу.
Подтянулись остальные упряжки. Каюры сошлись, посоветовались. Свежевыпавший снег завалил все дорожные приметы. Новоградский не вмешивался в разговор. Он тут был новичком.
- Как решили? - спросил он, когда передовой взялся за остол.
Каюр неопределенно махнул куда-то в сторону.
Собачьи потяги пошли в обход леса по целине, вдоль реки. Когда лес прижал долину с обеих сторон, каюры начали петлять от поляны к поляне, где снег не так глубок и пушист, как в глубине тайги.
Упряжки темными привидениями мелькали по белым склонам сопок, скрываясь в долинах, змейкой ползли по горам все дальше и дальше от побережья.
Днем по сверкающему от солнца снегу, ночью по глубоким лунным долинам, в поземку и метель, в оттепель и злой мороз неслись по тайге, по болотам, с горы на гору, от реки к реке, подгоняемые нетерпеливым криком каюров. Мелькали по сторонам кусты, повизгивали собаки, скрипели легкие полозья, трещал, взлетая искристым пламенем к холодному небу, костер на привале, глубокий сон в меховом мешке схватывал геолога в одно мгновение. И снова, едва забрезжит рассвет, версты и версты, и снова тревога на сердце. Где люди, что такое случилось с отрядом?..
До первого зимовья - Элекчана - от Олы двести километров. За этот немалый путь Новоградский, впервые узнавший, что такое собачий потяг и остол, научился сносно править нартой и в три минуты «ставить» на привале костер. От Элекчана он проехал еще сто пятьдесят километров. Вечером, когда костер на недолгой остановке уже прогорал и над долиной повисла ничем не спугнутая тишина, люди услышали далекий шум порогов Бахапчи.
На рассвете нарты осторожно подошли к опасному месту. Геолог услышал грохот воды, увидел пар над узкой долиной и сказочные ледяные валы на закрайках бешеной реки. Приречный лес стоял в густом инее. Между белыми ледяными берегами, полускованная льдом, бросалась на скользкие камни черная вода, она ярилась, бушевала и с грохотом неслась вниз.
Геолог, насупив брови, смотрел на это чудо природы. Река преграждала им путь. Досадное препятствие.
К берегу приткнулось ветхое зимовье. Здесь жил одинокий старый ороч. Он увидел людей, подошел к геологу.
- Экспедиция заходила? - с тревогой спросил Новоградский.
- Как же, видел. Здоровый ребята, веселый. Плоты делал, порог обошел, вниз покатился, рукой махал, зубы скалил…
Отлегло!
Новоградский увидел затесы на деревьях - квадрат белой древесины на тополе и запись: «28-8-28. Идем вниз».
На пригорке стоял астропункт. Это дело рук Хазанли. Значит, живы, прошли самый опасный участок. Но тревога все еще не проходила. Откуда прибежала собака? И где сейчас люди, где их зимовье?
Нарты снова тронулись в путь сперва на запад, в обход непроходимых зимой порогов, потом через перевал, заваленный снегом и утыканный мелкими лиственницами, все на север, все дальше и дальше, навстречу друзьям. Товарищи отстали. Они шли по следу.
31 декабря 1928 года, в канун Нового года, нарты вынесли геолога на белый, блестевший под солнцем Среднеканский перевал. Как крутой и гладкий лоб лежал водораздел, рассекая надвое черную редкую тайгу. Дышалось со звоном. Пар, вырываясь изо рта, шипел и трещал, моментально смерзаясь. Было за пятьдесят градусов. Собаки скулили и поджимали лапы.
- Начальник, надо остановка делать, - сказал каюр.
- А если вниз?
- Круто больно, опасно ночью. Давай палатка ставим.
На перевале, зарывшись вместе с палаткой и собаками поглубже в промороженный снег, Новоградский встретил Новый год. Было холодно и неуютно. Он улыбнулся, вспомнив, какой бывает в эту ночь далекая Москва. И здесь была своя иллюминация. Над ними полыхало неяркое северное сияние. С грохотом лопались льды на ручье.
Утром, отбивая зубами дрожь, быстро свернули лагерь и спустились с перевала к лесу. Пока каюр готовил завтрак, Новоградский с биноклем оглядывал светлые дали, изучая каждый распадок. Рука дрогнула. Над черной щелью неведомого ключа он увидел дымок…
Перекусив, геолог вместе с каюром привязал поклажу и, усевшись, показал вперед:
- Туда!
В долине ключа Безымянного, левого притока реки Среднекана, стояли черные квадраты рубленого зимовья, оттуда во все стороны шли утоптанные дорожки обжитого места. Из леса слышался веселый лай собак. Пахло дымом. Наконец-то!
Вихрем пронеслась по твердому насту упряжка геолога, разом взлаяли, почуяв жилье, собаки, из всех избушек выскочили люди, и Новоградский прямо с нарт свалился в объятия друзей.
- Все живы?
- Все… Каким это ветром?
- Собака от вас прибежала. Думал, беда.
- Это с нами-то?.. Просто отстала и потеряла след. Гляди, разве с нами может что приключиться?
- Ну, говорите: что, как, где? За мной идут еще упряжки, там продукты, одежда, лекарство.
- Эх, жалко, не поспел на Новый год. Мы тут отметили…
- Да рассказывайте, что у вас?
- Нашли…
- Серьезно?
- Смотри.
- Ого! Ну, братцы!..
- Не баклуши бить ехали.
- Что за молодцы!
- Ты останешься или уедешь?
- Остаюсь. У меня на берегу надежные ребята, сами справятся.
- Это отлично! Нам как раз не хватает кадров. Давай включайся.
Остаток зимы и весну геологи бродили по тайге. Они находили старые разрезы, шурфы. Это их не устраивало. Экспедиция искала большое золото, ей нужен был размах. Когда стаял снег, поиск пошел скорее. Они напали, наконец, на крупные месторождения. Один за другим геологи столбили перспективные площадки в Среднекане, на реке Утиной, в Оротукане, недалеко от места гибели Нестерова. Всюду лежало золото, надежно упрятанное под мерзлые грунты.
