Интуитивно Софи считала, что она не подходит Тео, а внутреннее чутье ёе никогда не подводило. Она не могла объяснить, почему он ее поцеловал тогда; возможно, одиночество породило в нем непреодолимое желание, а она в этот момент оказалась рядом. Он знал, что она ответит на его порыв, а какая женщина поступила бы иначе? Этот мужчина просто великолепен. Однако он быстро понял свою ошибку. Ведь ее никак нельзя назвать сексуальной красоткой. Может, ей стоит с благодарностью отнестись к предложению Роберта? Оно застало её врасплох, но, вероятно, ей. стоит хотя бы рассмотреть перспективу сходить с ним на свидание? Настоящее свидание? Пусть Роберт и не разжигал в ее груди пламя бешеной страсти, но он, по крайней мере, не отвергал ее с таким нескрываемым отвращением после одного поцелуя.
Тео сидел в небольшом рабочем кабинете, уставившись в экран компьютера, мечтая о том, чтобы эта машина сотворила чудо и поглотила его. Услышав звонок в дверь, он поднял глаза.
Расположен кабинет был как нельзя более удобно: из его окон прекрасно просматривалась входная дверь. Тео не составило труда разглядеть задумчивое выражение лица Софи.
Вместо того чтобы встать, Тео откинулся па спинку стула и, сомкнув пальцы рук под подбородком, продолжал смотреть на нее.
Он знал, что она вернется. Рано или поздно. Если бы этого не произошло, ему бы пришлось выискивать предлог для встречи с ней, но он был рад, что такой необходимости не возникло. Брать инициативу в свои руки сейчас он не хотел, и перспектива активных действий его не радовала.
Но теперь…
После его выходки несколько дней назад не исключено, что Софи может дать ему оплеуху. Он признавал, что вел себя неподобающим образом. Более того, он совершил самую ужасную оплошность из всех, которые только можно совершить по отношению к женщине — он не устоял и поддался искушению только ради того, чтобы потом оттолкнуть ее с отвращением. А Софи даже и в голову не могло прийти, что его отвращение было обращено исключительно на него самого. Какой же обиженной и оскорбленной, должно быть, она себя чувствовала. Особенно учитывая ту страстность, с которой она откликнулась на его порыв.
Звонок прозвенел снова, и Тео, вздохнув, поднялся и направился к входной двери. Он не торопился, давая тем самым возможность уговорить себя не делать того, что собирался. Последние три дня выдались для Тео особенно напряженными. По сути дела, справляться с горем и печалью в течение долгих месяцев и то, наверное, было легче. По крайней мере, горе было тем состоянием, которое уже ему знакомо, которое он мог понять и с которым научился справляться. Тео мог забыться где-нибудь на вершине горы и с безрассудством катиться вниз по крутым отвесным скалам. Он запросто мог ввязаться в какое-нибудь рискованное предприятие и наслаждаться иллюзиями, чувствовать себя снова живым.
Однако в результате он всегда возвращался в свое прежнее состояние тихой скорби и печали.
Но те десять секунд физической близости с Софи погрузили Тео в состояние крайнего волнения и замешательства.
В течение трех дней он не мог ни о чем думать. Глухой звук, издаваемый его компьютером, в котором он когда-то находил покой и утешение, уносил его в страну бессмысленных мечтаний и когда ее губы касались его губ, об ощущении ее нежной кожи, о желаниях своего собственного тела, которые выходили из-под контроля.
Такое состояние было для него сейчас чуждым и неуместным. И он вовсе не собирался рассматривать его как неразрешимую проблему. Любую проблему можно решить.
Тео смирился с потерей Елены, и он был уверен, что справится с этой неожиданно разгоревшейся войной между его желаниями и разумом без особого труда. Тео относился к данной ситуации с холодным рационализмом человека, нацеленного на анализ и разрешение возникшей проблемы.
Он не смог устоять перед этой женщиной. Но Тео прекрасно понимал, почему так случилось. Он оказался вырванным из своей привычной среды, из устоявшегося уклада жизни, где привык вести себя в манере, подразумевающей жесткий контроль над своими чувствами. Сейчас же, находясь вдали от множества устремленных на него глаз, оп нарушил типичный для себя способ жизни.
Но даже осознание глубинных мотивов такого поведения не помогло остановить волну неуместной страсти и желания, накатывавшую на него всякий раз, когда он думал о Софи.
Одного он никак не мог объяснить. Почему именно она? Вокруг было много более привлекательных и соблазнительных женщин, и он не обращал на них никакого внимания. Более того, зацепить в этой квартирной хозяйке? Женщине с несносным характером, чье поведение раздражало его и которой не было дела до того, что о ней думают.
И снова Тео решил, что причиной всему те обстоятельства, в которых он оказался, — вдали от привычной лондонской жизни, от друзей и знакомых. Свобода вести себя как вздумается под надежным прикрытием того, что его здесь никто не знает.
