А потом он, очевидно, серьёзно задремал, потому что не заметил момента остановки. Он только почувствовал, что его толкнули в спину, и чуть не выпал из машины через открытую кем-то снаружи дверь.
Николай вылез из тесного вездехода. Предутренняя прохлада сразу свела мышцы лёгкой судорогой, и егерь сжал зубы, чтобы унять озноб.
Машины стояли возле открытых ворот усадьбы лесника. Люди вышли из них и теперь стояли группами, тихо переговариваясь и поглядывая на дом. В свете фар мелькнула здоровенная овчарка.
— Свет! — вдруг громко скомандовал кто-то. — Уберите свет!
Фары послушно погасли, на мгновения всё погрузилось в ночную тьму. И тут егерь увидел, что окна пустого дома слегка светятся изнутри.
— Что это?!. — удивлённо спросил кто-то. — Там есть люди?!.
— А вы говорили мне, что в доме никого нет… — егеря тронули за руку. — Как прикажете это понимать?..
И тут Николая точно чем-то стукнуло по памяти.
— Фонарик… Я оставил тут свой включённый фонарик… Батарейки не успели сесть…
На несколько секунд все разочарованно замолчали, слышно было только нетерпеливое повизгивание собаки.
— Включите снова свет, пожалуйста, — попросил из темноты нетерпеливый майор.
Снова зажглись фары. На крыше микроавтобуса вспыхнул прожектор, метнулся влево, вправо, и остановился на доме.
— Ну, что ж, начнём, пожалуй… — сказал майор и вошёл в ворота. Остальные двинулись за ним. Они все остановились возле крыльца дома и стали о чём-то негромко совещаться.
Николай машинально шагнул было к ним, но шофёр ГАЗ-ика удержал его рукой.
— Не нужно, дядя… Там ваша помощь пока не требуется — они хорошо знают своё дело. Вы устали, ложитесь в машине и поспите. Если понадобитесь, вас разбудят.
Егерь кивнул и полез в ГАЗ-ик. Он сел у окна, выходящего на дом, поднял воротник куртки и, откинувшись на почти мягкую спинку сиденья, с удовольствием закрыл глаза.
В машине было тепло, и Николай быстро согрелся.
Сон медленно накатывался на него лёгкими, баюкающими волнами, и снова отходил. Потом огромный вал приподнял его усталое тело и бросил в Бездну, отчего сладко сжалось и пугающе надолго остановилось сердце. А после было уже невесомое воздушное парение, в которое врывались отрывочные сновидения…
Егерю снилась минувшая война. Он скакал куда-то, размахивая шашкой, а вокруг поднимались к небу беззвучные чёрные взрывы, и падали с коней сражённые ими и пулями товарищи…
Несколько раз он просыпался и выглядывал в окно машины.
В доме горел свет, кто-то ходил перед его окнами. Вокруг дома тоже бродили люди и вспыхивали фонарики. Один раз его разбудил яростный лай собаки.
Проснувшись на непродолжительное время, Николай снова проваливался в сон, где вспухали бесшумные взрывы и возобновлялись скачки в убийственную неизвестность…
…Его разбудили уже после восхода солнца. Он открыл глаза и увидел перед собой шофёра ГАЗ-ика. Только сейчас, при свете наступающего дня, егерь заметил, что тот ещё совсем мальчишка — лет девятнадцати — двадцати, не старше.
— Пойдёмте, — устало сказал шофёр. — Там уже всё закончили, хотят поговорить с вами.
Николай выбрался из машины и, слегка покачиваясь на ослабевших ото сна ногах, пошёл за шофёром.
Было совсем светло. Звонко голосили птицы, среди деревьев таяли последние клочья ночного тумана. Егерь на ходу закурил, пытаясь согреть сжавшиеся от холодного ночного воздуха лёгкие.
Когда они вошли в дом, майор и двое его сотрудников ожидающе сидели за столом.
Николай повертел головой. Майор угадал его мысли.
— Остальные ищут в окрестностях дома, хотя, скорее всего, напрасно. Но нам нужна полная уверенность.
Он пододвинул егерю стул.
— Мы осмотрели всё, но не стали тревожить вас до рассвета. Вы бывали здесь часто, поэтому должны помнить, что где раньше было, и что теперь исчезло. Мы хотели бы, чтобы вы осмотрели дом, но сначала я расскажу вам всё, что нам удалось узнать.
Майор взял у сидящего рядом сотрудника папку, открыл её и вынул сложенные стопкой листки бумаги с текстом.
— Получается странное дело, Николай?.. — майор сделал паузу.
— Иванович…
— Иванович… — продолжил майор. — Оказалось, что в доме за последние сутки никого не было… Я имею в виду посторонних людей… Мы не обнаружили в нём и вокруг него ничьих других следов, кроме Марии Плотниковой, её детей, и ваших, Николай Иванович… Видимо, накануне происшествия, утром, Мария вымыла полы во всём доме, поэтому нам нетрудно было в следах разбираться.
Егерь жадно затянулся папиросой.
— И что же из всего этого следует для меня?.. — глухо спросил он, глядя майору прямо в глаза.
— Да нет, Николай Иванович, вы меня неправильно поняли, — майор взял из стопки один из листков. — Вот, слушайте… «Окна дома закрыты изнутри. Снаружи на подоконниках и на земле под окнами свежих следов не обнаружено. В детской комнате на полу имеются только следы женщины (Марии Плотниковой) и её сыновей. В большой комнате также присутствуют следы только её и её детей, на которые вокруг лужи крови внятно наложены следы сапог егеря Николая Воронова…»
Егерь посмотрел на свои сапоги.
— Да, — кивнул головой майор, — пока вы спали, мы их осмотрели.
…«На кухне и в сенях — следы тех же четырёх образцов. Судя по реакции служебно-розыскной собаки, прошлым днём из дому выходила только Мария — за дровами для печи и покормить скотину.» Дети вчера из дому не выходили ВООБЩЕ! Понимаете? НЕ ВЫХОДИЛИ!!!
Николай ошарашено смотрел на майора, зажав в кулаке уже погасшую папиросу.
— Так что ж, их вынесли, что ли?.. — егерь перевёл глаза с майора на его сотрудников. Он уже немного успокоился, сообразив, что его никто ни в чём не подозревает. — Или они сами улетели?..
Сотрудники молча смотрели на егеря.
— Мы тоже так странно подумали, собрав все данные, — продолжил майор. — Но, согласитесь, что это какие-то сказки! Получается, что Мария сама на руках вынесла детей из дому, и усадила в висящий над землёй вертолёт… Но тогда что же произошло с ней самой?..
Майор устало помассировал пальцами виски.
— В общем, Николай Иванович, мы пришли к единому мнению: что-то произошло именно в доме… Произошло что-то страшное… Произошло на глазах у Марии Плотниковой… Понимаете, если бы дети просто пропали, и Мария обнаружила их исчезновение, всё было бы совсем иначе. Она элементарно пошла бы их искать. В лес, на реку. Поскакала бы в деревню за помощью. Но она не осталась бы в доме и уж тем более не оказалась в таком беспомощном состоянии! Вывод только один: у неё на глазах с её детьми произошло что-то чудовищное, чего мать не смогла вынести…
Майор замолчал.
Егерь сидел, сжав колени пальцами, и заторможено глядел на лежащую перед майором на столе папку.
…На улице вдруг послышался истеричный собачий визг и громкие голоса людей.
— Вернулась группа, осматривавшая окрестности, — сказал один из сотрудников, выглянув в окно.
Майор встал из-за стола и быстро вышел из комнаты. Егерь тяжело поднялся и шагнул за ним.
Во дворе стояли пятеро молодых парней. Один из них держал за ошейник большую восточно-европейскую овчарку, а другой с трудом удерживал на поводке визжащую и мечущуюся хозяйскую собаку.
— Товарищ майор! — доложил поводырь овчарки. — В лесу свежих следов тоже не обнаружено! Собака найдена у реки! Поводок запутался в корнях поваленного дерева!
— Вы знаете эту собаку? — майор повернулся к егерю.
— Да, конечно. Это Пальма, собака Марии и её парней.
Николай подошёл к лайке и присел.
— Пальма… Пальмочка… Хорошая моя собачка… — ласково сказал он и протянул к ней руку.
Собака перестала визжать и рваться с поводка. Когда ладонь егеря легла ей на голову, она закрыла глаза и тихо заскулила, стоя на трясущихся лапах. Поджатый к самому животу хвост её слегка шевельнулся.
От лайки исходили резкие запахи мочи и кала…
— Успокойся… Успокойся… — ласково продолжал егерь, поглаживая собаку по голове.
Лайка перестала скулить и легла на землю.
Николай повернул голову к майору.
— Да, это собака хозяев, — стараясь не быть слишком громким, сказал он, почувствовав, как от его голоса Пальма вздрогнула всем телом. — Но она чем-то смертельно напугана. Даже побывав в лапах медведя, охотничьи собаки не становятся такими трусливыми…
Майор и стоящие рядом с ним сотрудники переглянулись.
— Опять испуг… — мрачно проговорил майор. — Хозяйка напугана до беспамятства, её собака — не меньше… Поневоле начинаешь верить в чертовщину, привидения и летающие тарелки…
— На главные вопросы нам сможет ответить только Мария Плотникова, — сказал один из стоявших за майором сотрудников. — Когда сможет…
— Да, — согласился майор. — Прежде всего — она! Здесь мы сами уже не узнаем ничего нового! Собираемся! — скомандовал он. — Двери закрыть и опечатать. Окна прикрыть ставнями и тоже опечатать! Возможно, придётся наведаться сюда ещё, и не раз. Ах, да! — вспомнил он. — Николай Иванович, пройдите в дом и осмотрите его!
