По приезде домой родные замучили его вопросами. Он мог только сказать:
— То, чем занималась наша комиссия, — настоящая фантастика!
— Неужели звездные войны? — с испугом спросила мать.
— К счастью, не звездные войны, а нечто противоположное… Но тоже на грани фантастики…
Большего Кристофер Ноблес не мог сказать.
…Стемнело. В доме зажглись огни. А мыслями Кристофер Ноблес еще был в прошлом веке, в Женеве, где работала та странная комиссия. Так вот, тогда молодые интеллектуалы двух стран обменялись соображениями о возможностях применения высвобожденных от разоружения средств. Был согласован краткий меморандум. В нем были перечислены предполагаемые совместные акции: разработка новых видов энергии, решение проблемы рака, облегчение продовольственной проблемы развивающихся стран, несколько общих космических программ, в том числе совместные космические полеты на Марс и Венеру, создание обитаемых стационарных орбитальных станций, несколько глобальных инженерных проектов, но среди них далеко не первое место занимал проект строительства моста через Берингов пролив.
Кристофер встал и подошел к краю бассейна, подсвеченного неярким зеленоватым светом. Воздух был еще холодный, но от воды тянуло теплом.
Кристофер Ноблес скинул халат, потянулся и медленно ступил в теплую светящуюся воду бассейна.
Иван Теин родился в начале восьмидесятых годов прошлого столетия и прощался с двадцатым веком уже человеком почти взрослым. Семейные предания вели его происхождение от предков, проживавших ранее в давно уже не существовавшем эскимосском селении на мысе Дежнева. Его дедом был известный в прошлом веке артист Спартак Теин.
Внешне Иван Теин выглядел так, как выглядели еще с полсотни лет назад тридцатилетние мужчины. Мягкие очертания лица несколько контрастировали с жестким, коричневатым цветом кожи — результат долгого пребывания на морозном арктическом воздухе.
Иван Теин, как и его предки, считал себя прежде всего морским охотником, хотя по старым меркам имел высшее образование и был широко известен как писатель. В настоящее же время он исполнял обязанности председателя Уэленского Совета, одного из старейших советских учреждений на Чукотке.
Здание Совета, выстроенное на пороге нового века, являло собой довольно внушительное сооружение, чем-то отдаленно напоминающее ярангу. Крутые стены незаметно переходили в крышу, и фасад из особого морозоустойчивого прозрачного материала, как это велось исстари, был обращен к морю.
Когда-то Уэлен располагался на галечной косе, протянувшейся в широтном направлении от горного массива на запад, к узкому ведущему в лагуну проливу Пильгын. Пильгын давно углубили, расширили, открыв вход в лагуну глубоководным океанским кораблям.
Все жилые дома ныне строились на южном, тундровом берегу лагуны. Там же был небольшой порт, автоматическая электростанция, работающая на синтезе. Короткая шоссейная дорога соединяла берег Ледовитого океана Чукотского полуострова с тихоокеанским, с конечной станцией Транссибирской железной дороги Дежнево.
Там же, где раньше располагался собственно Уэлен, стояли охотничьи хижины или яранги, сооруженные, по древним традициям, из моржовой кожи и плавника и обеспеченные теплом и электричеством от автоматической ветровой электростанции, поставленной на косе, ближе к Пильгыну. У Маячной сопки, в низине, на морской стороне галечной косы виднелись Священные камни. Это были огромные гладко отполированные валуны. В пятидесятых годах прошлого века (более чем сто лет назад), в разгар борьбы против шаманства и религиозных пережитков, камни срыли.
Иван Теин сидел за столом в депутатском кабинете Совета и смотрел на старый Уэлен. Что же здесь будет? Какие события и перемены ждут жителей древнего Уэлена в связи со строительством моста?
В местном музее хранилась увеличенная фотография старого Уэлена середины двадцатых годов прошлого столетия. Теперь этому снимку лет полтораста. На первом плане темнели уходящие вдаль яранги, и между ними как нечто чужеродное, бросающееся в глаза — деревянное здание школы.
