— Итак, что мы имеем, — глубокомысленно изрек Родион, раскуривая трубку, и я замерла в восхищении, стараясь угнаться за витиеватой мыслью гениального детектива и ничего не упустить. — В гостиницу «Москва» звонить бесполезно — этого пижона там наверняка не помнят. Подружки, я уверен на сто процентов, тоже не в курсе. Значит, мы имеем то, что ничего не имеем. Абсолютно никаких концов, следов и ниточек. И это мне нравится. — Он глубоко затянулся и начал пускать вокруг себя ровные колечки дыма. — Именно в таких расследованиях и проявляются истинные качества настоящего сыщика. — Тут он небрежно смахнул со своего плеча невидимую пылинку и добавил: — Если они вообще есть, конечно.
— У вас они, без сомнения, есть, босс, — бездарно польстила я.
— Ну, это мы еще посмотрим, — довольно проворчал он, вглядываясь в фотографии на столе. — Взгляни-ка на эту куколку.
Я взяла одну цветную фотографию. На самодельных качелях, прикрепленных между двумя березами, сидела очень даже симпатичная голубоглазая девушка с распущенными длинными каштановыми волосами, в легком летнем платье с короткими рукавами. Она весело улыбалась, радуясь летнему солнцу, и казалась вполне нормальной и обаятельной девушкой, не лишенной чисто женской привлекательности и ума. Придирчиво осмотрев снимок и не найдя в Светлане никаких изъянов и особых примет, что могло бы выделить ее из толпы, я положила его на стол и сказала:
— На проститутку вроде не похожа.
— Да, глаза слишком умные и честные, — согласился босс, разглядывая другой снимок. — И воспитана, судя по брату, в строгих правилах. Нет, на панель она не пошла бы. По крайней мере, добровольно.
— Думаете, ее заманили сюда, а затем отобрали паспорт и заставили работать в борделе?
— Это было бы проще всего, — вздохнул босс. — Милиции известны все существующие в Москве притоны и бордели, скрывающиеся под видом массажных салонов и саун. Мы бы прочесали все и в два счета отыскали эту девчонку. Ее наверняка кто-нибудь запомнил бы и вывел нас на след.
— Так попросите своих друзей, пусть проверят — других вариантов все равно нет.
— Попрошу, но убежден, что это ничего не даст, — усмехнулся он, откидываясь в кресле.
— Почему?
— При таком обороте дел ее уже точно нет в живых — она не из тех, кто быстро сдается или сдается вообще. Таких, как правило, убирают, чтобы не оставлять следов. А в этих злачных местах если уж кого убирают, то чаще всего так, что даже труп отыскать невозможно. Это раз. А во-вторых, интуиция подсказывает мне, что Светлана не в борделе.
— А где?
— Понятия не имею. Но смазливые мальчики в костюмах и галстуках, живущие в гостиницах, в бордель не заманивают — это другой контингент. Скорее всего ей действительно предложили нормальную работу и даже устроили здесь, дали жилье и все прочее, а потом случилось нечто непредвиденное. Ладно, не будем гадать. Иди обзванивай все больницы, морги и отделения милиции — вдруг на что наткнешься. Но, чует мое сердце, не видать нам в этом году экологической редиски с огурцами.
…Следующие два часа ушли у меня на телефон. Обзвонив все имеющиеся в Москве службы, где могли отыскаться следы пропавшего человека, и так ничего и не выяснив о судьбе Светланы Капустиной, я вошла к боссу с докладом. Он сидел, расстелив перед собой карту Москвы, и что-то высматривал.
— Ну что, — он поднял голову, — нашла что-нибудь?
— Нет, — тоскливо вздохнула я. — За последние две недели девушки, похожие на Светлану Капустину, ни в морги, ни в больницы, ни в милицию не попадали. А что у вас?
— У нас кое-что есть, — сказал он скромно. — Я выяснил, откуда в указанные Петром дни поступали звонки на квартиру Капустиных в Туле.
— Да что вы говорите! — обрадованно воскликнула я. — И как вам это удалось?
— Элементарно, как говаривал один мой коллега. В нашем мире все решают деньги и связи. Денег у меня уже нет, а связи еще остались, так что это было нетрудно. Все междугородние звонки фиксируются на специальном компьютере, и мне сообщили московский номер абонента. Я позвонил туда, но там никто не отвечает. Поэтому узнал адрес и сейчас отыскиваю на карте эту чертову Кастанаевскую улицу.
— А кто там живет, узнали?
— В том-то и дело, что узнал. — Он как-то странно посмотрел на меня.
— Ну и что же? — насторожилась я.
— А то, что человек, на имя которого оформлен этот номер телефона, умер полгода назад. Более того, в доме с этим адресом никто не живет — он предназначен к сносу. Все жильцы выселены, коммуникации и электричество отключены, как утверждают в мэрии, и жить там никто не может, разве что бомжи.
— Как же она тогда звонила?
— Это я и хочу выяснить… О, нашел! Вот она, эта Кастанаевская улица, — он ткнул пальцем в карту.
Я склонилась над картой и с большим трудом различила написанное мелкими буквами название улицы.
— Вижу, ну и что?
— А то, что собирайся и дуй туда, — коварно усмехнулся он. — Выясни, что там за история с этим домом. Порасспрашивай соседей, может, видели кого, покажи им фотографии Светланы — в общем, проверь все и сразу звони. — Он просверлил меня взглядом. — Надеюсь, хоть там ты ни во что не вляпаешься?
