За пределами Хайфы Хоснер легко сходил за немца. По роду работы ему приходилось посещать многочисленные вечеринки и сборища немецких колонистов в Каире и Стамбуле, и Иаков чувствовал себя на них как рыба в воде. Он моментально усваивал мельчайшие детали этой новой тайной, двойной жизни и любил ее почти так же, как любил Шопена и Моцарта.
Со скуки Хоснер перед войной стал членом английского летного клуба и один из немногих в Палестине получил лицензию пилота гражданской авиации. Между разведывательными заданиями он изводил британцев просьбами позволить ему полетать на «Спитфайрах», поэтому ему удавалось поддерживать в форме свое летное мастерство.
После войны Хоснер отправился в Европу, где приобрел потрепанные боевые самолеты для нелегальных в то время ВВС Израиля. Именно он купил первый английский «Спитфайр», на котором летал генерал Ласков, о чем тот не имел представления.
А после войны 1948 года Хоснер, с его опытом разведывательной и летной работы, вполне естественно стал одним из первых сотрудников службы безопасности авиакомпании «Эль Аль».
По сравнению с большинством евреев жизнь Хоснера протекала относительно легко. Сейчас он жил в Герцлии, в маленькой вилле на берегу Средиземного моря, куда приглашал многочисленных любовниц, но по религиозным праздникам строго навещал свою семью в Хайфе.
Внешне Иаков походил на европейского аристократа — тонкий орлиный нос, высокие скулы и густые светлые волосы.
Хоснер взглянул на Ядина.
— Надеюсь, они возьмут меня в этот полет.
Ядин покачал головой и улыбнулся.
— А кого же они будут пытать, шеф, если самолеты взорвутся?
— Мы не употребляем слово «взорваться» в одном предложении со словом «самолет», Матти. — Хоснер улыбнулся, он мог позволить себе эту улыбку. Все шло хорошо, у него прекрасный послужной список, и Иаков не видел причин, почему «Конкорды» 01 и 02 могут испортить его.
Матти Ядин встал и потянулся.
— Есть ли какие-нибудь тревожные сигналы от наших разведывательных служб?
Хоснер продолжал смотреть в окно.
— Нет. Наши палестинские друзья ведут себя очень тихо.
— Не слишком ли тихо?
Хоснер пожал плечами. Он был из тех, кто не строил предположений при отсутствии информации. Отсутствие новостей означало для него именно их отсутствие. Иаков твердо верил в разведывательные службы своей страны, они очень редко подводили его. Если какое-либо насекомое трогало паутину израильской разведки, то паутина дрожала, и паук, находившийся в ее центре, чувствовал это. А все, что находилось за пределами паутины, было слишком далеким, чтобы вызывать опасения.
Хоснер задернул портьеры и отвернулся от окна. Посмотревшись в висевшее на стене зеркало, он поправил пиджак и галстук, прошел через кабинет и открыл дверь в соседний зал для совещаний.
Ядин последовал за ним, прошел в конец зала, нашел там место и сел.
Зал для совещаний был полон людей, там стоял шум, но при появлении Хоснера шум стих, и все повернулись в его сторону.
За большим круглым столом расположились некоторые из самых влиятельных людей Израиля. Хайм Мазар — глава «Шин Бет», израильской службы безопасности; бригадный генерал Ицхак Талман — начальник главного штаба ВВС; генерал Бенджамин Добкин — представитель главного штаба сухопутных войск; Мириам Бернштейн — заместитель министра транспорта; Исаак Бург — командир специальной антитеррористической группы «Гнев божий».
Кроме Мириам Бернштейн, на совещании присутствовали еще пятеро членов кнессета. Вдоль стен в креслах расположились помощники и секретари, готовые делать записи. Хоснер подошел к столу.
Все собрались на это специальное совещание с целью убедиться в принятых мерах безопасности по обеспечению полета «Конкордов». Им предстояло расспросить Хоснера, и присутствующие готовы были приступить к этому.
Хоснер отметил про себя, что, как обычно, он единственный из присутствующих в костюме. Он посмотрел прямо на Мириам Бернштейн. Снова эти глаза. Ничего не выражающие. Почему же тогда ему кажется, что она смотрит на него оценивающе? Да еще эта ее сексуальность. Хоснеру не хотелось признаваться себе, что Мириам не специально подчеркивает свою сексуальность, а просто обладает ею. Это факт. Чувственная женщина. Хоснер отвел взгляд в сторону. Официально министр транспорта являлся его начальником, возможно, это и создавало натянутость в их отношениях. Хоснер остался стоять и откашлялся.
— Я согласился присутствовать на этом совещании, так что не должно больше оставаться никаких сомнений в моей способности обеспечить вылет «Конкордов». — Он вскинул руку, останавливая зазвучавшие протесты. — Хорошо, забудем об этом.
