И у него не было иного выбора, кроме как пожертвовать временем сна или приема пищи. Командование Первым Алеранским само по себе было достаточно ответственным занятием, чтобы поглощать всё его внимание, а его обязанности в качестве Курсора требовали сбора информации из любых доступных источников и отправки ее непосредственному начальству, в дополнение к его обязанностям в качестве капитана Легиона.
Только необъяснимая выносливость, пришедшая, как он подозревал, в результате его связи с Китаи, давала ему достаточно времени и сил обучаться такому незначительному заклинательству фурий, которое он был способен понять.
Несмотря на это, он понимал, что такой темп изнуряет его.
Похоже Китаи была права.
— Может быть, — сдался Тави. — Но сейчас у меня не так много вариантов. Потребуются годы практики, чтобы развить навыки заклинательства, я и так лет на пятнадцать опаздываю.
— Я всё еще думаю, что ты должен рассказать кому-нибудь. Дело пошло бы быстрее, если бы у тебя был учитель.
Тави покачал головой.
— Нет.
Китаи раздраженно фыркнула.
— Почему нет?
— Потому что пока я не способен на многое, — ответил Тави. — По большому счету. Пусть то немногое, что у меня есть, станет сюрпризом, если мне когда-либо придется этим воспользоваться.
Китаи покачала головой.
— Это не стоит того риска, которому ты подвергаешь себя, занимаясь без присмотра.
— Я обучался в Академии. Теория мне известна, — сказал Тави. Каждый скучный, унизительный, провальный час этих уроков был выжжен в его памяти вместе с детскими ночными кошмарами. — Прошло всего два года, я всё помню.
— Слишком давно, пожалуй, — сказала она. — Я знаю мало о магии, алеранец, но я знаю достаточно, чтобы уважать то, насколько опасной она может быть. Как и прочие. Разве не сдержит это твоих потенциальных врагов, если они будут знать, что ты могущественный заклинатель?
— Да, но… но мы все же не будем никому говорить, — упрямо сказал Тави.
— Почему нет? — потребовала Китаи.
Он оторвал от нее свой взгляд и долгое мгновение смотрел в никуда.
— Я не уверен, — сказал он тихо. — Время еще не пришло. Я чувствую это. Я знаю это, — он покачал головой. — Не уверен, что смогу объяснить тебе это лучше. Я прошу тебя довериться мне.
Китаи нахмурилась, но затем, наклонившись, оставила нежный поцелуй на его лбу и прижалась своим виском к его.
— Ты безумен. И я безумна, раз обращаю на тебя внимание. Ну хорошо.
Тави нежно прижался к ее голове.
— Спасибо.
— Но конечно я оставляю за собой право передумать.
— Конечно, — сказал Тави, скривив свой рот в усталой улыбке. Он глубоко вдохнул и собрался с силами. — Отлично. Еще одна попытка призвать эту фурию камня, и можно будет сказать, что день прошел не зря.
— Нет, — сказала Китаи совершенно непоколебимо. — Хватит практики на сегодня. Есть гораздо более срочные вопросы, требующие твоего внимания.
Тави моргнул.
— Какие?
Одним изящным движением Китаи выскользнула из белой туники и прижалась своей обнаженной кожей к груди Тави. Ее руки обвились вокруг его шеи, а губы прижались к его губам в обжигающем поцелуе.
Тави издал слабый звук протеста, но ее запах — измельченных диких цветов, клевера и мыла — растекся вокруг и заполнил все его чувства, а всепожирающее, страстное пламя поцелуя, тепло ее губ и настойчивость рук, не оставили иного выбора, кроме как ответить тем же.
Внезапно Тави понял, что нет никаких стоящих причин разубеждать девушку, и смог только смутно догадываться почему он думал о том, что он должен попытаться это сделать. Его руки скользнули по ее талии, поглаживая нежную белую кожу ее обнаженной спины, исследуя грациозную мощь мускулатуры, скрывающейся прямо под ее жаркой кожей, и он поцеловал ее в ответ с нарастающим пылом.
Китаи издала низкий жаждущий звук и едва не разорвала тунику на Тави. Она толкнула его, но он повернулся, оказавшись сверху, и вдавил ее спиной в густую траву. Она коротко рассмеялась чувственным смешком и подалась наверх, чтобы встретить его новый поцелуй.
Она провела руками по его плечам и спине, восхитительно касаясь ногтями его кожи, ощущение было столь глубоким и опьяняющим, что он не заметил кавалериста, который приблизился к ним настолько близко, что сапоги были на расстоянии вытянутой руки от его носа.
Тави вскрикнул и почувствовал, что начинает краснеть от корней волос до кончиков пальцев. Он нащупал тунику и сел, твердо убежденный в том, что умрет от целомудренного стыда.
Китаи какое-то мгновение вяло лежала на траве, очевидно равнодушная к своей наготе, затем испустила короткий грустный вздох перед тем, как точно так же сесть.
— Привет, Энна.
— Добрый день, Китаи, — ответила всадница. Энна носила сапоги и брюки в алеранском стиле, также как и Китаи, но но кожаная куртка была скроена по образцу легионерских доспехов. Как и у Китаи ее волосы были обрезаны и длинная грива спокойно струилась по спине, но в отличие от нее была выкрашена в ярко-синий оттенок.
Женщина марат, ветеран Клана Лошади, держала обычное для кавалеристов копье в одной руке и ухмылялась, смотря на них сверху вниз.
— Знаете, вам не нужно останавливаться из-за меня. У меня есть время полюбоваться на алеранца, которого ты выбрала.
Китаи вернула ей улыбку.
— Смотреть — это все, что тебе остается.
Энна склонила голову набок, откровенно изучая Тави с совершенно невыносимой непосредственностью, заставляя его чувствовать себя еще более смущенным, чем он был.
— Он всегда такой розовый? — спросила Энна. — Или он просто так делает, чтобы развлечь тебя?
— Кровавые вороны, — пробормотал Тави, засовывая руки в тунику.
Китаи взорвалась смехом и сказала:
— Он постоянно меня развлекает, кузина.
Энна нахмурилась и сказала:
— Но он не лошадь.
— Никто не совершенен, — спокойно парировала Китаи.
Тави прочистил горло и напомнил себе — кто здесь Капитан Легиона.
— Центурион, — сказал он, заставляя голос звучать размеренно и спокойно, как всегда делал, занимаясь делами Легиона. — Вы хотели что-то сообщить?
Веселье и заинтересованность задержались в глазах Энны, но она сосредоточилась и отдала честь, ударив кулаком в грудь.
— Капитан. Сэр Цирил шлет наилучшие пожелания и думает, что вы захотите узнать, что вернулся Эрен.
Тави резко взглянул на нее и глубоко вдохнул. Его сердце подскочило в груди, каким-то образом замерев одновременно от радости и тревоги. Эрен вернулся живым со своего опасного задания на оккупированных алеранских территориях, в настоящее время занимаемых безжалостными канимами, и Тави чувствовал огромное облегчение, что Эрен вернулся целым и невредимым. Правда, его миссия не подразумевала, что он вернется так скоро, и это было причиной беспокойства Тави.
Если Эрен прервал свою миссию так рано, это произошло потому, что он нашел что-то не терпящее отлагательств. У Тави имелось несколько отвратительных мыслей на счет того, что могло оказаться столь важным, чтобы заставить его друга и товарища Курсора незамедлительно действовать, и наименее приятные из них сулили больше, чем просто беспокойство.
