Но Арик больше предпочитал нападать внезапно.
Он не стал поворачивать к парикмахерской, вместо этого двинулся к арендованному парковочному месту, где стояла его машина.
Лучше притвориться, что отступил. Нет смысла поднимать шумиху ради поиска информации, иначе парикмахерша поймёт, что смогла его достать, погладить против шерсти.
А это неприемлемо.
Ничто не могло поколебать спокойствие Арика. Он был известен как невозмутимый.
А ещё он был хитёр. Существуют и другие методы поймать прячущуюся мышку. Правда, чтобы отследить её с помощью электронных приборов, Арику придется стать посмешищем в офисе.
И кто-нибудь посмел сказать хоть слово, когда он вошел в офис в дорогостоящем костюме-тройке от Армани и в бейсболке, которую купил у уличного торговца, ему, кто никогда не носил шляпы?
Любопытные взгляды, может, и следовали за ним, но не хихиканье. Ни у кого нет настолько огромных яиц.
За исключением Хейдера, его умного заместителя, который затащил Арика в кабинет.
— Чувак, что это за кепка? Когда ты успел стать фанатом бейсбола?
— Я бы предпочёл не обсуждать это, — произнес сжатыми губами Арик сквозь стиснутые зубы, пока его пальцы порхали над клавиатурой, чтобы зайти на Фэйсбук и найти страницу Доминика. Естественно, если у того имелась страница, она должна была быть связана со страницами его родственников, включая одну вздорную женщину, которую Арику нужно найти.
«Чтобы съесть».
Нет. Злой или добрый, никто не ест своего врага. Это варварство. И да, он намеренно неверно понял своего льва. Арику даже не хотелось начинать думать о той пище, что у его другой стороны была на уме.
Сливок для неё не предвидится.
Или для него.
«Мяу».
Какой разочарованный звук.
Рядом кто-то прочистил горло:
— Земля вызывает Арика. Ответьте, босс.
Поведя бровью, Арик впился взглядом в своего бету:
— Что?
— Я спрашивал, твои трусы в узел завязались?
— Ты же знаешь, что я хожу без нижнего белья.
— Обычно да, но очевидно, что-то тебя возбудило. Выкладывай.
О, он всё выложил. Арик снял бейсболку и отбросил её к стене, а затем крутанулся на стуле, чтобы покончить с этим.
Сдержанный вздох. Смешок. Хохот во весь голос.
Арик снова крутанулся и мысленно бросил в помощника смертельные кинжалы.
— Не вижу ничего смешного в моей испорченной гриве.
— Чувак. Ты это видел? Что ты такого сделал, чтобы Доминик так взбесился? Соблазнил одну из его дочерей?
— Вообще-то это сделала одна из его внучек! — Он до сих пор не мог в это поверить. Дерзость её поступка всё ещё не могла до него дойти.
Стена грохнула и затряслась, когда Хейдер стукнул по ней, а его плечи тряслись от смеха.
— Это сделала девчонка? — Его бета бился в конвульсиях от веселья, несмотря на неодобрительный взгляд и постукивание пальцев Арика.
— Это совсем не смешно.
— Ой, да ладно, чувак. Из всех людей, у которых проблемы с волосами, тебе не повезло больше всего.
— Я выгляжу как идиот.
— Это потому, что ты не позволил ей закончить.
Пальцы Арика замерли, когда он на мгновение оторвал взгляд от экрана, чтобы ответить на насмешку:
— Отрезать мою гриву? — Его бета совсем неадекватный?
— Ну, да. Знаешь, под «ёжик», чтобы не было видно.
Прогрохотало рычание, больше похожее на звериное, нежели на человеческое, его лев не готов мириться с короткой стрижкой.
— Ладно, если тебе не нравится «ёжик», то как насчет завивки? Ещё можно сделать одну прядь платиновой или розовой для контраста, и ты станешь такой очаровательной принцессой.
Он сорвался. У его льва закончилось терпение. Арик перепрыгнул через стол и набросился на бету. Они с грохотом упали, и их руки и ноги запутались в клубок.
Пока он бил Хейдера головой об пол, рыча: «Возьми свои слова обратно» — а его помощник веселился: «Мы могли бы покрасить тебе ногти, пока они занимаются завивкой» — в кабинет ворвался Лео.
Гиганту даже не пришлось напрягаться, чтобы схватить их за плечи и растащить. Но на этом он не остановился. Ударив головами, он повалил их на пол.
Арик и Хейдер сидели на ковре, держась за наливающиеся синевой шишки и объединившись против омеги, известного в качестве миротворца. Конечно, версия мира в понимании Лео не всегда была благородной, именно поэтому он был идеален для прайда.
Громадный, как бегемот, со зрелым взглядом на жизнь, Лео опустился в кресло, которое издало зловещий звук.
— Вы знаете, невоспитанные детишки, что ваша драка слышна персоналу за два этажа отсюда?
— Он первый начал, — Арик ткнул пальцем в бету. У него не было проблем с переложением вины. Делегирование полномочий — то, что у альфы получалось хорошо.
Хейдер даже не отрицал своей вины:
— Да, начал. Но разве можно меня винить? Он жаловался и ныл об этой драгоценной гриве. Всё, что я сделал — предложил решение, а он обиделся.
— Я так понимаю, мы говорим об утраченной пряди волос с головы нашего лидера? — Лео тряхнул коротко подстриженной тёмной копной. — Я всегда говорил, что тщеславие — твоя слабость.
— А шоколадное мороженое — твоя. У всех нас есть свои пороки, — проворчал Арик, поднимаясь с пола и садясь в кожаное кресло со встроенной грелкой и массажёром, потому что человек его положения должен наслаждаться доступной ему роскошью.
— Мой порок — красивые женщины, — усмехнулся Хейдер, приняв расслабленную позу. Коты были королями, когда следовало сделать вид, что неловкая ситуация вовсе не застала их врасплох.
— Не говорите мне о женщинах. Я все ещё зол на ту, которая это сделала.
— Думаю, я забыл о главном, — заявил Лео.
Не потребовалось много времени, чтобы Лео дошел до этого «главного». Надо отдать ему должное, омега смеялся недолго.
— Что ты планируешь делать? — спросил Лео с гулким грохотом.
— Что делать?
Хороший вопрос. Арик не мог затеять драку с парикмахершей. Всё-таки она девушка. Он не мог её «съесть», как бы ему ни хотелось утолить свой сексуальный голод, — она бы слишком наслаждалась этим — и сомневался, что сможет заставить её попробовать его на вкус, даже если ему это очень понравится. Но, продолжая тему еды, Арик мог её заставить проглотить свои слова… Разве не потрясающая месть?
— Ой-ой, судя по улыбке на его лице, он придумал хитрый план, — объявил Хейдер. — Можешь рассчитывать на меня, если тебе понадобится помощь.
Действительно Арик придумал идеальный план мести. Он собирался сравнять счёт в этой игре в кошки-мышки.
Глава 4
— Доброе утро, мышонок.
Трусики Киры намокли от этих хриплых слов. Оставив ключ от парикмахерской в замке, она развернулась так быстро, что её стаканчик с кофе наклонился. Кира вскрикнула, когда горячая жидкость выплеснулась на руку.
— Ой!
Она сосредоточила всё внимание на ожоге — прекрасное оправдание тому, чтобы не обращать внимание на неожиданного посетителя. Очень высокого посетителя, который явно её ожидал.
«Ничего хорошего».
Особенно, учитывая, что в столь ранний час улицы были ещё пустынными.
Мужские пальцы вырвали стаканчик из рук и бросили в ближайший мусорный бак. Не успела она отреагировать, как её повреждённую руку подняли, и посетитель прижал губы к её обожжённой коже.
Рука была не единственной частью тела, которая нагрелась от прикосновения.
«О Господи».
Она хотела свалить на страх то, что её сердечный ритм ускорился, а ноги слегка задрожали, но она уже достаточно взрослая и опытная, чтобы распознать влечение.
— Что ты делаешь?
— Целую ранку. — Вообще-то, он не остановился на простом поцелуе.
Кира бросила на Арика изумлённый взгляд, когда он провёл кончиком языка по её обожжённой коже, прикосновение оказалось более шершавым, чем она ожидала. Приятно. Очень приятно. Ей оставалось только представлять, как её также приласкают в самой чувствительной части тела.
«Да что, чёрт возьми, со мной не так?»
Здравомыслие вернулось, и Кира отдёрнула руку.
— Я не нуждаюсь в твоём поцелуе, тем более, ты — причина, по которой я обожглась.
— Я напугал тебя, мышонок?
Выражение её лица определенно говорило: «Хм, ты действительно так думаешь?» Он не выглядел раскаявшимся, судя по улыбке, изогнувшей губы.
«Ах. Осторожно».
Он слишком симпатичен, когда так делал, — это отвлекало. Кира попыталась вернуться на менее соблазнительную тему:
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, выискивая взглядом свидетелей, любого, кто может прийти ей на помощь, если Арик решит убить её за вчерашнюю оплошность.
Опять же, возможно, она слишком остро отреагировала. Он сегодня не выглядел рассерженным. Наоборот, в его глазах теплился, если она не ошибалась, скорее флирт, нежели ярость.
Но учитывая его бурную реакцию и высокомерие, Кира не доверяла этому.
— После нашего небольшого инцидента мне пришло в голову, что я, возможно, сорвался на тебе слишком сильно.
— Ты имеешь в виду, что вёл себя как засранец, — она намеренно оскорбляла его, чтобы вернуть себе былое самообладание.
— Я признаю, что некоторые из моих слов были очень оскорбительны. Я прошу прощения.
Что он сделал? Она почувствовала, как расширились глаза от его неожиданного извинения.
— Эм… спасибо. Полагаю, я, наверное, должна сказать, что сожалею о твоих уничтоженных волосах.
Он не смог полностью скрыть дрожь от воспоминания, и именно тогда Кира обратила внимание на фетровую шляпу на нём. Она соответствовала серовато-голубому цвету его костюма, сшитого на заказ, но всё же… Кира закусила губу, чтобы не засмеяться. Шляпа, конечно, симпатичная, но явно ему не подходила.
— Насчёт моих волос. Думаю, я должен дать тебе второй шанс. Реальный шанс обрезать мои волосы. Хотя, вероятно, получится короче, чем я рассчитывал изначально, учитывая наше недоразумение.
— Что, прости? Мне послышалось, или ты сказал, что хочешь, чтобы я обрезала твои волосы? Теперь я знаю, что ты надо мной издеваешься.
— Не издеваюсь. Как только вчера успокоился, у меня появилась возможность обдумать произошедшее. Я никогда по-настоящему не давал тебе шанса. Позволил шовинизму помутить мой рассудок. Но в моё оправдание скажу, что женщины, которые стригли меня когда-либо ещё, были моя мама и тёти, использовавшие для стрижки таз и кухонные ножницы.
Кира повернулась и вздрогнула:
— Ой!
— Правда-правда. Возможно, это поможет понять мои колебания. Я должен также признаться, что после инцидента поговорил с твоим дядей. Сначала я планировал вернуться в парикмахерскую, чтобы исправить стрижку. Однако, он заверил меня, что ты лучший парикмахер после Доминика.
Она не могла не гордиться похвалой:
— Я очень востребована. — Ну, или была до тех пор, пока её старая парикмахерская не сгорела при странных обстоятельствах.
— Так как насчёт того, чтобы начать всё сначала? Привет, меня зовут Арик. — Он протянул руку, а она уставилась на неё.
Он издевался над ней? Кира бросила настороженный взгляд, но ничего не увидела на его лице, кроме искренности или её очень хорошей подделки.
Поскольку Арик был клиентом дедушки, она бы выставила себя полной сукой, если бы бросила извинение обратно ему в лицо, особенно после того, что натворила, поэтому она скользнула пальцами в его огромную ладонь.
Словно электрическим разрядом, её пронзила дрожь узнавания. Какими бы ни были его недостатки, она не могла отрицать своего влечения к нему.
— Я Кира.
— Кира. — То, как он перекатывал слоги её имени на языке, послало дрожь по её позвоночнику. Хорошо, что он не радиоведущий ночных передач. Иначе утром было бы очень много невыспавшихся женщин. — Итак, Кира, теперь, когда мы правильно представлены друг другу, не могла бы ты подстричь мои волосы, пожалуйста.
