Не уйду. Не уйду — ибо глупо.
Зачем все это? Зачем оттягивать неизбежное? Зачем давать надежде жить дальше, порождая новые ростки и побеги.
Обрубить. Затоптать. … и похоронить все к чертям собачим.
Уничтожить.
Плюхнулась на ступеньку и уткнула лицо в ладони.
Сколько пройдет времени, прежде чем он меня отыщет? Что скажет?
А поймет ли вообщевсё это?
Сколько на мою душу, на мою жизнь Матвеев?
… один. Один-единственный.
Короткое слово, так бездумно брошенное в стихи,… сейчас взорвало весь мой мир. И будет ли это концом, или началом новой вселенной… решать совсем не мне.
Господи. Помоги мне. Прошу, молю, помоги мне. Пусть будет, по крайней мере, не так болезненно.
…
Прошло достаточно времени, чтобы не только оббежать все здание, но и сходить на соседнюю улицу, в «охотничий», купить там ружье и застрелиться.
Боль немного притупилась, а в голове после гневной бури стали тихо, мирно спускаться на дно души снежинки замерзших слез. Ногти на руках уже все давно сгрызла вусмерть, а потому принялась уже за пучечки.
Глубокий вдох — и прогнать очередной ком переживаний от горла.
В груди мерно ныла боль, глухо отдавая в плечо.
Скрипнула дверь — испуганно обернулась.
… не он.
Двое, девушка и парень, участники рок-фестиваля, бросив на меня лишь короткий взгляд, любезно заторопились, и, быстро пройдя ступеньки, удалились вглубь сквера.
Но еще миг — и наружу вышел охранник.
— Эм… девушка, — робко начал он.
(колкий взгляд метнула в его сторону)
— Я могу вам как-то помочь?
(молча отрицательно качнула головой)
Может, зайдете внутрь. Все-таки… небезопасно вот так, в открытую одной сидеть. Заграждения-то хлипкие.
— Ничего. Справлюсь. Спасибо.
Спешно, отчасти грубо и дерзко, рявкнула ему и тут же отвернулась, и на мгновение не допуская мысли подняться со своего места.
Вдруг шаг вперед и присел рядом (немного отодвинулась вбок, давая больше простора).
Уткнул взгляд пред себя.
Секунды молчания…
И едва я расслабилась, подумав, что разговор так и не состоится, тут же отозвался.
(невольно вздрогнула, и тут же перевела на него глаза)
Не отреагировал — все еще блуждал взором в пустоте.
— Вы же — Злата Корнеева? Правильно?
— Д-да, — едва слышно шепнула.
— Вас там все ищут.
(нервный смешок вырвался из меня наружу — словно догадался насчет чего)
— Я им сказал, что здесь Вас нет.
(еще пристальнее на него уставилась — и в этот миг он уже ответил мне тем же)
А слышал Ваш плач.
Молчу.
— Думал, хотите побыть одна.
(благодарно кивнула и отвернулась; разум просиял, а сердце завыло от злости)
Тяжелый (его) вздох.
— Красиво поете. Хорошие песни. Мне нравится…
— С-спасибо, — машинально, очень тихо, себе под нос.
— Я могу как-то помочь? Или…
(промолчал, так и не досказав; сложно было понять, что имел виду под этим «или»; возможно, сам не знал и дал волю моему выбору и желаниям, а возможно, просто, побоялся продолжить)
Шумно выдохнула.
— Не знаю.
Рыкнула дверь. Живо обернулись.
Кузьма.
— Ах, е* **** мать! Вот где ты!
Охранник спешно подскочил на ноги и, ступив пару шагов вниз по лестнице, достал пачку сигарет и закурил, отвернувшись от нас, делая непринужденный вид и рисуя отстранённость от происходящего.
Ипатов только нервно прожевал свою злость.
— Совсем рехнулась?! Я чуть с ума не сошел!
Попыталась подняться — да, потеряв равновесие, едва не упала — ловко подхватил.
Поравнялись. Взгляд мимо лица, в пустоту, ему за плечо.
(тяжело сглотнула слюну; и, набравшись храбрости, произнесла)
— И что он?
… мгновения тишины,
мгновения его сомнений, рассуждений
(они ужалили больнее пули)
(едва сдержала писк, когда поняла, что молчание слишком затянулось, чтобы быть простой паузой)
Опустил взгляд.
А я, я, наоборот повела глазами по голубому небу, по верхушкам вечнозеленых сосен, и, жадно проглотив горячую слезу, тихо завыла.
— Не плачь, Злат, — живо обнял, притянул к себе. Уткнулась лицом в шею, алчно пряча глаза от позора. Сердце, разбитое на куски, все еще сжималось, трепыхалось в груди, истекая последними потоками крови, добивая последний ход стрелок жизни. — Может, все еще образуется.
И, хотела, было, что-то крикнуть в ответ, рявкнуть, гаркнуть, кинуть поперек, да только сил осталось лишь на то, чтобы покорно проглотить очередную слезу и сделать рывком вдох.
Минуты тишины, и вдруг вновь зашептал:
— Сама понимаешь,… с нашей-то жизнью… всегда так будет.
И даже если что-то улыбнется, то тут же угаснет.
Вряд ли кто смирится с мыслью, что любимого человека нужно будет делить с миллионами,
…и при этом видеть пару раз в неделю, или, вообще, месяц.
Наш удел — страдать,
… и творить.
Наш удел — … быть одинокими.
Зарыдала, еще громче зарыдала, завыла от боли.
Не хочу! Не мое!
— Не хочу…
и не буду.
— И не надо, — от его голоса пронзило током. Вмиг оторвалась от Кузьмы и сделала шаг назад, упершись взглядом в болезненную картину, в жгучие глаза. Мир замер. Но вдруг Агатов шевельнулся, резвый шаг по лестнице наверх, ко мне ближе, и, жадно обхватив мою голову руками, властно привлек к себе. Тут же впился у всех на глазахпоцелуем … знойным, пьянящим, сумасбродным раем, уволакивая за собой в мир грез.
На мгновение все внутри встрепенулось и тут жевспыхнуло, поглощая душу ярким, безудержным пламенем переизбытка чувств.
… ответила,
я ответилавзаимным безумием, руша одиночества форт…
вокруг нас.
Отошли подальше от входа ближе к деревьям. Я присела на бордюр, а Матвей — около меня замер на корточках. Опустили взгляды. Молчу…
— Я тебя искал, — невольно вздрогнула; выиграл тихий спор с мыслями — и вдруг продолжил, — тогда еще. Летом. Ходил в редакцию… — взволнованно выстрелила взглядом ему в глаза. Не обратил внимание. — Мне сказали, что уволилась. Вроде как… уехала назад в Украину.
(тяжело сглотнула слюну)
— Я… — сухо, хриплым голосом, начала, — я собиралась.
(несмело закивал и вновь замер, утопая в рассуждениях)
— Отыскал твой адрес…
— Съехала, — продолжила за него.
— Да, мне так и сказали. Куда — неизвестно.
— Я уехала с ребятами в Питер.
(бросил короткий взгляд в глаза, но в тот же миг осекся)
— Черт, — раздраженно скривился; встал и тут же нырнул рукой в карман (только теперь донеслась мелодия). Достал телефон и, бросив короткий взгляд на дисплей, живо отбил звонок. — Опять Влад звонит. Видимо, проблемы какие-то со светом.
Обижено поджала губы, но понимающе закивала.
— Иди.
(помолчал немного, скользя по мне взглядом)
— Ты же дождешься?
(улыбнулась; глаза в глаза)
— Непременно.
Шаг ближе, и, взяв за кисть, потянул на себя — поднялась; поравнялась рядом. Жадно схватил в объятия и прижал к себе. Короткий, робкий, гуляющий по лицу взгляд — и тут же коснулся нежным поцелуем моих губ. Секунды на осознание — и спешно ответила.
Но вдруг снова задрожал телефон в его руке, за моей спиной.
Рассмеялись, пристыжено оторвавшись друг от друга.
— Беги…
Подскочив к Максу, сидящему в сквере на лавке, вместе с остальными моими «братьями», спешно стащила с него кепку.
— Э-э-э, ты чего?
Молча надела ее себе на голову и развернулась к Лазареву.
— Димка, дай свитер.
Ухмыльнулся Кузьма, промолчал. Отвел взгляд в сторону.
Ловкие движения Митьки — и живо протянул мне черный мягкий комок.
— Спасибо, — радостно прошептала я, сделаларезкий полуоборот на месте и вмиг помчала к дверям, на ходу уже натаскивая на себя одежину (предусмотрительнозажав в зубах кепку). Еще шаг — и рванув на себя серое, металлическое дверное полотно, нырнула в помещение.
Пройтись через центральный вход, низко опустив голову и немного сгорбившись, пытаясь сойти за парня, прошмыгнуть мышью мимо толпы возбужденной молодежи, и попасть на лестницу. Второй этаж, отыскать нужные двери необходимой коморки — и дернуть за ручку.
Вмиг уставилась на меня какая-то девушка.
— Вам кого? — гневно гаркнула та. Обернулись и остальные, в том числе и Матвей (скривился от вынуждения оторваться от монитора лэптопа).
Стащила кепку и мило, по-детски, смущенно заулыбалась.
Ответил мне тем же Агатов, а вот по лицам других — прокатилась волна немого удивления.
— Э-э-э… Корнеева. В-вам… что-то нужно?
— Она ко мне, — торопко отозвался Матвей.
Обернулись, устремили все свои пораженные взгляды на него.
Промолчал, лишь еще сильнее (хоть и тихо) рассмеявшись над их выражениями лица.
— Проходи, милая, — и ткнул рукой на стоящее рядом свободное кресло.
Кепку вновь на голову, шаг ближе — и, немного помешкав, присела.
Схватил вдруг меня за ладонь и крепко ее сжал.
— Спасибо…
Еще секунда немого взгляда — и резко оторвался, принявшись вновь колотить пальцами по клавиатуре, доделывая начатое.
Еще буквально минута изумления тишины — и разговоры, прерваны моим наглым появлением, несмело ожили.
…
— Никто курить не хочет? — вдруг отозвалась девушка.
Матвей метнул на меня колкий (испуганный?) взгляд, но тут же осекся, отвернулся.
Нарочно промолчала (хотя желание давно уже плясало в теле).
— Да, пошли.
— И я с Вами.
— Ну, тогда и я. Агатов, сам справишься?
(шумно вздохнул, взгляд на парня)
— Да, Влад. Справлюсь. Иди.
… Мгновение — и остались одни.
Молчим. Нужно многое сказать, обговорить. Порывы души порывами,… а жизнь, реальность… они совсем другие.
(нервно сглотнул)
— Злат.
— Да, — испуганно, торопливо отозвалась.
(замялся; секунды сомнений — и все же, сделав полуоборот, уставился в глаза)
— Я… хоть и люблю тебя.
Но твой друг прав.
(вмиг похолодело внутри от взрыва радости и тот час жгучего удара хлыста страха)
Не дышу.
Молчит, вглядываясь в мои глаза, ожидая реакции.
(хриплю, могильным голосом)
— В чем?
(на мгновение опустил взгляд, подхватывая на язык слова)
Глубокий вдох для смелости:
— В том, что я не смогу тебя делить со всем этим.
Отлегло. Словно свалился с души камень.
(рассмеялась, захохотала от взорвавшегося облегчения)
Не понимая ход моих мыслей или боясь услышать обратное надежде, испуганно заморгал.
— И не нужно.
— Я не хочу вставать между тобой и твоей мечтой.
Промолчала, лишь загадочно ухмыльнувшись.
Мы поменялись ролями. Теперь я держу топор в своих руках.
Его участь — тонуть в страхе, а моя — властвовать, решать… и делать спасательный выбор.
Я едва приоткрыла рот, чтобы сказать, как друг перебил.
(опустил взгляд)
— Ты когда-то сказала, что вряд ли есть профессия, которая подошла бы тебе, твоему нраву, душе.
(посмотрел в глаза)
Думаю. Нет, знаю… ты наконец-то нашла себя. Это — твое.
(похолодело в душе)
(и вновь пытаюсь сказать — перебивает)
Я видел тебя на сцене. Это было нечто. И даже дело не в прекрасном голосе или красивой игре, хорошей песне…
(вдруг замер, заикнувшись на последнем слове; отвел взгляд;
учтиво молчу, даю собраться)
Дело в том, что я впервые тебя увидел счастливую, настоящую. Яркую. Искреннюю, открытую и… смелую. Увидел живую. Без страха и робости в глазах. Я увидел счастливого ангела.
— И, тем не менее, — решаюсь на дерзость, перебиваю речь.
Замер, не дыша.
— Может, ты и прав. Но это — не моя мечта. Вернее, мечта, но не то, ради чего я живу. Это не то, ради чего хочу просыпаться каждое утро. Не то, ради чего готова пережить еще много горя и встретить болезненные рассветы. Теперь я это уж точно знаю.
(шумный вздох; тяжело сглотнул;
молчу)
— А что тогда? — подыгрывает мыслям.
(в очередной раз подбираю слова — и все-таки выпаливаю, как на духу)
— Я хочу семью. Я хочу быть любимой женой и заботливой матерью. Я устала… быть одинокой.
(на его губы вдруг проступила робкая улыбка, опустил на мгновение глаза, а затем вновь уставился на меня)
— А если не оправдаю надежд?
Короткая пауза.
— Будь что будет.
Счастливоухмыльнулась.
… и с моих губ сорвался уверенный, повелительный поцелуй.
Сильнее втиснутся в деревянный стул-кресло, натянуть по самый нос кепку (прикрывая лицо козырьком) — и устало смежить веки.
Выпустить из головы фоновые разговоры.
Придаться мыслям.
Я понимала, какой он человек. Какие требования мне выдвинет волей-неволей.
И — … на все давно уже согласна.
Я хочу стать ему идеальной женой, хочу подарить радость. Хочу стать всем тем, чем пыталась быть для Леши. И пусть тот не оценил. Пусть поплатилась. Пусть прокляла себя за всё это. Пусть…
Отстрадала, перегорела, пережила. И… почти… забыла.
И теперь…я с новыми силами, с новой надеждой, словно впервые, бросаюсь в пучину неизведанного, в пучину отношений, пучину безрассудной любви.
И, даст Бог, то, возможно, наконец-то обрету своесчастье.
Нежно погладил меня по руке — невольно дрогнула. Косой, из-под кепки взгляд и, удостоверившись в том, что это было все-такиего прикосновение, расплылась в улыбке.
…
— Курить, кто идет?
Даже не повела взором.
Я тверда в своем решении. И ничто этого не изменит.
Глубокий, шумный вдох — и прогнать нахлынувший едкий, физический позыв.
— Злата?
— Нет. Спасибо, я бросила.
(заметила — метнул Матвей в тот же миг на менякороткий взгляд, а затем, видимо, одумавшись, вновь уставился в монитор)
— Милая, ты устала. Езжай домой.
Подняла кепку и бросила на него злобный взор.
Не шутил.
— Да нет уж. Я лучше дождусь.
(мило, отчасти с издевкой, ухмыльнулся, словно прочел мои мысли; едва заметно покачал головой)
— Я тебе ключи дам.
(жар вмиг хлынул к щекам и те запылали от смущения)
— Й-я дождусь.
(все еще дрожа от радости в душе, с уверенностью в голосе вновь проконстатировала свое решение)
Резко распахнулась дверь, и внутрь ввалился взбудораженный Влад.
Живо уставились все на него. Немой вопрос застыл на наших лицах, но предупредительно дали молодому человеку продышаться.
— Ну, что? — наконец-то не выдержал Агатов.
Еще один шумный вдох, и, наконец-то совладав с собой, выдал:
— Второй на левом крайнем потух.
— И?
— Ивана Васильевича нигде не могу найти. Хрен его знает, где запропастился.
— Большой, малый?
— Большой.
Шумный вздох, проведя ладонями по коленям. Замер Матвей.
— Ясно, — подорвался с места. — Схожу, посмотрю. А ты следи за монитором и сценой.
— Я с тобой.
Бросил на меня короткий взгляд, но ничего не ответил.
(но на губах расплылась улыбка)
…
Утопая в тихой радости, что вновь останемся одни, совсем из головы выскочили мысли о том, где нахожусь.
Быстрые, резвые шаги по коридору, догоняя Матвея. И лишь, когда ужесовсем вылетела из-а поворота, когда вот так в открытую, едва не налетела на толпу ребят, поняла, что творю.
Дикий визг, крик — и толпа ринулась на меня.
Агатов замер в шоке и растерянности. Сделал, было, шаг ко мне в попытке защитить, но тут же покорно застыл.
Меня обступили, бестактно став тыкать в лицо блокноты с ручками. Громкие звуки залили все вокруг, так что не то, что можно было бы слово внятное донести к адресату, а и самой себя услышать.
Многозначительный взгляд в глаза и кивнула, отпуская.
Перевела взор на ребят, и, нарисовав дежурную улыбку, попыталась занять удобное положение, дабы удержаться на ногах, противостоять их напору, что был не слабее бурлящего моря. Глубокий вдох — и начать по очереди раздавать автографы…
