Обошлось… Так что ни в тот, ни в последующий такой, «пьянствования» и «пиршества», вечер я не лишилась девственности. Трезво реагировала на чужие, а порой, чего греха таить, и свои желания — отдавала отчет действиям и последствиям. А потому не так, и не с тем, кто уже встретился на моем жизненном пути, я собиралась совершить этот важный, значимый шаг, поступок.
Лишь по любви и с полной уверенностью в человеке. Хм. Дай Бог, что бы по любви и с полной уверенностью в человеке. Так я думала. И, слава Господу, так сбылось. Но сейчас не об этом. Еще время не пришло.
А пока 2001 год нервно полз к своему логическому концу. К бурному 2002-му.
Школа. Десятый класс.
Парень, не столь давнее пополнение нашей шатии-братии из соседнего двора, с которым все лето довелось общаться, а вернее — ссориться, оказался из нашей школы. На год старше. И ко всему тому — сын моей новой учительницы.
Ну, здравствуй, Юра Фролов.
И пусть мы «недруги», и пусть «не терпим друг друга», но почему-то замечаю на себе многозначительные твои взгляды, и сама робею от них.
Обнимаешь, целуешь другую — а всё равно, всё равно смотришь на меня украдкой.
…
И вновь вечер. Уроки выучены на скорую руку,… и пока все еще на улице блуждает призрак лета в одеянии осени, бегу, мчу в соседний двор.
— Всем привет!
— Привет.
— Привет.
— Привет…
— Так вот, — продолжила Юля прервавшуюся историю, — моя мама не на шутку удивилась, когда узнала, что мы «премся» от Цоя. Говорит, что еще при ее молодости был бум помешательства по нему.
— Ну, так, — отозвался Юрка. — Не зря ж та надпись, что на уровне девятого этажамоего дома, сколько уже лет там маячит. Я ее помню, сколько себя знаю.
— А, да. «Цой жив». Видел, — отозвался Коля.
— Ой, да кто ее не видел! — злобно фыркнула Карина.
— Эх, «Кино», «Кино», — завел вдруг речь вечно молчаливый Вовка. — Коля, Злата, сыграете что-нибудь из Цоя. А?
Несмело пожала я плечами, замялась в рассуждениях,
… но Николай уже спешно подхватил «старушку» и ударил по струнам.
Белый снег серый лед
На растрескавшейся земле
Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле
А над городом плывут облака
Закрывая небесный свет
А над городом желтый дым
Городу две тысячи лет
Прожитых под светом звезды
По имени Солнце
Две тысячи лет война
Война без особых причин
Война дело молодых
Лекарство против морщин
Красная-красная кровь
Через час уже просто земля
Через два на ней цветы и трава
Через три она снова жива
И согрета лучами звезды
По имени Солнце
И мы знаем что так было всегда
Что судьбой был больше любим
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым
Он не помнит слова да и слова нет
Он не помнит ни чинов ни имен
И способен дотянуться до звезд
Не считая что это сон
И упасть опаленным звездой
По имени Солнце.
— Юр, а что это за «телочка» с тобой сегодня была? — едко подколол его Дима.
— Да так, знакомая…
— У-у-у, да. Знакомая. Хорошие у тебя знакомые, решительные и готовы на все. Где таких находишь?
(наши взгляды с Фроловым невольно (спешно) встретились и тут же отпрянули друг от друга, как от кипятка)
— Отвали, — скривился тоти отвернулся от нас в сторону двора.
— Кстати, парни, приходите в этот четверг в школу на концерт, у нас Злата будет участвовать в «Талантах».
— М? — живо отозвался Коля, уставившись на меня, на мгновение обернулся и Юра.
— Да я так, только ведущей буду.
— Э-э-э, — взревел вдруг Роман; шаг ближе, привычное движение (потушил сигарету об столб, подпирающий крышу) и выбросил бычок долой. Положил руку мне на плечо. — Это что еще за бред? А песенку им затравить?
— Да, — скривилась я, — не хочу. Не мое.
— В смысле не твое? — Удивился Коля.
— Ну, не хочет человек, чего к ней пристали? — вступилась Олька.
(благодарно улыбнулась я ей)
— Чушь, — нервно сплюнул Фролов и тут же встал. Шаг в сторону, достал сигарету и спешно ее подкурил.
— А тебя не спрашивали, — нервно сцыкнула я в его сторону. Взгляды тут же встретились и разбежались. Промолчал.
С чего эта наша «неприязнь» началась, я даже не помню. То ли с его манеры ставить себя выше других, то ли иное что меня задело, но так и плаваем в кипятке чувств недосказанности, едкости слов и колкости взглядов.
«Таланты» были. От наших в школе я скрыла свою любовь к музыке и гитаре, а Фролов любезно не сдал меня своей матери. Так что все пошло по плану — отплясала на сцене в роли ведущей концерта и участницы «новостей юморины», делегатом от нашего класса.
До сих пор помню реакцию зала: вылетает шутка, секунды на осознание, мое помрачневшее лицо, от того, что публике не понравилось, разочарование… и вдруг взрыв хохота.
Дошло…
Эх, Юра, Юра… и вроде дала себе слово не смотреть в зал (так спокойнее), обещала не сосредоточиваться на лицах, на тех, кто там сидит, и на их поведении. Но глаза мои сами отыскали тебя в толпе, и, предатели, так и метали болезненные взгляды в «запретную» сторону.
…
— Что за «кипишь» здесь? — от его голоса невольно вздрогнула, обернулась.
— Да Рыжий потерял нашсценарий, что за чем должно идти, — торопливо отозвался Узик (Андрюха хоть и был на год нас старше, с Фролова параллели, но добродушно согласился помочь с выступлением). — А дело в том, что теперь будут проблемы с минусовками на кассете.
— Хрен его знает, что за чем объявлять, — нервно скривилась я.
— Красава, что тут скажешь, — едко цыкнул Юра.
Тяжело вздохнула и отвернулась.
— Не нервничай, детка, — вдруг отозвался Антон.
Шаг ближе, и, обняв за плечи, развернул к себе.
(не знаю, в меру своей неопытности в любовных делах или в плену наваждения чувств к Юрке)
… я поступила неосознанно.
Тоха, купаясь в собственной самоуверенности,
(но не без оснований: любая в нашей школе всё отдала, лишь бы сейчас оказаться на моем месте)
… двинулся вперед, смело, дерзко намереваясь поцеловать меня в губы (эдакий способ предать уверенности в себе и сгладить волнение), но я, всё еще блуждая в полусознании от переживаний, машинально подставляю ему щеку, как так и нужно.
Шок прокатился волной едкого «облома» по лицам присутствующих (его счастье, что находились за кулисами).
Выбросить из головы замешательство, сдержать смешок из-за самодовольства от прозрения, да спешно подняться на сцену, в глазах еще удерживая побагровевшее от ревности и злости лицо, сжатые руки в кулакиФролова.
Да только там поджидал меня первый в жизни публичный провал…
— А сейчас мы представим вашему вниманию, — чистый экспромт по привычке лился наружу, да слышу, что отголоска микрофона нет. Глупая, подумала, что слишком далеко его держала — и звук в зал не пошел. Решаюсь повторить всё уже ближе к «аппаратуре», да вот оно — народ воспринял так, словно я сбилась с заученной фразы, и решила «безмозгло» повторить все сначала…
Холодная вода унижения от взорванного смеха окатила меня с головы до ног…
Ни секунды, чтобы податься падению, завершить объявление и выбежать в ужасе, словно сумасшедшая, убраться со сцены.
А ты лишь молча провел меня взглядом, и на мгновение не допуская мысли вступиться, утешить, заслонить от гонящегося за мной позора…
На том и закончили. Еще не раз мне довелось тогда выйти к залу, проглотив страх и волнение, сжав переживания в кулак и задушив горечь от провала.
Я вновь была одна, сражаясь с внутренними демонами, одна и никому ненужная…
Город Сумы очень мирный,
только я бы в нем не жил,
я несчастное здоровье свое бы пощадил,
я б уехал лучше в Киев или в Харьков на крайняк,
там уж точно не проломят башню за просто так…
Детский парк «Сказка».
Каждый, кому довелось прожить свои 90-е и 2000-е года в городе Сумы,… имеет огромную кладезь историй и отпечатков этого места в своей жизни и душе. Волшебная сказка умерла с разрухой СССР, оставив по себе осколки реальности — пьянки, наркотики, драки, избивания и изнасилования среди руин сказочного замка. Вот реальная красота детских грез. Сломанные сказочные персонажи, обрисованные неуклюжими «граффити» и подписями скульптуры, затертый до голого бетона трон, на котором обязательно запечатляют себя «на вечную память» новобрачные. Кот, который забыл уже как снимать шляпу. Вот он мир, мир постсоветского реализма. Но года пройдут — и «Сказка» вновь обретет свое волшебство чудом реставрации, но, а пока,… пока мир в руинах. И лишь фантомом по маленьким асфальтированным дорожкам, от фонтана вглубь парка и назад, ездит паровозик на колесиках, с приветомиз безоблачного детства, катая в себе призраков озорных детишек…
