Джеррард поднял фонарь и посветил вниз. Первис дико дернул головой, заслонил рукой глаза от света, а потом повернулся и побрел, прихрамывая, подальше от людей, в тоннель. Несколько секунд — и он исчез в темноте. Все трое еще долго слышали его тяжелые шаги.
Тогда канадец отвел своих спутников от края платформы.
— Пусть идет, куда хочет. Далеко в таком состоянии ему не уйти.
Они обратили свои взоры на пылающую коробку блокпоста. Доски, которыми была заколочена дверь, уже начали коробиться от жары, отваливаясь от рамы.
— Как же мы справимся с огнем? — беспокойно спросила Анна.
— Я видел там несколько старых пожарных ведер, — ответил Джеррард. — Остались, видимо, со времен войны…
И они снова двинулись вдоль перрона. У самого замурованного выхода стояло с полдюжины красных, сильно поржавевших ведер, давно не ведавших воды.
— Откуда же мы возьмем воду? — осведомился Слейтер.
Джеррард показал на смотровой колодец в центре платформы.
— Придется использовать эту дрянь.
Анна скорчила гримасу, но другого выхода не было. Привязав к дужке ведра пояс Слейтера, они опустили ведро с краями в густую пенистую жидкость. Вскоре все ведра были наполнены. Но прошло еще не менее получаса, прежде чем древесина выгорела и они смогли приблизиться к пожарищу. От блокпоста уцелела лишь закопченная черная рама. Она еще была раскалена, зато доски двери прогорели почти насквозь. Сильный сквозняк швырял им в лица снопы искр и пепел.
Джеррард, кое-как подобравшись к заветной цели, ударил в дверь ногой и выбил несколько обугленных досок. Еще два удара — и дыра расширилась настолько, что могла свободно их пропустить. С наружной стороны тянуло ветром, который в сравнении с дымным воздухом станции казался холодным и чистым.
Канадец оглянулся. Слейтер старательно раздирал на полосы брезент, обматывал ими концы полуобгоревших досок и окунал в жестянку с краской, сооружая примитивные факелы.
— Не мог смириться, что все идеи до сих пор были вашими, — подмигнул он Джеррарду. — На какое-то время этого хватит…
— А потом? — спросила Анна.
— Сделаем про запас, — ответил Слейтер.
Джеррард выбрал один из факелов и ткнул им в огонь; факел загорелся, и канадец поднял его высоко над головой. Краска пылала, с треском разбрасывая вокруг огненные капли. Одна из капель обожгла Джеррарду щеку.
И снова он — в который раз — не мог не подивиться неправдоподобности ситуации. Они были замурованы в чреве огромного города, они выпили-последнюю воду, съели последнюю пищу, и в довершение всех бед у них за спиной прятался безумец, жаждущий убить их по какой-то своей параноидальной прихоти.
В голове пульсировала тупая боль. В свете факелов на платформу падали резкие тени. На дальней стене виднелись изъеденные временем рекламные плакаты: какие-то консервы, сигареты «Крейвен Эй» — таких он при всем желании не мог и припомнить, — какао «Бурнвиль», два младенца на автоматических весах и под ними подпись «В здоровом теле здоровый дух»…
— Нарисовать бы на стенке парочку антилоп и еще какую-нибудь охотничью сцену, — пошутил Джеррард.
Слейтер ответил кривой усмешкой:
— Если мы не выкарабкаемся отсюда, единственное, что появится на стенке, будет традиционное «Покойтесь с миром»…
— Уж это вряд ли, — улыбнулся Джеррард. Он сделал несколько шагов и обернулся: — Не спускайте с меня глаз. Как-то не хочется снова получить по затылку…
И он переступил через обгорелый дверной остов. За дверью был недлинный кирпичный коридорчик, и вот он оказался на дне круглой вертикальной шахты метров пяти в диаметре. Воздух здесь был просто ледяным. Дно выстилали потрескавшиеся бетонные плиты, сквозь трещины просвечивала вода. Стены были сложены из кирпича, кое-где выступали железные каркасные ребра. Метрах в семи-восьми над головой располагались два выступа, соединенные частоколом железных прутьев, — Джеррарду припомнились старые зарисовки Ньюгейтской тюрьмы.
Подошла Анна и принесла еще один зажженный факел. За ней следовал Слейтер, один факел в руке, остальные в свертке под мышкой.
Свет трех факелов, залив основание шахты, проник до самого верха. Шахта тянулась в высоту, казалось, метров на тридцать, и там, наверху, едва виднелись два круглых отверстия.
— Вот откуда свежий воздух, — сказал Слейтер. — Это выход — если, конечно, сначала забраться наверх…
— Но как? — удивилась Анна.
— Вскарабкаться по стене, — предложил Джеррард.
— В жизни не сумею, — заявила Анна.
— Я тоже, — поддержал ее Слейтер. — Я боюсь высоты.
Джеррард приблизился к стене вплотную и внимательно осмотрел ее. По обеим сторонам вертикальной каркасной балки шли ряды крупных заклепок, сантиметров пяти в диаметре, они выступали над поверхностью сантиметра на три-четыре. Взобраться по ним будет нелегко.
— Попробую. Надеюсь, что влезу, — произнес он. — Достать бы веревку, тогда и вас втяну следом…
Он начал подъем. Мышцы болели и не желали слушаться. В неверных отблесках факелов разнородные железки, за которые он хватался и на которые опирался ногами, сначала, казалось, вырастали в размерах, а потом словно съеживались. Тени вытягивались и сжимались, ему чудилось, что он карабкается в каком-то сюрреалистическом кошмаре, где все лишено надежности и даже самый металл колышется, словно море, — то прилив, то отлив…
И все же Джеррард взбирался все выше и выше, приближаясь к округлым жерлам, темнеющим над головой.
Свет факелов едва доходил сюда, но его все-таки хватило, чтобы разглядеть два круглых отверстия — нижние срезы двух более узких шахт. Они имели метра по полтора в поперечнике.
Как Джеррард и ожидал, узкие жерла оказались изнутри совершенно гладкими, если не считать полоски очень мелких заклепок. Опоры ни для рук, ни для ног здесь не было никакой. Подняться по этому стволу можно было только так, как поднимаются по трещинам в скалах альпинисты: упираясь плечами и подошвами в противоположные стенки и сантиметр за сантиметром перемещаясь вверх.
