Дюраньо изумлённо смотрел на незнакомца. В своей серой монашеской одежде он казался непонятным и загадочным, совсем не похожим на того старика, который только что, сидя на крышке колодца, пил вино и ел белый хлеб.
— Иди сюда, — сказал незнакомец, распахивая своё одеяние. — Сюда, под плащ.
Дюраньо шагнул к нему.
Он очутился в темноте. Глубокой, беспросветной. Он падал, до бесконечности падал сквозь пустоту. И вокруг него всё время была темнота — темнота и огоньки. Маленькие огоньки белые, красные, жёлтые, голубые точки. Звёзды. Холодные рои звёзд.
Звёзды.
Дюраньо падал в темноте меж звёздами. Он видел бушующий снежный шторм — Млечный Путь. Видел крошечные, с булавочные головки, звёзды, сверкающие всеми цветами радуги. Мимо, обжигая ему глаза, проносились солнца в окружении длинных копьевидных лучей.
Чёрная буря гнала сквозь пустоту стаи чёрных птиц. Они хлопали крыльями над головой Дюраньо, и он, не видя их, спешил следом. А солнца всё мчались и мчались мимо, и за ними летели планеты, похожие на головки астр с взвихрёнными лепестками.
Дюраньо слышал прохладную музыку серебряных струн, но теперь он понимал, о чём они пели:
— Поллукс — жёлтый шар…
— Антарес…
— Бетельгейзе — большая тёмно-красная…
— Сириус — ярко горящие собачьи глаза…
— Тау Кита — океаны голубой воды…
— Проксима Центавра — четыре световых года от Земли…
И на расстоянии всего четырёх световых лет от Земли, почти у самого дома, Дюраньо поймал узду, связывающую стаю чёрных лебедей, и уже не отпускал её. Прикрыв глаза от света, он стал всматриваться в звезду Проксима Центавра и увидел вращающуюся вокруг неё планету. Там, на зелёном холме, лежал мальчик и смотрел на небо. Дюраньо поднял руку и помахал ему, и мальчик, лежавший у костра в чужой ночи, помахал ему в ответ. Оба они — ученики волшебника.
