Восстание было не слишком хорошо подготовлено, это даже Джереми понимал. Но не мог не рискнуть. К сожалению, все мечты о справедливости пошли прахом. И теперь ему светило быть проданным в рабство. Эта мысль даже не укладывалась в голове!
Хорошо, что в тюрьме Бриджуотера Джереми сумел сдружиться с Питером О'Брайеном. Если бы можно было выбирать родственников, Питт хотел бы себе такого старшего брата. Невозмутимого, прагматичного, волевого и умеющего держать удары судьбы. И кто бы мог подумать, что щеголеватый врач так достойно поведет себя, оказавшись в тюрьме? А ведь О'Брайен даже не принимал участия в восстании!
Джереми ожидал жалоб на жизнь и абсолютной беспомощности. Но оказалось, что когда-то Питер был офицером. И даже имел опыт отсидки в испанской тюрьме. Так что его спокойные советы были всегда кстати. О'Брайен умел вовремя разрядить обстановку, задав нужный вопрос или уведя разговор в сторону. Он внимательно слушал рассказы о восстании, которого явно не одобрял, и, похоже, делал какие-то выводы.
Джереми искренне порадовался, что попал с Питером в одну связку, когда бывших бунтовщиков гнали в Таунтон. Даже будучи закованным в кандалы, идти рядом с таким человеком было куда проще, чем с каким-нибудь изнеженным нытиком. Всю дорогу до Таунтона они поддерживали друг друга. Да и на суде держались рядом. О'Брайен явно не одобрял поведения Джереми, но тому так надоела неопределенность, что он лез на рожон.
Известие о помиловании прозвучало как гром с ясного неба. Плантаторам не хватало рабов. И король Яков решил на этом нажиться. Мерзкая тварь! Гореть ему в аду! Однако деваться было некуда, и Джереми, вместе с другими осужденными, поднялся на борт «Мэри Роуз». Им предстояла дальняя дорога.
О'Брайен, кстати, и в трюме корабля не потерял своей выдержки и спокойствия. Более того. Он умудрился уговорить капитана предоставить ему доступ к корабельному ящику с лекарствами. Иначе смертей было бы больше. Питер невольно стал лидером, к которому все тянулись, но он, казалось, вовсе этого не замечал. Отвлекал пленников от мрачных мыслей, рассказывал чудные, интересные истории и поддерживал уверенность, что рано или поздно, им удастся обрести свободу.
Джереми понятия не имел, как Питеру это удавалось. Но уважал О'Брайена все больше и больше. И какой же несправедливой казалась мысль, что их всех продадут, как скот, и что они не властны над своей дальнейшей судьбой!
Питер О'Брайен
Я уж и не чаял, когда закончится наше затянувшееся путешествие. И, ступив на берег, почувствовал изрядное облегчение. Несмотря на то, что нас опять заковали в кандалы, свежий воздух кружил голову и делал меня почти счастливым.
Я попал из Бриджуотера в Бриджтаун, столицу Барбадоса. С причала открывался прекрасный вид на город. Кстати, вполне европейского вида, и очень похожий на тот же Таунтон. Только зелени было больше. И негров. А вот толпа людей, пришедшая на нас поглазеть, ничем не отличалась от такой же толпы в Таунтоне. Такие же любопытные и брезгливые взгляды. И ни грамма сомнения в том, что продавать людей — это нормально. Тоже мне, благочестивые католики называется. Посмотрел бы я, как они себя повели бы, если бы оказались на моем месте. Чувствовать себя вещью, выставленной на торг, было настолько отвратительно, что я ощутил, как к горлу подкатывает тошнота.
Выгляжу я, наверняка, мерзко. Два месяца тюрьмы и долгое путешествие превратило мой костюм в лохмотья, а меня самого — в вонючего, заросшего доходягу со спутанными волосами. Даже не знаю, кто позарится на такое убожество. И что будет, если нас никто не захочет покупать?
Хотелось жрать, хотелось вымыться, так что вскоре я перестал обращать внимание на толпу. Она слилась в одно цветное пятно. В конечном итоге, все равно я никак не могу повлиять на реальность. Так чего дергаться? Будем надеяться, что я не загнусь сразу. И что у меня будет возможность сбежать отсюда.
