Владыка был очень образованным человеком, хотя и не выставлял этого напоказ; он живо интересовался образованием, даже светским, своих духовных чад, если только это не шло вразрез со спасением души. В 1935 году, находясь в Харбине по случаю епископской хиротонии, владыка Иоанн «посетил Институт св. Владимира и ряд русских средних школ... Молодой, живо интересующийся наукою и стремлением молодежи к образованию, епископ Иоанн осматривал восточно-экономический и политехнический факультеты. Епископ Иоанн отметил, что Пекинская духовная миссия свою работу ведет на пользу Христовой Церкви, и призывал факультет содействовать исконному стремлению восточных народов, и русского народа вместе с ними, к богоискательству, к истинной и всесовершенной жизни. На политехническом факультете владыка, обратив внимание на вывешенный плакат “Свет Христов просвещает всех”, развил мысль, что только в свете Христова учения техника и науки действительно будут служить высокому назначению человечества, и призвал строить в духе этого принципа»124.
Как бдительный пастырь, владыка внимательно следил за тем, чтобы дети не попали под влияние инославных. Татьяна Урусова вспоминает: «Владыка боролся против того, чтобы православные русские дети учились в римско-католической школе св. Софии, где преподавателями были монахи-миссионеры, которые старались обращать детей в католичество. Он приходил к воротам этой школы по окончании классов, встречая и благословляя нас. Он строго говорил, что нам не следует ходить в эту школу, что у нас есть свои русские школы»125. Вообще владыка с уважением относился к инославным, но при этом никоим образом не принимал прозелитизма и выражался на этот счет без обиняков, что подтверждается строками из его обращения к православному населению Шанхая от 16 ноября 1942 года, которое было опубликовано в приходском листке:
«1. Так называемая Русская католическая церковь, несмотря на внешнее подражание Православной Церкви, никакого отношения к Православной Церкви не имеет, и деятельность ее направлена против Православия и против исконных устоев Земли Русской.
2. Колледж св. Архистратига Михаила и школа св. Софии воспитывают детей в духе, противном Православию, и задачей их является незаметное привитие детям неправославных взглядов и затем присоединение их к упомянутой так называемой Русско-католической церкви.
3. Выражение “Русско-католическая” является искусственным и исторически неверным, показывая лишь поставленные ее руководителями цели, так как до сих пор существовала лишь Православная Русь и русский народ в целом был всегда православным, перешедшие же в иные исповедания представляли собою единицы, оторвавшиеся от общерусского русла»126.
Епископ был приглашен на праздник в упомянутый лицей св. Архангела Михаила и во время визита разговаривал с отцом-ректором по-французски. Указав пальцем на икону св. Архангела Михаила, иезуит сказал епископу Иоанну: «Это наш покровитель – святой Архангел Михаил!» «Это вам только кажется, что он ваш покровитель», – ответил владыка. Потом зашла речь о священнике-иезуите, который прибыл из другого города, поскольку преподавателей в лицее было недостаточно. «Он приехал, чтобы помогать русским ученикам», – сказал ректор, на что владыка ответил: «Он приехал, чтобы их обманывать!»127
Вот что писал епископ Иоанн по поводу обращений из православной веры в римско-католическую без сознательного согласия обращаемого: «Канонические правила начиная с апостольских времен запрещают молитвенные общения с иноверными, рассматривая то как отпадение от веры... В некоторых местах католики широко пользовались тем, уговаривая больных причаститься по-католически, а затем по смерти их хоронят, как католиков. В Шанхае дважды я не признал такого перевода в католичество, так как оно было совершено над людьми, у которых воля уже ослабела, а всю жизнь они были православными и никогда не думали переходить в католичество»128. Чтобы противостоять римско-католическому прозелитизму, святитель переиздал знаменитую речь епископа Штроссмайера129, произнесенную на Первом Ватиканском Соборе, где тот доказывал безосновательность догмата о папской непогрешимости. Представители русской диаспоры в Шанхае с полным правом писали: «В дни приезда епископа Иоанна все сектантские организации и инославные исповедания поняли и понимают, что борьба с таким столпом православной веры весьма трудна»130.
Владыка не допускал компромиссов в вопросах веры, однако при этом он щедро делился своими духовными дарами со всеми окружающими независимо от их вероисповедания. По словам современного греческого святого Нектария Эгинского († 1920), которого владыка Иоанн очень почитал, «догматические расхождения, которые касаются только области веры, не распространяются на область любви. Догмат не борется с любовью – любовь дается догмату как дар, так как она терпит всё и всё переносит»131. Об этом повествует следующее свидетельство. «В Шанхае один испанец лежал во французской больнице, где сиделками были римско-католические сестры. Состояние больного было столь безнадежным, что его поместили за ширму, чтобы никто не тревожил его в последние минуты жизни. Надежды на выздоровление не было: он должен был с минуты на минуту умереть. Вдруг раздался звонок из его комнаты, сестра-сиделка вошла и увидела его сидящим; он обратился к ней с вопросом: “Кто здесь только что был? Что это за священник? Я умирал, и он молился совсем рядом со мной, и я почувствовал, как здоровье возвращается ко мне!” Сестра сказала, что никого не видела. Выйдя из госпиталя, человек этот обошел все католические церкви, надеясь найти там того, кто его исцелил; один из католических священников посоветовал ему зайти и в наш собор, так как, объяснил он, там есть православный епископ, необыкновенный человек, своего рода Христа ради юродивый... Однажды вечером мы пришли в собор к вечерне (в то время мы все были настороже, так как его посещало много советских агентов). Во время службы мы видим, как в храм вошел очень крупный человек. Он был хорошо одет, в очень красивом синем костюме и с большим красным цветком в петлице. Мы заволновались, решив, что это “большевик”. После вечерни, когда все стали подходить к святителю за благословением, мы увидели, что и он подходит. Мы подтянулись ближе к епископу, чтобы в случае опасности защитить его хотя бы количеством. Но, к нашему изумлению, мы увидели, что этот гигант приблизился к Блаженному, опустился перед ним на колени, прося его святого благословения, а затем объяснил, что наконец нашел того, кто так сверхъестественно исцелил его в госпитале. Епископ просветлел, мягко улыбнулся и благословил его»132.
Любовь владыки изливалась не только на инославных, но и на тех, кто не был христианами, о чем вспоминает Всеволод Рейер: «На том же пароходе, на котором уезжал владыка из Шанхая, уезжали и мы с женой. Военный транспорт “Генерал Гордон” был наскоро переделан в пассажирский пароход, но в его каюты даже первого класса помещали по 10–15 человек. В каюте с моей женой ехала знакомая дама, мадам Д., еврейка. В разговоре с женой она спросила, знает ли моя жена, что с нами на пароходе едет батюшка Иоанн. Жена поняла, что речь идет о владыке Иоанне, так как другого православного священника Иоанна на пароходе не было.
