Больше всего на свете нравилось ему превращать чертежи в машины. Поэтому он предпочел стать технологом, а не конструктором. Работа конструктора казалась ему слишком отвлеченной. «Если конструктор — отец машины, технолог — ее мать», — часто говорил Груз. На заводе Груза считали едва ли не лучшим инженером, ни один крупный заказ не миновал его рук, каждую новую машину, выпускаемую цехом, он ощущал как сгусток своих творческих усилий.

Груз долго ходил по лесу, но вкрадчивый лесной холодок почувствовал только тогда, когда ему стало ясным все, что он должен сделать в течение ближайших месяцев.

Вот когда он стал замечать и молодые побеги на пушистых елях, своей светлой зеленью резко выделявшиеся на синеватой хвое, и фиалки, которые лень было собирать, и хитро притулившиеся к земле морщинистые грибы, которые он небрежно сбивал тростью, украшенной серебряной монограммой.

Деревья затеняли тропу, но рядом пологий склон был залит солнцем, и Груз сошел с тропы на пригорок.

Спокойно расстилалось пустынное озеро. Вода его возле белых прибрежных камней была тихой, прозрачной и лишь вдалеке казалась темно-зеленой, густой и неприветливой.

Груз засмотрелся в даль, где четко желтели выдававшиеся в воду и заросшие тростником песчаные мысочки.

Внезапно он услышал плеск, подумал, что это играет рыба, и оглянулся.

Внизу, наискось от Груза, какая-то девушка в ярком красном платье, присев на корточки на одном из больших прибрежных камней, изо всех сил шлепала рукой по воде.

Груз прищурился, пытаясь се разглядеть. Знакома ли она ему? Так и есть, Зина Демина! Груз удивился: что может делать эта девушка на берегу озера в такое раннее время года? Она разулась, сунула в туфли чулки, выпрямилась и осторожно потрогала ногой воду.

В это мгновение Груз поймал себя на мысли о том, что Зина ему нравится. Она не была красива: широкий открытый лоб, серые продолговатые глаза, чуть приплюснутый нос, чуть выдающиеся скулы, пухлые крепкие губы. В очертаниях ее глаз и носа было что-то монгольское. Обычное лицо сибирячки. Но все движения ее были так спокойны и непосредственны, что Груз, невольно залюбовался девушкой, удивляясь тому, как это он до сих пор не обращал на нее внимания.

Эти размышления были прерваны самым неожиданным образом. Груз едва не вскрикнул. Зина порывисто сбросила с себя платье, разделась, стремглав кинулась в воду, тут же выскочила обратно и, дрожа и пританцовывая на камне от холода, принялась быстро вытираться только что скинутой рубашкой.

Груз пожал плечами и двинулся вверх. Сумасшедшая! Он не хотел за ней подсматривать и пошел наперерез по опушке, чтобы встретить Зину на повороте.

Она шла быстрой, мужской походкой. Крепкое и здоровое ее тело угадывалось по стремительным и уверенным движениям. В такт шагам она помахивала сорванной веткой.

Зина издали заметила Груза. Его нельзя было спутать с кем бы то ни было. Тщательно и добротно одетый, он естественнее выглядел бы на улицах большого города, чем на берегу лесного озера.

Груз неторопливо поднял трость и преградил девушке дорогу.

— Доброе утро, Зина!

— Товарищ Груз!

В ее голосе послышались и легкая досада, и нетерпение, и слабое кокетство.

Своей веткой она отвела в сторону его тросточку и, не задерживаясь, продолжала по-прежнему идти все теми же быстрыми шагами, так что Груз вынужден был поторопиться, чтобы от нее не отстать.

Они пошли рядом, небрежно разговаривая, и, хотя говорили друг с другом о пустяках, небрежность эта была нарочитой.

— Рано еще купаться, — осудил Груз девушку.

— А если хочется? — задорно возразила она.

— Неужели не холодно?

— Холодно! — От одного воспоминания о воде озноб пробежал по ее телу, и она передернула плечами. — Ужасно холодно.

— Так зачем же...

— А я люблю воду.

— Но ведь ты рискуешь...

Груз обращался к Зине на «ты», она к нему на «вы», но, пожалуй, именно в ее тоне проскальзывало некоторое превосходство над своим собеседником, хотя ей льстило неожиданное внимание инженера.

— Рискую,— слегка вызывающе согласилась она и в оправдание уверенно повторила много раз слышанное выражение: — Риск — благородное дело.

— Не всегда и не везде — возразил Груз.— А если заболеешь?

— Больна буду, — просто ответила она. — Вот беда!

— Тот, кто действительно любит свою работу, бережет себя.

Зина искренне не понимала Груза и насмешливо ткнула себя в грудь пальцем:

— Незаменимый человек?

— Заменимый, да менять незачем...

Они пошли молча. Зина задумалась.

Лес поредел, тропа постепенно превратилась в широкую аллею, за деревьями начали мелькать бурые крыши домов.

— А если вы влюбитесь? — спросила вдруг Зина, доискиваясь до точного смысла, заключенного в словах инженера.

— Ну и что же?

— Вот влюбитесь в какую-нибудь женщину, а она, допустим, в каком-нибудь другом городе работает, — уйдете вы с завода? — попыталась объяснить Зина.

Груз покачал головой.

— Нет, я не влюблюсь так, — ответил он вполне серьезно.

— Почему?

— Потому, что я люблю свое дело.

Она возразила ему угасающим голосом:

— А если все-таки...

Груз оборвал девушку:

— Между людьми отношения должны быть проще. Вот ты мне нравишься...

Он сказал то, что ему хотелось сказать, из-за чего главным образом он и ждал ее на повороте.

Зина догадалась, что дальше мог сказать Груз, и ей не захотелось, чтобы это было сказано.

Она оживленно перебила своего спутника:

— А Тамара вам нравится?

Груз неуверенно согласился:

— Нравится.

— А Таня?

Груз обозлился:

— Очень!

— Шура тоже?

— Тоже!

— А Женя? Катя? Маруся? — называла Зина подруг по цеху, насмешливо поблескивая глазами. — Как хорошо, что все мы вам нравимся! Сразу видно, что вы любите свой цех...

Они шли по улице заводского поселка. Зина была преувеличенно оживлена. Груз молчал, подавляя раздражение. Просторная мостовая была испещрена выбоинами и поросла травой. Перед двухэтажными бревенчатыми домами зеленели палисадники. Посреди улицы играли дети. В раскрытых окнах виднелись женщины, занятые домашними делами, — они смахивали пыль, вытирали посуду, мыли окна и одновременно следили за играющими детьми.

Зина остановилась.

— Вы куда? — спросила она инженера.

— Я провожу тебя,— сумрачно ответил Груз.

Он не мог не заметить, что Зина уклонялась от разговора с ним, но ему не хотелось с ней расставаться.

— А я не домой, — объяснила Зина. — Я к портнихе.

Груз недовольно хмыкнул:

— Все равно...

Зина вприпрыжку побежала по высокому дощатому тротуару, и Груз с трудом поспевал за девушкой.

— Подождите меня здесь, — сказала она, останавливаясь на углу перед крохотным палисадником. — Заскочу на минутку, за выкройкой.

Груз прошелся до угла и вернулся обратно, перегнулся через забор, посмотрел на какие-то растеньица, робко выбивавшиеся из-под земли. Весеннее солнце припекало. Грузу сделалось жарко, он посмотрел на часы, еще раз прошелся по тротуару. Как глупо так терять время! Лучше всего было бы уйти, но уходить не хотелось.