— Скажем так, — ответил Райдо. — Это было удачное стечение обстоятельств, не более. И так ли я тебя обманул? Ты увидел дракона. Сейчас на него смотришь.
— Возможно, — пробормотал Лютик. — Но суть... Он не мог оторвать от головы дракона взгляда, просто пожирал её глазами.
Немного погодя ящер вновь спрятался в пещеру, продолжил возню, кажется, даже стал порыкивать.
— Так что там с сутью? — спросил мастер зверей. — Чем ты недоволен?
— Многим, — ответил поэт. — Но сначала объясни мне, каким ты видишь далёкое будущее? Понимаешь, люди придерживаются заключённых договоров лишь до тех пор, пока они им выгодны. А вскоре они станут гораздо сильнее драконов. Будет изобретено оружие, способное их убивать легко. Чем после этого займётся мастер зверей?
Райдо засмеялся.
— Будет день, будет пища.
— А если серьёзно?
— Останутся люди. После того как с животными в этом мире покончат, останутся лишь они. Учти, единороги и драконы, другие волшебные животные есть и среди людей. После того как мир перестанет нуждаться в настоящих волшебных животных, настанет черёд странных людей. Тех, кто, к примеру, сочиняет никому не нужные песни, пишет странные картины, придумывает невероятные истории. Все эти люди тоже не очень приспособлены к обычному миру и нуждаются в опеке. В ком-то, кто бы за них заключал договора, приглядывал за ними. Понимаешь, о чём я?
— И я одно из этих странных животных?
— Вполне возможно, вполне возможно.
— А ты меня подставил, — напомнил поэт. — Страху я при этом натерпелся...
— Тут не поспоришь, — признал мастер. — В полный рост подставил. Правда, до самого страшного я бы не допустил. Почти наверняка. И потом, я готов компенсировать ущерб. Как только заключу договор с мэром, мои возможности в этом отношении станут просто огромны. Деньги — понятно. Увесистый кошель, в уплату за балладу. Ты её напишешь?
— Дракона я увидел. Теперь напишу.
— Что хочешь помимо денег?
— Лютню, — сказал Лютик.
— Как без неё? Получишь. Что ещё?
— Мне отдастся самая красивая девушка в городе.
— Не могу обещать. Да и ты не захочешь. Любовь по обязательству — не любовь. И если уж невмоготу, то не лучше ли пожелать обычную шлюху?
— Самую красивую в городе? Хорошо.
— Ещё что-нибудь?
— Есть... — глаза Лютика блеснули, как у кошки, увидевшей мышь. — Есть один лакей, обозвавший меня графоманом. Все остальное — привычное дело, а вот это простить нельзя. И значит...
2012 г.
Ветер тоскливо завывал где-то вверху, под ржавыми балками старого-старого моста. Геральт открыл глаза.
Снизу мост напоминал увенчанную фермами кровлю цеха на каком-нибудь большом заводе, но у этого цеха не хватало двух противостоящих стен, а кроме того, внизу, по центру, вместо вереницы установленных станков или еще какой заводской машинерии проходило широкое асфальтовое шоссе, в целом сохранившееся неплохо, но уже дотянувшее до такого состояния, при котором его не хотелось называть автострадой. Шоссе было тоже древнее, как мост, а возможно, и древнее.
Геральт по-стариковски закряхтел и сел. Спина совсем затекла, как он с вечера и предполагал. Постелью ведьмаку служила охапка грязноватого тряпья, в которой уже невозможно было узнать изначальные вещи. Подушкой — рюкзачок, повёрнутый лямками вверх.
Мурис сидел невдалеке на подобной же куче тряпья и хитровато щурился.
— Доброе утро, — проворчал Геральт, не удержался и добавил: — Холера ему в бок...
— И вам не кашлять! — жизнерадостно отозвался Мурис.
Геральт встал на ноги, попутно брезгливо отпихнув грязные тряпки, и направился к пологой, вымощенной плиткой насыпи, на которую опиралась первая опора моста. Там, почти у самых ржавых несущих балок, пряталась дверь в техническое помещёние, где имелись унитаз, рукомойник и худо-бедно действующие водопровод с канализацией. Теоретически в этой клетушке можно было даже заночевать, однако там ощутимо пованивало, да и вообще всё было старое, ржавое, истлевшее и затхлое, поэтому Геральт предпочёл ночевать снаружи, на воздухе, тем более что мост служил прекрасной крышей на случай дождика, а тряпьё Муриса было хоть и грязное, но хотя бы без вшей.
Не впервой, чего там...
Когда Геральт вернулся, Мурис уже хлопотал у костра — лил воду из шестилитровой бутылки в мятый закопчённый котелок.
— Надеюсь, на завтрак не похлёбка из крыс? — мрачно осведомился Геральт.
— Каша, — флегматично сообщил Мурис. Подумал и добавил: — Гречневая.
Геральт подошёл ближе и принялся скептически наблюдать за Мурисом. Тот уже наполнил котелок примерно на две трети и теперь сыпал туда же крупу из рыжего бумажного пакета с грубо намалёванными пшеничными колосками. Какое отношение колоски имели к гречке — было совершенно непонятно.
— Соль у меня есть, — сообщил Мурис, не оборачиваясь. — А вот специй нет. Никаких. У тебя нет?
— Кажется, есть. — Геральт потянулся к рюкзачку и нашарил в боковом кармане несколько порционных пакетиков с перцем. — Но тут совсем мало.
Мурис глянул, поскрёб небритый подбородок и задумчиво предположил:
— Наверное, это лучше уже в миску сыпать.
— Резонно, — согласился Геральт и переложил два пакетика из кармана рюкзачка в карман джинсов.
Мурис тем временем убрал полупустой пакет с крупой в видавшую виды тёмно-зелёную сумку, которую Геральт с первого же взгляда про себя окрестил «торбой».
— Знаешь, что главное при готовке гречки, а? — спросил Мурис почти весело.
— Что?
— Насыпал, накрыл — и не трожь. Никогда гречку не мешай, запомни! А то клейстер получится.
Мурис аккуратно водрузил поверх котелка ржавый металлический лист размером примерно с конверт от грампластинки. Геральт решил малость пошарить в сети, благо ближайшие минут сорок делать было решительно нечего. Батареи в ноутбуке сажать не хотелось, поэтому Геральт вернулся в клетушку с сортиром и рукомойником, воткнулся удлинителем в источник техники при входе, рядом с еле живым выключателем, и вышел наружу. Удлинителя как раз хватило, чтобы устроиться за углом, на пологом склоне, где не так воняло. Но сигнал сети был совсем слабенький, мешал мост, а выйти из-под него не хватало длины провода. В общем, Геральт промучился минут двадцать, ничего загрузить не сумел, плюнул и отключился.
Когда он вернулся к костру, обнаружились гости. Было их двое — здоровые лбы в чёрной кожаной одежде с заклёпками и цепями. Один сжимал в руках помповое ружьё, второй держал за горло Муриса.
«Байкеры, что ли?» — удивлённо подумал Геральт, не зная, что предпринять.
Он действительно растерялся. Оба пришельца, конечно, не выглядели как банкиры с Крещатика, но кожаная их одежда была сравнительно новой и, несомненно, далеко не дешёвой. Как и гномьи ботинки — Геральт носил такие же, поэтому прекрасно знал им цену.
