Подобно «конституционному проекту» Романа Мстиславича, система «коллективного сюзеренитета» явилась ответом князей на изменение политического положения Руси, вызванное обострением борьбы за Киев конкурирующих княжеских группировок и ростом внешней угрозы со стороны половцев. Важно также отметить, что при введении в действие этой системы используется тот же механизм согласования, который проявляется и в поступках Романа. Сначала киевский князь обсуждает будущее решение в узком кругу, договариваясь со своим возможным соправителем в Русской земле, получает от него согласие признать за собой «старейшинство» и принимать участие в защите земли от внешних врагов. Затем это предварительное решение выносится на утверждение других князей, созываемых на съезд.[71]
Проект Романа унаследовал от практики «коллективного сюзеренитета» еще одну черту. В середине — второй половине XII в. борьбу за Киев вели объединенные коалиции, создаваемые князьями нескольких земель. По наблюдениям В.Т. Пашуто, «наиболее влиятельными стали две коалиции: Суздаль — Галич и Волынь — Смоленск».[72] Основой для возникновения таких коалиций являлось не что иное, как взаимное признание всеми их членами одного из князей в качестве политического лидера всей коалиции, иначе говоря — избрание из своей среды «старейшего» князя, занимавшего киевский великокняжеский стол или, по меньшей мере, имевшего обязательное «причастие» в «Русской земле».
Важно отметить, что в конце XII в. обнаружилась тенденция к расширению состава княжеских коалиций, осуществлявших совместное управление «Русской землей». Такое расширение осуществлялось посредством вовлечения в уже сложившиеся княжеские группировки черниговских Ольговичей, ранее державшихся особняком. Об этом узнаем из приведенного выше летописного известия, передающего ответ Ольговичей Всеволоду Юрьевичу (1195): «Ажь ны еси вменилъ Кыевъ, тоже ны его блюсти подъ тобою и подъ сватомъ твоимъ Рюрикомъ…».[73] По верному наблюдению Н.Ф. Котляра, «упоминание Киевской летописи о том, что Всеволод поручил блюсти Киев также и Ольговичам, отражает систему коллективного сюзеренитета сильнейших князей над Русью, открытую В.Т. Пашуто».[74] В то же время, поручение Всеволода определенно свидетельствует о стремлении расширить состав участников правящей коалиции, осуществлявшей «коллективный сюзеренитет».
Вместе с тем, в конце XII — начале XIII вв. в политической жизни Руси наблюдается тенденция к увеличению числа «великих» или «старейших» князей. Помимо киевского князя, среди них можно видеть также Владимиро-Суздальского, галицко-волынского и черниговского, то есть тех князей, кого упоминает Роман в своем проекте как «старших», которых «должны слушать» «младшие князья». В летописях примерно в одно и то же время «великими князьями» именуются Всеволод Большое Гнездо, Рюрик Ростиславич и Роман Мстиславич.[75] Показательно, что в случае со Всеволодом и Романом великокняжеский титул распространяется и на их жен.[76] Перед битвой на Калке на совет князей в Киев сходятся киевский князь Мстислав Романович, черниговский князь Мстислав Святославич и галицкий князь Мстислав Мстиславич Удалой, — «то бо бяху стареишины Роускои земли», — говорит о них летопись.[77]
Летописные известия подтверждаются данными иностранных источников. Папский посол к монголам, францисканец Иоанн де Плано Карпини, посетивший русские земли вскоре после нашествия Батыя, среди различных известных ему князей Руси некоторых выделяет особо, называя «великими». Это — владимиро-суздальский князь Ярослав Всеволодович, представленный «великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль», и черниговский князь Михаил Всеволодович, названный «одним из великих князей русских».[78] К ним следует добавить также галицко-волынского князя Даниила Романовича, именуемого «русским королем».[79]
Процесс распространения среди русских князей почетного наименования «великий» был особенно характерен для южнорусских земель. По верному наблюдению А.И. Филюшкина, «в конце XII — начале XIII в. в Южной и Юго-Западной Руси почетное определение великий князь имело довольно широкое хождение, и можно предположить, что шел процесс его превращения в титул».[80]
Примечательно, что среди главных участников борьбы за Киев в XII в., как и в числе «великих» и «старейших» князей Руси, упоминающихся в летописях в конце XII — начале XIII вв., можно видеть правителей тех же земель, которые составляют коллегию выборщиков киевского великого князя в проекте Романа. Как отмечает В.Т. Пашуто, в борьбе за киевский стол наиболее заметную роль играли владимиро-суздальские, галицкие, волынские, смоленские и черниговские князья.[81] К этим князьям, имевшим «часть» в «Русской земле» и потому обязанным ее защищать, в первую очередь обращается автор «Слова о полку Игореве» с призывом выступить против половцев — к владимиро-суздальскому князю Всеволоду Юрьевичу, киевскому князю Рюрику Ростиславичю смоленскому князю Давыду Ростиславичу, галицкому князю Ярославу Владимировичу, волынскому князю Роману Мстиславичу.[82] В проекте же Романа право выбирать киевского князя получают владимиро-суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий и рязанский князья.[83]
«Великие» и «старейшие» князья — участники борьбы за Киев и защитники Русской земли (по данным второй половины XII — начала XIII вв.)
1. «Великие» и «старейшие» князья Руси (по летописным известиям конца XII — начала XIII вв. и сведениям Плано Карпини): владимиро-суздальский, киевский, галицко-волынский, черниговский.
2. Князья — участники борьбы за Киев во второй половине XII в. (по В.Т. Пашуто): владимиро-суздальские, галицкие, волынские, смоленские, черниговские.
3. Князья — защитники Русской земли, упомянутые в «Слове о полку Игореве» (по Н.Ф. Котляру): владимиро-суздальский, киевский, смоленский, галицкий, волынский.
4. Князья — участники коллегии выборщиков киевского великого князя (по проекту Романа Мстиславича): владимиро-суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий, рязанский.
Как видим, предлагаемое в проекте Романа Мстиславича разделение князей на «старейших» и «молодших» с предоставлением первым права принимать политические решения, касавшиеся интересов всей Руси, и обязанностью последних подчиняться этим решениям отражало вполне объективные тенденции внутриполитического развития, обозначившиеся на рубеже XII–XIII вв. Эта же тенденция видна в действиях князей, собравшихся на съезд в 1223 г., принявший решение идти на битву с монголо-татарами, закончившуюся поражением на р. Калке. В своем рассказе летописец особо говорит о князьях-«старшинах Русской земли» и о политически зависимых от них «младых князьях»:
Тогда беахоуть Мстиславъ Романовичь в Киеве, а Мстиславъ в Козельске и в Чернигове, а Мсьтиславъ Мстиславичь в Галиче, — а то беахоу старшины в Роускои земли. Юрья же князя великого Соуждальского не бы в томъ свете. Се же пакы млади князи: Данилъ Романовичь, Михаилъ Всеволодичь, Всеволодъ Мьстиславичь Кыескыи, инии мнози князи.[84]
