Потом он глупо погиб на глазах Уаиллара. Не большого ума был аиллуо.
Жили альвы в том ааи, куда Аолли забрали когда-то с площади. Клетка, где её держали, по-прежнему стояла внутри двора, но альвам сразу дали понять, что загонять их туда снова не собираются. Уаиллар с удовольствием, впрочем, расположился бы на этом самом дворе, где была трава, росло несколько кустов разных пород и журчал чистый ключ, заключенный в поднятый над землей и испорченный круглоухими камень. Вода непонятным образом уходила в дыру в том же камне, не вытекая из него и не орошая землю; из-за этого один из круглоухих несколько раз в день поливал двор из невероятно уродливого сосуда с длинным носом.
У двора было два недостатка: там не росло ничего из растений, которые можно уговорить сплести ааи, и на нём почти всё время кто-то толокся. Так что альвов в конце концов убедили занять одно из помещений внутри дома, где неожиданно оказалось прохладно и довольно удобно. Можно было подумать, что находишься в одной из пещер, каких много в Глиняных холмах, что на север от родного аиллоу Уаиллара и Аолли. Альвы охотно пользовались этими пещерами как убежищем, особенно если их заставал поблизости сильный дождь: в той местности из-за крутых песчано-глиняных склонов в ливень небезопасно, по ущельям и лощинам довольно часто проходят грязевые потоки, да и оползни бывают.
Уаиллар, движимый любопытством, позже заставил себя подняться на верхний ярус дома. Ничего интересного он там не нашёл: всё те же «пещеры», заставленные разными непонятными предметами из мёртвой земли и частей мёртвых растений. Он только заметил, что там было очень чисто и приятно пахло засохшими ароматными травами, в отличие от «пещер» внизу, где постоянно мельтешили круглоухие: и воины, и не-воины. Там же они ели и отдыхали.
В своей «пещере» альвы сначала спали на земле, зачем-то покрытой мёртвым деревом, нарезанным плоскими полосами. Потом тот многокожий, который договаривался с Уаилларом об обмене Аолли на молодого круглоухого, велел принести им широкие ленты, сплетенные из мёртвых, чем-то обработанных, растительных волокон; эти ленты постелили на покрывающие землю деревяшки. На них лежать было удобнее, хотя и не так, как в родном ааи, где послушные стебли травы луа позволяют женщинам уговорить их сплестись в упругую и мягкую частую сетку.
На следующий день двое круглоухих, постучав по дереву, обрамлявшему вход — поразительно, но у них тоже был этот обычай! — принесли две угловатые деревянные рамы на невысоких — Уаиллару по колено — ножках. Рамы были заплетены чем-то вроде лианы, только скрученной из множества растительных волокон. Заплетены в мелкую сетку! Уаиллар глазам своим не поверил: круглоухие, не умея уговаривать растения, убивали их, чтобы сделать то же самое, что можно было получить уговорами!
2
Бесила скука. Привычных занятий не было ни для Аолли, ни для Уаиллара, не было и никого, с кем можно было бы поговорить, как дома, и очень непросто было разговаривать с Аолли, хотя она старалась вести себя как примерная жена. Вначале они выходили в город — когда было кому их сопровождать, старательно изучая новую для себя среду и пытаясь к ней привыкнуть, но сколько там было того города! Аолли сдалась первая и стала отказываться от прогулок, ограничиваясь двором. На следующий день после того надоело ходить по одним и тем же улицам и видеть одни и те же чужие лица и Уаиллару, так что он тоже засел дома.
Но у него были всё-таки развлечения. Во-первых, тот самый многокожий, которого Уаиллар прозвал про себя Аллээу — «Старый[1]», хотя тот был в полной силе, и вовсе ещё не стар. Ещё по дороге сюда он постоянно, настойчиво (если не сказать назойливо) и старательно учил язык альвов. И у него получалось, хотя говорил он грубым голосом и часто делал ошибки, особенно в интонациях. Уаиллар тоже учил язык круглоухих. Вернее сказать, у круглоухих был не язык, а языки: их оказалось неожиданно много, и разница между некоторыми была не меньше, чем между любым из них и языком альвов. Впрочем, вокруг говорили в основном на одном: это, как понял воин аиллуэ, был язык многокожих. Его понимали и прочие круглоухие, между собой говорившие на других языках.
Уаиллар решил изучить именно его. Но вскоре оказалось, что, хотя он быстро запоминает слова и схватывает их значения — он не может их произносить. Его глотка оказалась непригодна для того, чтобы воспроизводить едва ли не половину звуков!
Тем не менее, через некоторое время Уаиллар со Старым начали друг друга понимать и могли уже обсуждать довольно сложные темы, на ходу добирая знание слов, которых им не хватало. И тогда они стали лихорадочно изучать жизнь друг друга: обоих интересовало, как устроено общество, как оно управляется, как сражаются воины, как ведут хозяйство женщины, откуда берется еда, как вести себя на улице, с соседями, с незнакомцами, с теми, кто имеет право управлять, с теми, кто старше возрастом, с детьми — и так далее.
