Ни малейшей зацепки для военного полицейского.
— Я закончил. Прошу извинить за вторжение.
Он пошел вслед за Лейном обратно в гостиную.
— Время принимать решение, — объявил Лейн. — Мы допускаем, что кто-нибудь видел, как Ричер сегодня вечером входил в здание? Или нет?
— Я никого не видел, — сообщил Грегори. — Думаю, это очень маловероятно. Круглосуточное наблюдение требует много людей.
— Согласен, — сказал Лейн. — Так что, думаю, Ричер должен быть в семь на улице. И мы должны попытаться установить собственное маленькое наблюдение.
Ричер кивнул:
— Я буду наблюдать за фасадом здания на Спринг-стрит.
— Только наблюдение. Никакого вмешательства.
— Не волнуйтесь.
— Они будут там рано, — сказал Лейн.
— Не волнуйтесь, — повторил Ричер. — Я отправляюсь прямо сейчас.
— А вы не хотите узнать, за каким именно зданием вам нужно будет следить?
— Мне этого знать не нужно, — ответил Ричер. — Я увижу, где Грегори оставит ключи.
Он покинул квартиру, спустился на лифте, вышел из здания и направился к станции метро на углу 72-й улицы и Бродвея.
Наблюдавшая за зданием женщина увидела, как он вышел. Раньше она видела, как он приехал с Грегори. Она посмотрела на часы и зафиксировала время.
Ричер проехал одиннадцать остановок на юг до Хаустон-стрит и пошел к Верик-стрит. Было начало четвертого, на три часа сорок минут раньше условленного времени. Неторопливой походкой человека, который знает, куда идет, но не слишком туда торопится, он прошел несколько кварталов. Проходя мимо Спринг-стрит, он хорошо видел ее юго-западный угол. Там стояло узкое здание с тяжелым фасадом и тускло-красной, высоко расположенной дверью. К ней вели три ступени. Окна верхнего этажа были грязны и затянуты изнутри какой-то темной тканью. Единственное окно на первом этаже было заклеено выцветшими строительными лицензиями. В двери имелась почтовая щель.
Ричер обошел квартал, снова направился на юг по Западному Бродвею и нашел дверной проем на восточной стороне тротуара. Он лег на спину, откинув голову вбок, как сонный пьяный, но из-под полуопущенных век следил за тускло-красной дверью метрах в двадцати от него.
Часы в голове у Ричера показали, что время близится к шести. Внизу, в кирпично-железных ущельях Сохо, было еще темно, но небо уже светлело. Ночь выдалась теплой, и Ричеру было вполне удобно. Пока возле красной двери никто не появлялся, но первые прохожие уже сновали по тротуарам. На него никто не смотрел, он был всего лишь мужчиной в дверном проеме.
Ричер прикинул, что тот, кто должен прийти, скоро появится. Они явно не были дураками и проверили, нет ли копов на крышах, в окнах и припаркованных машинах. Но Ричера никогда не принимали за копа. В переодетом копе всегда чувствуется какая-то фальшь, а Ричер был настоящим.
Часов у него не было, но когда он увидел Грегори, то прикинул, что сейчас уже восемь-девять минут восьмого. Именно столько времени требовалось, чтобы дойти сюда от гидранта на Шестой авеню. Он остановился у тускло-красной двери и поднялся по трем ступеням. Ричер увидел, как Грегори открыл заслонку почтовой щели, пропихнул в нее ключи и пошел восвояси. Увидел, как он повернул направо на Западный Бродвей.
Ричер не сводил глаз с красной двери и ждал. Через три минуты, решил он. Пять миллионов баксов — очень много денег. Как только один сообщит, что Грегори удалился на безопасное расстояние, второй войдет в дверь.
Одна минута. Две. Три.
Ничего не случилось.
Из-под полуприкрытых век Ричер смотрел на дверь так пристально, что она в мельчайших подробностях запечатлелась у него в памяти.
Шесть минут. Восемь. Девять. Ничего не случилось.
Ричер спросил себя: «Они меня видели?» И сам себе ответил: «Конечно. Ребята, которым удалось поиметь ветерана СВП, должны были тщательно проверить улицу. Но были ли они встревожены? Нет». Люди в дверных проемах воспринимаются как мусорные баки или почтовые ящики.
Так что же, черт возьми, происходило?
Девятнадцать минут.
Двадцать — и Ричер сдался. Он быстро миновал шесть кварталов и дошел до края тротуара, где стоял гидрант. Там было пусто. БМВ исчез.
Ричер пошел назад на Спринг-стрит. Грегори он нашел на тротуаре у тускло-красной двери.
— Ну? — спросил тот.
— Ничего. Никто не появлялся, машина исчезла.
— Как такое могло случиться?
— Тут есть черный ход, — ответил Ричер. — Ничего лучше я предположить не могу.
— Нужно проверить. Мистер Лейн захочет знать все.
Через два здания на запад они обнаружили проход за воротами с цепью. Над воротами на шесть метров возвышался монолитный железный щит.
Ричер отступил и посмотрел налево и направо. Справа от нужного здания был кондитерский магазин. В глубине магазина горел свет. Ричер сложил ладони пригоршней, прижал к стеклу и увидел суетящуюся внутри неясную фигурку. Он громко постучал в дверь. Фигурка обернулась. Это была женщина — невысокая, темноволосая, молодая, усталая. Она открыла дверь, но не сняла толстую стальную цепочку.
— Мы из отдела здравоохранения, — сообщил Ричер.
— Не похоже, — возразила женщина. И была права. Убедительно Ричер выглядел в роли бродяги в дверном проеме, а не в роли чиновника. Ричер кивнул на Грегори в изящном сером костюме.
— Из отдела — вот он, а я — с ним.
— Меня только что проверяли, — сказала женщина.
— Мы по поводу соседнего дома, — объяснил Ричер.
— А что там?
— Крысы. Я их истребляю. К нам поступили сигналы.
Женщина успокоилась.
— У вас есть ключи от ворот в проулок? — спросил ее Грегори.
Женщина кивнула.
— Но вы можете пройти моим черным ходом.
Она провела их в глубь помещения, насыщенного запахом какао. Передняя часть магазина была отведена под торговый зал, а в задней части размещалась пекарня — разогретые духовки, чаны с расплавленным шоколадом. Дверь черного хода оказалась в конце выложенного кафелем коридора. Ричер и Грегори вышли в проулок между кирпичными домами. Он шел через квартал с востока на запад и имел единственный выход с закрытыми воротами на Томпсон-стрит с одного конца, а с другого — тупиковый проход под прямым углом к воротам на Спринг-стрит, которые они уже видели.
Единственное окно на первом этаже и задняя дверь, закрытая на надежный крепкий засов.
Ричер развернулся и направился к кухне.
— Вы видели кого-нибудь из соседнего дома? — спросил он.
— Никого, — ответила кондитерша. — Дом стоит пустой.
— Вы здесь бываете каждый день?
— С полвосьмого утра. Первым делом зажигаю духовки и выключаю их в десять вечера. Ухожу в половине двенадцатого. По мне можно часы сверять.
— Семь дней в неделю?
— Маленький бизнес, мы никогда не отдыхаем.
Ричер кивнул.
— Кто владелец соседнего дома?
— Понятия не имею. Посмотрите разрешения на строительство на переднем окне.
— Спасибо, — поблагодарил Ричер.
— Хотите шоколада?
— При исполнении не употребляю.
Они с Грегори осмотрели окно на фасаде. К стеклу были приклеены десятки разрешений, и все они оказались давно просроченными. Грегори достал маленький серебристый сотовый телефон и сфотографировал их.
Ровно в половине девятого Грегори и Ричер вошли в холл «Дакоты». Наблюдавшая за зданием женщина отметила время.
Плохие новости привели Эдварда Лейна в бешенство. Ричер видел, что тот с трудом держит себя в руках.
— Выводы? — спросил он.
— Пересматриваю свои, — ответил Ричер. — Возможно, похитителей не трое. Возможно, их двое. Один — с Кейт и Джейд, второй приезжает в город. Ему на самом деле не нужно следить за тем, как Грегори уходит по Западному Бродвею, потому что он в любом случае пользуется задней дверью.
