- Поняла, - смиренно киваю головой.
- И никому, никогда, кто бы что бы когда не сказал, и не выяснилось. Никому! ... о себе настоящей не рассказывай. Забудь навсегда свое имя, и имена близких. Слышишь?! Особенно этому шакалу Игорю, дяде Игорю, не признавайся кто ты. Это он нас всех и подставил, а после и сдал - навел ублюдков. Берегись его, словно огня. Усвоила?
- Да.
- Ладно. Вот, держи, - протянул с зеленой коркой документ. – Новое свидетельство о рождении. Ангелина Николаевна Сотникова. Родители - Ирина Федоровна и Николай Иванович, - кивнул в сторону бумаги, - почитаешь потом там, выучишь. Они погибли в прошлом году 20 июля (запомнила? 20 июля, ля) в автокатастрофе на Куршской косе, вечером в дождь все вы возвращались домой с отдыха. Николай не справился с управлением, влетев в дерево. Одна только ты выжила. Больше близких родственников нет, ни здесь, ни где-либо еще. Сами вы из Калининграда. Наследства - никакого: квартира съемная, машина всмятку, сбережений не имеется. Тебя отвезут в детдом. Но документы на опекунство уже готовы. На днях за тобой приедут Котовы. Хорошие люди. Они жизнью обязаны твоему отцу. И быстрее умрут, чем сдадут тебя. Увозить из области не станут – сложней всего найти на видном месте. Но в Зеленоградск перебраться придется. Да и... будем надеяться, что клюнут на утку с этой твоей подругой. Поди, все хорошо будет. Как я понял, они с этой соседкой одни жили? Искать и рыть никто не станет?
- Ну, - немного замялась, пожав плечами. - Если только соседи.
Скривился.
- Да кому оно надо? Соседи...
Тяжелый вздох. Его, мой...
- А вас? Я же никогда больше не увижу, да?
Немного помедлив, но… проиграв бой очевидности, (с сожалением, на мгновение поджав губы) выдал:
- Верно.
***
Позже я узнала, что буквально через пару недель убили и дядю Гришу. Кричали в очередной раз заголовки газет жуткими новостями: «В собственном автомобиле был взорван майор милиции Григорий Антонович Анохин. Криминальные разборки продолжаются».
Дядя Игорь, капитан милиции Кандыба,... напротив же: жив, здоров, и, поди, не кашляет...
На том мое прошлое… кануло на темное дно.
***
2015 год
Как и обещала я дяде Грише, больше никогда не вспоминала свое былое, напрочь вычеркнула из памяти и жизни всё старое. И из шатенки навсегда превратилась в русую девицу.
И пусть я вынуждена теперь тянуть голову вслед чужим, далеким сердцу, увлечениям и поведению, со своей черствостью и хладнокровием, которые мне достались от родного отца, я расстаться так и не смогла. Более того, всё это только... усугубилось. И если не смела пойти по стопам своего горячо любимого наставника и примера для подражания, бати, не могла исполнить детскую мечту – и стать милиционером, применение своей жажде справедливости и странной сухости все же нашла: не без подачи своего нового, названного отца, опекуна, я выбрала стезю врача. И хоть пока без точного определения в специализации, волей-неволей я все же склоняюсь не к терапевту, как Котов, а – к хирургу, или, на крайний случай,… к патологоанатому.
И дело не в том, что я жажду крови или жертв. Боже упаси. Однако,… кому, как не таким черствым, закаленным жизненным боем, людям держать скальпель в руках? Без нежности, дрожи и соплей – четко следовать плану. Будь это надрез по телу, или игра… длинною в жизнь, изображая кого-то иного, совершенно не похожего на тебя. Разве что так, некоторыми жизненными принципами, которыми я, как и мой батя, никогда не поступимся.
***
Что же было со мной потом, после уезда Анохина?
Всё просто.
Как и обещал Григорий, забрали меня к себе в Зеленоградск Котовы - действительно, отличные люди. А через несколько лет, как раз, когда я окончила школу, названый отец, опекун, получил работу в Калининграде, и все мы с радостью туда перебрались, особенно с учетом, что я уже поступила в МИ БФУ им. Канта - и мне пришлось бы в будущем жить в общежитии или, временами, щеголять на автобусе по области. Так что, все складывалось, что не есть - к лучшему. Так, я стала "местной" студенткой мединститута БФУ, а отец - терапевтом в городской клинической больнице. А еще через пару лет - заведующим отделением...
Согласно закону, у меня сохранилась прежняя фамилия и отчество, потому я осталась и впредь... Ангелиной Николаевной Сотниковой.
***
«Поехали на экскурсию!» - говорили они. «Замок БАмльга – это нечто!» - твердили в один голос.
- Представь только, самый первый замок Тевтонского Ордена! Вдумайся только, с XIII века дожил до нас!
- Сергей, если бы меня впечатляли такие вещи, я бы пошла, как и ты, на исторический факультет, а не на медицинский, - рассмеялась над восторженной речью своего друга.
Цыкнул.
- Вот ты даешь! Если мне нравится шоу Теслы, не значит же, что мне пора на физмат! Ты, просто, увидишь всё это – и ахнешь.
- Лина! Не выделывайся, - недовольно рявкнула мне на ухо подруга и хлопнула по плечу. -Когда еще ты там побываешь? Да еще и нахаляву. За бензин Серый платит. Да и его тачку будем гробить по тому бездорожью.
- А вам самим двоим не судьба туда съездить? Зачем я нужна? Или без свечки никак?
- Фу, дура ты, - скривилась Лора. – Просто… экскурсия. Неужто так сложно? Втроем же – куда веселее, чем вдвоем. Да и не так страшно.
От удивления я даже выгнула брови.
- Страшно? Там что… еще страшно может быть?
- Ну, руины, лесная чаща.
- Там еще залив, - тотчас добавил Сергей.
- О да, я же залив никогда не видела! Сейчас сяду на восемнадцатый автобус – и исправлю ситуацию.
- Господи, какая же ты язва, Ангелина! Наш выход в залив – это вонючка: на берегу даже камни грязные и липкие. А возле Бальги – божественно! Там даже есть место, где собираются стаи лебедей! Представляешь? СТАИ ЛЕБЕДЕЙ! А ракушек сколько на пляже!
- Сейчас расплачусь. И вообще, если вы там уже были, и все так хорошо знаете, зачем опять ехать?!
- Реставрация началась!
- Вот и нечего людям мешать работать.
- Они не каждый день работают. Лина! Ну, прошу! Ну?!
- С меня бумага на курсач, - и вновь вмешивается Серый. Повис на плечах у нас с Лорой.
- И чернила в принтер, - обреченно, но констатируя, добавила я, подписывая себе приговор.
***
Единственное, что меня впечатлило во всей этой дороге в тьму-таракань, так это -возможность выспаться. Не кисло так убаюкало меня в машине. Особенно по тем кочкам, по которым мы больше часа ехали, свернув в глушь с трассы.
- Лина, вставай! Хватит дождь нагонять! – рявкнул мне в лицо Сергей.
- Идиот, уйди! – отталкиваю его от себя.
- Боже! Тут котик! – завизжала вдруг Лариса.
- Кошка. Говорят, трехцветными бывают только кошки! - уточняет Гулько.
- Вы ему еще под хвост загляните, зоологи хреновы! - рычу я.
Раздраженно закачала головой Лора, но смолчала, лишь прожевала эмоции.
- Будешь такой злюкой, так никто на тебе и не женится, Лин! – не без издевки проговорил Серега. – И почему твоим родителям в голову пришло назвать тебя Ангелиной? Ты же вылитый демон, ну уж никак не Ангелочек!
- Я – демон? – обмерла. – Ах, ты с***н сын! А я еще согласилась с тобой ехать сюда в чащу леса, чтобы посмотреть на кусок стены!
Раздраженно цыкнула Лора, закатив глаза под лоб.
- Кусок стены, - едва ли не хором они повторили, дразня меня. Отчего я не сдержалась и рассмеялась.
- Ой, идите в пень.
Захлопнуть за собой дверь – и пошагать в сторону маленького моста, что вел к табличкам, на которых и располагалась вся информация об этом "прекрасном", "загадочном" месте.
Беглый взгляд по пышной зелени, по красным, местами разбитым, кирпичам, возвышающихся пятиэтажной стеной. Пару куч дробленного – вероятно, материал для реконструкции. Пройтись за ребятами под навес. С видом знатока, оценить вход в подвальное помещение (или это и был сам подвал, тогда почему такой маленький?).
Тяжелый вздох.
Взгляд через проем окна в лес. Приметила на далеком склоне (что за рвом) красную звезду: вероятно, могила солдата, погибшего здесь еще во времена Великой Отечественной.
Вот они – памятники прошлого. Брошенные осколки былого. И нет у них будущего, кроме как… разрушения и забытья. Как и я – осталось тело, бренное, бездушное, которое покорно отбудет свой срок – и просто исчезнет, как и всё здесь.
Призрак во плоти.
Или же демон, как Сергей выразился?
Может, и прав… Может, уже даже не знаю…
Черт с ним. Нашла чем грузиться.
- Я в машину.
- Она закрыта.
- Ну, дай ключи.
- Да сейчас уже все пойдем. Еще пару фоток – и поедем.
- Да лазьте, сколько влезет. А я спать пойду. Потом толкнете вбок, когда до лебедей ваших доедем. Оценю… картину маслом: сколько бесхозный курей плавает.
Скривилась Лора, но смолчала.
И, казалось бы, давно уже все привыкли к моему специфическому (местами, черному, циничному) юмору, сарказму, но, все же, иногда сопротивляются: кривятся, тяжело вздыхают, порой даже огрызаются.
А, плевать.
Кинул мне связку ключей – поймала.
- Ладно, пошли за ней, - отозвалась вдруг Лариса.
- Чего это?
- Да что ей там одной бродить? Да и время уже,… пока доехали – нехило накатило стрелками. Еще же на заливе побыть хотели. А там и ехать потом немало.
- Что, опять теми же кочками? – удивилась я. – У меня уже зад болит.
- Нет, не теми. Хотя,… не факт, что лучше.
- Идиоты, - закатила я глаза под лоб.
Шаги в сторону моста.
- Слушайте, давайте еще на могилу зайдем, - неожиданно отозвался Сергей.
Замерла я в удивлении.
Скривилась, но поддалась на их движение. Однако, не успели и на холм подняться, как внезапно впереди раздался какой-то шум. Шорох. Обмерли. Серега невольно выступил вперед, разведя руками, пряча нас за спину.
Стоим. Молчим. Выжидаем.
- Тут дикие животные водятся? – едва слышно проговорила Лора.
- Ну, лес же. Почему бы и нет? – шепчу я. – Вы же знатоки этой местности.
- Гулько, не молчи, - позвала испуганно нашего друга Лариса.
- Да че-т, вообще, не соображу, что за хрень там творится.
Но еще тягучая минута – и наконец-то из чащи показался… молодой человек. Едва двигаясь, шаркая, он отчаянно прижимал (измазанную во что-то красное) руку к животу.
Но еще несколько шагов – и рухнул на землю, словно неживой.
Тяжелые мгновение шока, которые нас сковали, словно статуи. И первый выигрывает бой Сергей:
- Какого хрена? – живо бросается к нему.
Последовала примеру и Лора.
Пытаются перевернуть.
- Эй, ты живой?
- Не трогайте его! – сама того не ожидая, испуганно рявкнула я.
- В смысле? – опешила Лариса. – А ты чего стоишь? Ты же - врач! Осмотри его!
- Оставьте его! Быстро в машину – и поехали.
- Ты что, серьезно? – в ужасе уставился на меня Гулько.
Не слушаются, перевернули его на спину. Всматриваются то в лицо, то на живот – где уже блестит вязкая, темная (на черной футболке едва различимая) жидкость.
- Он – бандит. И у него на хвосте – явно кто-то есть. И если мы сейчас не уберемся – и нам каюк.
Обмерли от прозрения ребята. Взор то на него, то на меня.
- И что? Ты предлагаешь его здесь бросить умирать? – удивилась девушка.
- Если он уже не умер, - добавил Сергей.
- Дебил, заткнись! По-моему, он еще дышит! - отчаянно рычит Лора, силясь прощупать пульс, трогая его то за лицо, то глупо, бестолково водя рукой по шее.
Закачала я в ужасе головой, дрожь от воспоминаний прошлого стала пробирать конечности. Стегнул холод плетью по спине.
Подойти не решаюсь.
- Вы не знаете, во что ввязываетесь. Умоляю – пошлите в машину и долой отсюда.
- А как же клятва Гиппократа? – едко скривился мой друг. – Господи, Ангелина. Кто ты… после этого? Какой,… на**й, из тебя врач, если ты так поступаешь? Как ты жить потом будешь с тем, что он умрет из-за тебя… и твоей трусости? - слышу, как его голос проседает от отчаяния и боли.
