Тем более, выдался тот сон до того ярким, что вся повседневная жизнь продавщицы казалась на этом фоне серой и жалкой. Вроде бездарного дешевого фильма, претендующего на интеллектуальность.
Выскочив из-за столика, миновав кассовый аппарат, продавщица ринулась к нам… нет, к моему спутнику. И обвила его шею руками, чуть ли не повисая на ней.
— Вилланд! — всхлипнув, только и смогла сказать она, — да такого же быть не может…
— Судьба, — развел руками охотник-тергонец в теле учителя-калеки, — похоже, Эдна, опять мы с тобой Игорю понадобились.
А затем учитель-калека напомнил о себе внезапно оробевшим голосом:
— Пожалуйста, поосторожней. Не то из-за тебя… вас… я могу упасть.
Местом для то ли консилиума, то ли мозгового штурма мы выбрали кухню в квартире Матвея Богомолова. Вариант, может быть, и не самый лучший, но и не наихудший тоже. Не в подъезде же нам совещаться, как и не возле него. Конечно, можно было посидеть в кафе, но и там могли найтись посторонние уши. Тогда как в квартире кроме жены Светы, да сына-первоклашки подслушивать, по большому счету, было некому.
Кстати о самой супруге Матвея. Она действительно оказалась блондинкой, но выглядела не столь молодо и привлекательно, как на фотографии в мобильном телефоне. И гостей моих встретила без восторга. Шутка ли — муженек, если верить ее собственным словам, удрал куда-то среди ночи. А теперь вот заявился на порог в компании с какой-то бабой да калекой. Точнее, главное, что с бабой. С калекой-то как раз можно и примириться.
К чести Эдны, которую в этом мире звали Натальей Девяткиной, она быстро сообразила, как избавить меня от щекотливого положения. В квартиру то ли продавщица, то ли разбойница вошла под руку с Вилландом. Тем самым давая понять хозяйничающей здесь другой особи женского пола: я с ним, а значит на мужа твоего не претендую. Но все равно смотрела Света на нас без приязни. Спасибо уже на том, что без ругани обошлась.
— Нам надо поговорить. Втроем, — сообщил я с обязательным уточнением, — обойдемся без ужина.
По чести сказать, в последнем вопросе мой желудок не был со мной солидарен. Не знаю, перехватил ли я… нет, Матвей, хоть чего-то съестного перед поездкой или прежде чем отправиться в обратный путь. Но голод я испытывал волчий. До поры чувство оного сдерживались шоком от прибытия в новый мир и неизбежным в таких случаях любопытством. Да и компания Надзирателя за душами аппетиту как-то не способствует. Зато теперь, в обстановке предельно обыденной, напомнили о себе и обыденные же потребности. Необходимость для всего живого в питании — в первую очередь.
Но конфиденциальность была превыше всего. Пришлось терпеть.
«Как хотите», — пожав плечами, буркнула в ответ на мой отказ Света. И убралась в комнату — то ли сериал какой по телевизору смотреть, то ли ради иного, столь же важного, дела. Но даже тогда расслабиться мы трое не могли. Разговаривать пришлось вполголоса. Да, вдобавок, ради шумового фона, я приоткрыл кран над раковиной и, хоть тихонько, но включил стоявший на тумбочке возле стола маленький радиоприемник. Из приемника доносилось едва разборчивое бормотание: кто-то что-то обсуждал, кто-то с кем-то о чем-то спорил. Но нам до того дела не было.
Так, под журчание струи из-под крана да бормотание радиоприемника я рассказал Вилланду и Эдне свою историю. Начиная с первой встречи с Надзирателем — когда предпринял попытку вселиться в тело барона Кейдна. И заканчивая погоней за Надзирателем же через лабиринты Небытия, в итоге приведшим меня в тело Матвея Богомолова и в город со странным названием Отраженск. Не преминул я сообщить и о своих предположениях по поводу Аль-Хашима. Как и о грозящей ему опасности.
— Узнаю прежнего Игоря, — с усмешкой прокомментировал Вилланд, — не можешь, чтобы не захватить чье-то чужое тело.
— Увы, — вздохнул я, — еще десять раз увы, но что делать? Собственное-то мое тело — того. Погибло давно.
— Меня больше волнуют не чужие тела, а этот… Надзиратель за душами, — сказала Эдна, — если ему под силу появляться из ничего в любом месте, где пожелает, значит старик обречен. Опередить… такое существо никому из людей не под силу. Тем более, мы даже не знаем, где искать Аль-Хашима.
— Ну, по поводу Надзирателя, я думаю, не все так безнадежно, — парировал я, пытаясь успокоить не то ее, не то самого себя, — да, в вашем мире он являлся мгновенно и так же вмиг исчезал. Но там-то, что важно, у Надзирателя не было физического тела! Да-да, живые-то люди его не чувствовали… кроме Аль-Хашима, но тогда дело было в гробнице. На подопечной этому ублюдку территории. В этом же мире… я видел Надзирателя в автобусе, на фоне прочих пассажиров он почти и не выделялся. Обычный человек… по крайней мере, с виду. Даже чтобы автобус побыстрее покинуть, ему пришлось сквозь толпу продираться. А стал бы он это делать, если б умел мгновенно перемещаться?
Нечего сказать, наблюдение оказалось ценным. И хоть отчасти подтверждало мои, весьма обнадеживающие, предположения.
— А если физически он не превосходит человека… по крайней мере, не сильно превосходит, — подытожил я, — значит, он смертен. То бишь и на него найдется управа. Во всяком случае, падения с энного этажа на асфальт или пули в голову он вряд ли переживет. В пределах этого мира, понятно.
