— Не понимаю, почто Ростиславичи ополчились на Мстислава Изяславича, — пробормотал Игорь, — ведь они сами звали его на киевский стол. И Глеб Переяславский звал. И Владимир Андреевич Дорогобужский. Ныне же все они — враги Мстиславу.
— А кто из них может тягаться с Андреем Боголюбским, ежели у того сорок тысяч войска, — усмехнулся Олег. — Против такой силы не попрешь! Вот Ростиславичи и решили поддержать Андрея Боголюбского, благо он сам им Киев вручает. Глебу противиться воле старшего брата тоже не с руки: Андрей захочет и выгонит его из Переяславля. Князь дорогобужский хоть и дальний родственник Андрею Боголюбскому, но почитает его как отца, так как врагов у него много, а войска мало. Без Андреевой заступы ему в Дорогобуже не усидеть.
— Нам-то какая корысть идти под стяги Андрея Боголюбского? — хмуро спросил Игорь, которому не хотелось обнажать меч против такого славного витязя, как Мстислав Изяславич.
— Коль получится все так, как я хочу, то, глядишь, после этого похода я в Чернигове сяду, — самодовольно ответил Олег.
— А как же Святослав Всеволодович? Он-то идет в поход на Киев?
— В том-то и дело, что Святослав Всеволодович воле Андреевой не подчинился, хотя тот звал его на Мстислава. Более того, Святослав дал нелюбимому брату Андрея Боголюбского, Михаилу, Городец Остерский и приютил у себя двух изгнанных Андреем племянников. Такое князю суздальскому вряд ли понравится. И ежели он проявил такую милость к шурину моему, то с Божьей помощью, может, и меня пожалует Черниговом за усердие. Как думаешь, брат?
— Может, пожалует, а может, и нет, — ответил Игорь.
Ему вдруг стал неприятен этот разговор, и он поспешил уйти в покои матери.
Манефа после объятий и поцелуев тоже завела речь о предстоящем походе на Киев.
— Пускай себе сталкиваются лбами южные и северные Мономашичи, истребляя друг друга на радость Ольговичам, — торжествуя, молвила Манефа. — В прошлые времена отцы Мстислава и Андрея грызлись между собой из-за Киева, теперь дети их ту же свару затеяли. Святослав Всеволодович хитер: сам на зов Андрея Боголюбского не откликнулся и брата Ярослава не пустил. Решил выждать, чем все кончится.
— Может, и Олегу не стоит в это ввязываться? — осторожно спросил Игорь.
— Говорила я ему, — досадливо бросила Манефа, — Ольговичу в распрях Мономашичей не место. Грызня собак не для волка. А Олег — мол, не могу шурину своему отказать. Сегодня я ему помогу, завтра он мне.
Объединенная дружина братьев Святославичей вышла из Новгорода-Северского и, обойдя Чернигов стороной, лесными дорогами добралась до городка Любеча, что на днепровском берегу. Перебравшись по льду через Днепр, Игорь и Олег устремились к Вышгороду, подле которого был назначен сбор всех союзников Андрея Боголюбского.
На заснеженном поле под Вышгородом уже стояли станом полки Рюрика и Давыда Ростиславичей, переяславского князя Глеба Юрьевича и князя Владимира Дорогобужского.
Олег повелел ставить шатры рядом с переяславцами.
— У князя Глеба дочка подрастает, неплохая невеста для нашего Всеволода, — как бы невзначай заметил Игорю Олег. — Дружба с Глебом Юрьевичем нам выгодна, ведь Переяславское княжество с черниговскими землями соседствует. А князь Глеб по храбрости Мстиславу Киевскому не уступит.
Покуда дружинники разбивали лагерь, Олег и Игорь пришли в шатер переяславского князя.
Глеб Юрьевич встречал гостей радушно.
На вид ему было лет сорок. Он был невысок, но крепок телом и широк в плечах. Вглядываясь в это открытое, прямодушное лицо с ясными глазами и властным изгибом губ, Игорь невольно проникался симпатией к князю Глебу. Казалось, он весь состоит из контрастов. При темно-русых волосах имеет рыжеватые усы и бороду. При дородности тела тем не менее гибок и подвижен. И смеется князь Глеб по-мальчишески заливисто, хотя голос у него грубоватый, а в лице больше серьезности, чем озорства.
— Ого! Брательник у тебя как вымахал! — сразу после обмена приветствиями сказал Олегу князь Глеб и похлопал Игоря по плечу. — Чай, знает молодец, с какой стороны к ретивому коню подходить, а?
— Знает, — улыбнулся Олег. — Игорь и мечом владеет не хуже меня. Не подведет в сече.
— Не дойдет у нас до сечи с Мстиславом, — сказал Глеб и вздохнул не то облегченно, не то с сожалением. — Не собрать Мстиславу столь полков, сколь на него из Залесья идет. И это не считая дружин Ростиславичей, моей дружины и вашей. Тут еще князь дорогобужский притащился! Хотя и без него бы обошлись!
— Чем же все закончится? — поинтересовался Олег.
— Осадой Киева, — ответил Глеб. — Уповать Мстислав может лишь на крепость стен и высоту валов киевских.
Слова Глеба Юрьевича в полной мере подтвердились через несколько дней, когда к Вышгороду подошли многочисленнее рати суздальского князя и с ними смоленские полки. Всего против киевского князя собралось около семидесяти тысяч войска.
