— Угу, — сказал Тави.
— И, — сказала она с чрезвычайно сильной угрозой в голосе, — ты будешь ухаживать за мной по традициям моего народа. Ты будешь делать это с выдающимся мастерством и тактом. И только после того, как все будет сделано, мы снова разделим постель.
Она развернулась на каблуках и направилась в сторону водоема.
Секунду Тави не знал, что сказать, а затем выкрикнул:
— Китаи. Было бы неплохо, если бы ты сказала мне, какие обычаи существуют у вашего народа.
— Было бы неплохо, если бы ты оказал мне ту же любезность, — язвительно ответила она, не оборачиваясь. — Выясни сам, как это сделала я!
Она шагнула на поверхность воды, словно это была твердая почва, развернулась и, одарив его последним негодующим взглядом, сверкнула зелеными глазами и исчезла среди воды.
Несколько секунд Тави оцепенело смотрел ей вслед.
— Так, — сказала Алера. — Вряд ли я хороший судья в хитросплетениях любви, но сдается мне, что ты оказал молодой девушке скверную услугу.
— Я не хотел этого! — запротестовал Тави. — Когда у нас завязались отношения, я не имел представления, кем был мой отец. Я был никем. Я имею в виду, что никогда даже не предполагал, будто церемонное ухаживание может быть важным.
Он махнул рукой в сторону воды.
— Так и было, ей это было не нужно, кровавые вороны! Она была более нетерпелива, чем я! Она практически не оставила мне выбора!
Алера задумчиво нахмурилась.
— Это имеет какое-то значение?
Тави нахмурился.
— Вы на ее стороне, потому что она — девушка.
— Да, — сказала Алера улыбаясь. — Я может и не эксперт, но я достаточно хорошо познала вашу манеру поведения, чтобы понять, чью сторону поддерживать в этих дебатах.
Тави вздохнул.
— Ворд того гляди разрушит Империю и весь мир. Она не могла найти более подходящего времени для этого?
— Вполне возможно, что другого времени может и не быть, — сказала Алера.
На этом Тави замолчал и уставился на покрытую рябью поверхность воды.
— Тогда мне лучше поскорее что-нибудь придумать, — в итоге сказал он. — Я совершенно уверен, что она не примет конец света в качестве веского оправдания.
Алера снова рассмеялась.
— Давай продолжим, — сказала она, с ноткой веселья в голосе. — Мы начнем со сращивания костей, после чего возобновим уроки полета.
Тави застонал.
— Сколько еще мы будем этим заниматься?
— Еще где-то около полудюжины занятий, — спокойно сказала Алера. — Во всяком случае, на сегодня.
Полудюжины?
Вдруг Тави почувствовал себя очень уставшим.
Внезапно его воображение нарисовало образ — он, лежащий на снегу, словно медуза — каждая кость в его теле смолота в труху, а взбешенная Китаи давит и душит его.
Алера взглянула на него с безмятежной улыбкой.
— Мы можем продолжать?
Быстро постучав, Антиллар Максимус вошел в каюту.
Один из самых старых друзей Тави, Максимус, делил с ним комнату большую часть всех трех лет в Академии и был одним из немногих людей во флоте, кто мог открывать дверь без разрешения.
— Думаю, тебе следует знать, — начал Макс, но потом остановился и уставился на Тави.
Он закрыл за собой дверь, прежде чем выпалить:
— Кровавые вороны, Кальдерон. Ты что, заболел?
Тави посмотрел на Макса мутным взглядом из-за небольшого письменного стола, где он сидел, склонившись над картами.
— Плохо спал прошлой ночью.
Красивое, мужественное лицо Макса осветила быстрая, мальчишеская улыбка.
— Ага. Сложно снова устроиться в холодной койке, как только привыкнешь к теплой.
Тави вперил в него взгляд.
Улыбка Макса стала шире.
— Не пойми меня неправильно. Я думаю, что это хорошо, когда Капитан твоего Легиона становится более спокойным и расслабленным, чем мог бы быть. Я только «за», чтобы у капитана была женщина. Посмотрим, может быть я смогу найти какую-то замену, если вы не слишком привередливы, Капитан.
Тави поднял свою чашку чая.
— Если ты не заткнешься, пока я ее допью, я запущу этой кружкой в твою сальную башку.
Макс скрестил руки на груди и прислонился к двери с безмятежной улыбкой.
— Как будет угодно Вашему Высочеству.
Упоменание титула убило все то забавное, что принес с собой Макс. Тави знал, что его дед был мертв, но не говорил об этом другим.
В конечном счете, он не мог этого доказать, а Алера ясно дала понять, что не намерена показываться перед другими членами флотилии.
Кроме того, была огромная разница между тем, кто является законным наследником, и тем, кто в действительности занимает трон Первого Лорда.
Тави выбросил эти мысли из головы. У этих проблем наступит свой черед. Сперва надо пережить сегодняшний день.
— Ты зашел сюда не просто так, Макс?
Улыбка Макса тоже угасла. Он кивнул, его шея немного напряглась.
— Крассус возвращается. Через пару мгновений он будет на палубе.
Тави поднялся и залпом проглотил оставшийся крепкий чай. Он сомневался, что мягкие стимуляторы, содержащиеся в нем, сильно помогут ему после очередной изнурительной ночи занятий с Алерой, но хотел все же попытаться.
— Позови Магнуса и Первое Копье. Подай сигнал Чистокровному и пригласи Варга на Слайв, как только он сможет.
— Уже сделано, — сказал Макс. — Доешь хотя бы свою галету.
Тави нахмурился, но повернулся и взял свой завтрак — простой кусок корабельной лепешки, жесткий и серый хлеб сделанный из остатков муки и наименее противных кусков туши пойманного левиафана.
— Ни за что не упущу такой возможности, — сказал он, заставляя себя проглотить еду. Если сегодня все пойдет наперекосяк, позже у него может не быть шанса поесть.
— Знаешь, — сказал Макс. — А Китаи ведь может быть права.
Тави тряхнул головой.
— Если так, то я не понимаю.
Макс хмыкнул.
— Слушай, Тави. Ты мой друг. Но у тебя есть некоторые, клюй их вороны, слабые стороны.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты — Принцепс Алеры, старик, — ответил Макс. — Ты — объект для подражания или, по крайней мере, должен им быть.
— Это смешно, — сказал Тави.
— Это точно, — ответил Макс. Но, нравится тебе это или нет, трон обязывает. Все время и во всех ситуациях ты должен вести себя, как самый достопочтенный и достойный молодой гражданин Империи.
Тави вздохнул.
— И что?
— А то, что Принцепс Империи не может позволить себе делать вещи, позорящие его, — сказал Макс. — Любовницы — это одно. А бастарды — совсем другое.
От этого слова рот Макса скривился. Его отец, Верховный Лорд Антиллус, зачал Макса от танцовщицы, которой благоволил.
Его второй сын, Крассус, был законнорожденным, тем самым лишив Макса какого-либо титула и притязаний.
Тави знал всю историю жизни Макса, включая тот весьма скромный прием, который оказывали ему граждане Империи, в значительной степени определявшийся его незаконнорожденностью.
— Это не проблема, Макс, — сказал Тави. — У меня не было никого, кроме Китаи.
Рослый антилланец тяжело вздохнул.
— Ты не уловил сути.
— Тогда, может, ты мне ее объяснишь.
— Суть в том, что такие вещи, как «с кем спит Принцепс», имеют значение, — ответил друг Тави. — Притязания на Корону и прежде становились причинами войн, Тави. И похуже. Вороны, если старый Секстус оставил бы незаконнорожденного ребенка или двух бегать по Алере, великие фурии знают, что могло произойти после того, как они убили твоего отца.
— Согласен с тобой, — сказал Тави. — Это имеет значение. Но я все еще жду сути.
— Суть в том, что до прошлого года в Империи не было известно, что ты сын Септимуса, и даже тогда ты был далеко, в глуши, на войне. К тебе точно не ломились посетители.
— Нет, не ломились.
— Когда мы вернемся домой, это изменится, — ответил Макс. — Все будут следить за тобой, как ястребы. Они будут вмешиваться в твою жизнь всеми способами, которые ты только можешь себе представить и о которых ты, возможно, даже не догадываешься — и каждый Гражданин с дочерью мало-мальски подходящего возраста будет надеяться превратить ее в следующую Первую Леди.
Тави нахмурился.
— Ты хочешь жениться на Китаи, — сказал Макс. И это был не вопрос.
Тави кивнул.
— Тогда ты расстроишь много народа. И они ухватятся за каждый кусочек информации, который смогут заполучить против нее. Чтобы попытаться оказать на Китаи давление любым доступным им способом — и если вы с ней будете продолжать ваши отношения и дальше в том же духе, ты облегчишь им задачу ополчиться на тебя.
— Макс, мне действительно все равно, что они там думают, — сказал Тави.
— Не будь идиотом, — ответил его друг, с усталостью в голосе. — Ты — Первый Лорд Алеры. Ты должен вести народ, могущественные граждане которого состоят в конфликте интересов. Если ты не сможешь заполучить достаточно поддержки, чтобы добиться этого лидерства, пострадает много людей. Допустим, ты собираешься послать помощь графству, разоренному потопом, но сталкиваешься с вето в Сенате или, может быть, с разрывом коммуникаций, или нарушением цепочки финансирования. Ты выносишь решения в тяжбах между Лордами и Верховными Лордами, с которыми они обратились к тебе, и осознаешь, что обе стороны останутся недовольны тобой, независимо от того, что ты сделаешь, а в конечном счете, в этом смысл всего, кто-то попытается отнять у тебя корону.
Тави потер подбородок, изучая Макса. Слова его друга были… не тем, чего он в действительности ожидал от него. У Макса было фантастическое чутье в анализе тактической и стратегической ситуации, дар, который обострило и отточило его обучение в Академии — но рассуждения, подобные нынешнему, не были свойственны его старому другу.
Догадавшись, Тави глубоко вздохнул.
— К тебе приходила Китаи поговорить об этом.
— Пару недель назад, — ответил Макс.
Тави покачал головой.
— Кровавые вороны.
— Я не знаю, сработает ли это, — сказал Макс. — Я имею в виду, сделать твои ухаживания более публичными.
— Думаешь, может сработать?
Макс пожал плечами.
— Думаю, это даст поддерживающим тебя людям возможность противостоять тем, кто попытается использовать Китаи, чтобы создать оппозицию. Если бы ты ухаживал за ней с тем же почтением, с которым принято ухаживать за молодой алеранской леди из высшего сословия граждан, у нее бы был более высокий статус в обществе, — он нахмурился. — А кроме того…
Тави почувствовал внезапное нежелание друга говорить. Он покачал головой, чувствуя, как уголки его губ медленно приподнимаются от улыбки.
— Макс, — тихо произнес он, — просто скажи.
— Кровавые вороны, Кальдерон, — выдохнул Максимус. — Я — тот, кто использует девушек ради одноразового удовольствия. Ты всегда был умным, одаренным. Тем, кто ходил на каждое занятие, занимался и делал это хорошо. Ты едва мог управлять фуриями, а придумывал такие способы их использования, о которых никто прежде и помыслить не мог. Ты шел против канимов и маратов, а также против королев ворда, и ты все еще цел, — он встретился взглядом с Тави и сказал, — я знаю, ты относишься к Китаи не так, как я к своим любовницам. Она не подружка. Ты относишься к ней, как к равной. Как к своей паре.
