Дополнительные отряды воинов были посланы на стены — отбиваться от лезущих по лестницам нидхагов. К оставшимся внизу Ки-Энду обратился с краткой речью:
— Я благодарю вас всех за мужество и доблесть, проявленные вами в бою, — сказал он. — Вы храбро сражались и честно выполнили свой долг перед дэвами и людьми. Теперь каждый из вас имеет право выбрать: погибнуть, до конца защищая Эллигат, или уйти, пока не поздно, на восток — путь еще свободен. Я никого не задерживаю и не принуждаю… А сейчас все, кто остается — на баррикады!
В это время железная решетка прогнулась под ударами тарана; ее нижние прутья, пропахав в земле глубокие борозды, приподнялись, и нидхаги стали по одному пролезать через образовавшуюся щель в город; бойцы Ио-Син-а-Хута бросились к воротам, и там началась жаркая битва. В это же время закипел бой на стенах. Нидхаги и люди, сцепившись в схватке, падали вниз и разбивались о камни мостовой.
Внезапно воины услышали сзади негромкий, но твердый голос Халгата:
— Теперь вы видите, к чему привела безумная затея Ки-Энду! — сказал он, обращаясь к войску. — Вчера вы не послушали моего совета. Надеюсь, что сейчас вы, наконец, поняли, кто из нас был прав, и больше не будете противиться моей воле. Приказываю прекратить бесполезное сопротивление и немедленно уходить из города. Всем следовать за мной к южным воротам. Пусть Ки-Энду и его люди прикрывают наш отход, это будет только справедливо.
— Уходите! — крикнул Ки-Энду, оборачиваясь. — Уходите все, кто хочет! Мы вас прикроем!..
Халгат повернулся и зашагал по переулку в сторону моста. Среди воинов, строивших баррикады, возникло замешательство. Люди Геласа, считавшие Халгата единовластным законным правителем страны, готовы были подчиниться его приказу; в то же время они видели, что остальные ратники не уходят и продолжают работу.
— Что здесь у вас происходит? — обратился Гелас к одному из воинов эллигатского гарнизона. — Разве между господами Халгатом и Ки-Энду были какие-то разногласия?
Однако ему не суждено было получить ответ. Железная решетка с лязгом и грохотом обрушилась на мостовую; сверху полетели выломанные из стены камни и нидхаги диким стадом ворвались в город. Ио-Син-а-Хут и дружинники Гиора вступили в смертельный бой. Им на помощь поспешили остальные защитники крепости; но натиск был слишком силен, и воины, терпя огромные потери, все дальше отходили от ворот…
В этот роковой миг откуда-то с севера донесся ясный и чистый звук серебряных труб. Люди, стоявшие на надвратной башне, ликующе воздев к небу руки, закричали все разом:
— Мы спасены! Дэвы с нами!
Услыхав это, нидхаги растерялись, сникли и той же дикой толпой бросились вон из крепости. Теперь отступающие превратились в преследователей и мчались следом за врагом.
Выйдя за ворота, Ки-Энду увидел три или четыре десятка золотоволосых, светлоликих всадников на белых конях; высоко подняв ослепительно сверкающие мечи, они приближались к Эллилу с северо-востока. Вслед за дэвами скакала небольшая группа людей.
Напрасно нидхагские мелхи размахивали кривыми мечами и грозно рычали, пытаясь одержать свое разбегающееся войско; их солдаты мчались со всех ног к Великому Лесу. Сражавшиеся на стенах побросали оружие и сдались.
Достигнув реки, кони дэвов не останавливаясь, вошли в воду и поплыли; люди же, приехавшие с ними, направились в город. Вот дэвы выбрались на берег и, проскакав мимо выломанных западных ворот, устремились в погоню за бегущим врагом. Ликующие защитники Эллигата приветствовали их восторженными криками. Воины прекратили погоню — было ясно, что дэвам не понадобится помощь…
Ки-Энду стоял посреди поля и, улыбаясь счастливо и чуть-чуть растерянно, смотрел вслед лучезарным всадникам. Вдруг сзади раздался звонкий женский смех.
— Братец! Что же ты нас не встречаешь? Мы с ног сбились, тебя разыскивая!
— Мирегал! — Ки-Энду обернулся, глаза его светились счастьем победы и радостью долгожданной встречи. Перед ним стояли его друзья — растрепанные, счастливые, смеющиеся — Гил, Энар, Бхарг и Мирегал.
Шумной и радостной была встреча друзей, словно после долгой разлуки, ибо хоть они всего неделю как расстались, мир за это время изменился так сильно, будто прошла вечность. Мирегал без умолку болтала, обнимая брата. Все смешалось: и слезы, и смех, и сбивчивые рассказы о пережитых приключениях, и поздравления с победой. Гил тоже полез обниматься с Ки-Энду, требуя, чтобы тот немедленно рассказал о битве, и как они сюда попали, и как дела дома, и как поживает Халгат, и не собирается ли он снова их арестовывать, потому что у Мирегал только-только зажил нос, который ей разбил этот мерзавец стражник, да и то зажил только потому, что Ану ее вылечил, а дэвы — такой удивительный народ, они такие добрые и мудрые, им стоит провести рукой, и все раны сразу исчезают, словно их и не было, а еще нам подарили в Асгарде чудесные мечи, ведь мы только что из Асгарда, мы весь день и всю ночь скакали сюда, и еле-еле успели, а то бы еще неизвестно…
Энар пытался их урезонить: «Ну что вы набросились на беднягу Ки, он же устал после битвы, на нем лица нет, дайте ему передохнуть. Ох, молодежь…» — но и он не мог скрыть своего восторга и даже похлопал Ки-Энду по плечу. Бхарг, причесанный, умытый, аккуратно одетый — словом, совершенно преобразившийся Бхарг, — молча стоял в стороне и только широко улыбался, скаля начищенные мелом зубы.
