— Да, сэр. Только чеченцев к мексам… могут проблемы быть.
— Делайте, что я сказал
— Да, сэр.
Влад помолчал. Потом — спросил более мирным тоном
— Есть предположения, с кем мы имеем дело? Откуда там взялся дрон? Журналист?
— Не думаю, сэр, хотя все сейчас охотятся за жареными фактами. Полагаю, это во многом случайность.
— Случайность, это никем не просчитанная закономерность. Убирайтесь из машины.
— Сэр… а контракт?
— Это ваше дерьмо. Вам его и убирать. Скорее это вам — следует заплатить мне за то, что я спасаю ваши задницы от федеральной тюрьмы.
…
Когда Мерседес скрылся вдали, боевики забрались в Аваланш — время было самое жаркое, на солнце за восемьдесят. Один из них — достал из охлаждаемого перчаточного ящика бутылку с водой, присосался к ней.
— Хочешь?
— Нет. Что будем делать?
— Снимать штаны и бегать! — выругался первый.
— Мне этот контракт с самого начала не нравился.
— Других нет! Если хочешь, можешь отваливать в Йемен и бегать по горам за бородатыми ублюдками, пока они не поджарят твою задницу.
— Ладно, ладно. Но я серьезно — что делать-то будем?
На пыльной обочине дороги — куст сухой, выжженной солнцем травы поднялся на дыбы — стало понятно, что это человек. В руках у него была Марк-11 — автоматическая винтовка Найт-Стоунер с оптическим прицелом и глушителем, визитная карточка «морских котиков» времен Войны с террором. Эта винтовка была первой, сопоставимой по точности с болтовыми винтовками — но способной стрелять с темпом два выстрела в секунду.
Человек в костюме Гилли — перебежал дорогу (он был на противоположной ее стороне) положил винтовку в кейс в багажнике и пробрался в салон. Всё то время, пока они тут были — он держал заказчика под прицелом.
— Что происходит?
— Происходит то, что мы влипли. Заказчик приказал вывозить чеченцев отсюда. И убрать за собой.
— Я вот думаю… — сказал второй, — на чем мы запоролись? На подготовке? Или на переправке груза? Что он пытался узнать со своим дроном?
— Вот, выцепим его, как раз и спросишь. Поехали… надо прибрать за собой.
Пришел в себя я только через несколько дней…
Когда ты ранен — пробуждение ото сна представляет собой отдельное мучение. Во сне — ты не чувствуешь боли. Но когда просыпаешься — на какую-то секунду ты думаешь, что все в порядке, потом — понимаешь что не в порядке, потом — она набрасывается на тебя…
Я открыл глаза, и увидел над собой потолок из неструганных досок. Просто замечательно.
Боль была — но умеренная. Укрощенная.
Я полежал так немного, вспоминая все, что было со мной — потом осторожно повернул голову. В мое поле зрения попала стойка для капельницы и пакет на ней — но пакет был пустым, а сама стойка простенькой. Потом — я увидел девочку, она сидела на стуле и смотрела на меня. Лет десять — двенадцать. Судя по загару…
Мысли метались под черепной коробкой подобно мыши в ловушке. Кто эта девочка? Как она сюда попала и где я, вообще нахожусь? Что со мной происходит?
И где я? Точно не в федеральной тюрьме. Там был бы полный п…ц. И не в больнице… кажется.
Девочка, видимо, что-то заметила… она исчезла из моего поля зрения, а потом появилась снова, с большой кружкой и соломинкой.
— Пить хочешь? — спросила она по-английски
Я кивнул. Она пристроила кружку и дала мне соломинку.
— Пей…
Вода редко когда бывала такой вкусной, и сразу придала мне силы. Я закашлялся.
— Осторожно. Нельзя так много.
— Как… тебя зовут… — прокаркал я
— Я Александра. Мама попросила посидеть с тобой.
Марта… — понял я. Я все-таки дома. И отключился.
…
Снова пришел в себя я уже потемну. Горел ночник, в моей руке — была иголка, рядом с кроватью — капельница. Марта — сидела рядом, загадочная как ведьма в свете ночника и смотрела на меня.
— Уйди… — попросил я и закашлялся
— Ты будешь в порядке — сказала она — все будет в порядке
— Уйди… тебе нельзя… тут оставаться…
Она отрицательно покачала головой
…
Утром — я проснулся уже с более трезвой головой. И чувствовал себя намного лучше, настолько, что попытался встать. Попытка эта закончилась неудачей, из соседней комнаты прибежала Марта.
— Ты что, в своем уме? — резко сказала она — Тебе … нельзя.
— Я хочу… в туалет.
— Тебе нельзя в туалет. Сейчас принесу.
— Леди… я не собираюсь делать это в банку. Я еще не такой конченый, понятно?
…
С помощью Марты — я дошел до ванной комнаты и сделал все свои дела. Заодно — посмотрел на себя в зеркало… мда… краше в гроб кладут.
Кое-как добрался обратно до кровати. Марта — подтащила кресло и села рядом.
— А теперь скажи мне, ты совсем идиот — заклеивать раны сантехническим скотчем? У тебя же заражение! Я едва тебя спасла.
— Марта… тебе лучше покинуть… этот дом… и забыть… что ты видела. Дочь ты тоже… зря втянула.
— Да пошел ты… — коротко выразилась она.
Я смотрел на нее… впервые я смотрел на нее как на женщину. Типичная итальянка… раскосые, арабские глаза… черные волосы. Итальянцы — прошли через череду жесточайших междоусобных войн, а до этого — они создали Римскую Империю, первый глобализационный проект на земле. Думаю, их женщины всегда знали, как выхаживать раненых мужчин.
— Зачем тебе это — просто спросил я — ты понимаешь, во что ты ввязываешься? Ты — успешная женщина, у тебя есть работа, и есть муж. Зачем тебе это?
— Ну, положим, муж у меня есть не более пятидесяти дней в году — сказала она
— Тем не менее, он у тебя есть. Я не хотел спать с тобой, потому что не хотел создавать проблем тебе и твоей семье, понимаешь?
Она усмехнулась, совсем не обидевшись — на что я рассчитывал. Мне было нужно, чтобы она ушла — потому что я тоже должен был уходить. Я вспомнил все, что произошло, и был уверен, что машину и два трупа рядом с ней — те, кому надо, уже нашли. Если бы они обратились в полицию — то полиция уже была бы здесь, потому что фургон я не угнал, а легально арендовал без всякой задней мысли. С современным развитием баз данных, найти меня — пара дней. Но я сильно сомневаюсь, что эти типы обратятся в полицию. Я убил двоих чеченцев, у одного из них был пулемет с автоматическим режимом огня. Думаю, там, где два чеченца — там их и три и больше. И они явно будут мстить. Кровная месть.
— Я… гангстер, Марта.
— Сказки не рассказывай.
…
— Думаешь, я не знаю, как выглядят гангстеры? У тебя нет ни одной татуировки.
О даже как. Это, кстати, верно, мне запрещено. Профессионалы — я имею в виду настоящие, а не те, кто снимает промо-ролики — никогда не делают татуировки. Лишняя примета, да еще — по татуировке можно легко понять, из какой страны гости.
— Ты уверена, что ни одной?
— Уверена. Как и в том, что ты не гангстер.
— А кто же я?
Марта задумалась
— Знаешь… был такой герой Зорро?
— Это было давно.
— Мне кажется, ты кто-то вроде него. Борец за справедливость.
— Марта, — сказал я, — единственная справедливость заключается в том, что сегодня умрешь не ты, а кто-то другой. Вот и вся справедливость. А теперь — уйди, пожалуйста. Я не хочу причинять боль ни тебе, ни твоей семье. В любом смысле.
Марта поднялась на ноги.
— Эй… — крикнул я ей вслед, — спасибо…
…
Когда Марта ушла — я попробовал пройтись и понял, что прикован к кровати, по крайней мере, на три — четыре следующих дня. И это плохо — явно больше, чем та фора, которая еще есть у меня.
Надо уходить. Пока сюда не наведались гости.
Но и уйти я не мог. Пока не мог.
Влад — любил фильмы про девяностые.
Он сам тогда только начинал… слишком давно это было, так давно, что все казалось уже нереальным… как будто так не бывает. Тогда ездили на минивэнах и больших американских универсалах, а не на джипах, как сейчас. Голосовали за Клинтона. Женщины тогда были нормальные, с настоящей грудью и без претензий. И педиков тогда не было, а сейчас на каждом шагу. А еще… это время было уникально тем, что все жили, в общем-то, хорошо, но при этом это было последнее десятилетие, когда у американцев были права и не было такого, что тебя могут выцепить в любой момент и в любой точке планеты. Тогда сотовые телефоны только появились, и не у всех они были — а были пейджеры.
Смешно… пейджеры.
Это сейчас правительство, банки, рекламные компании — все это дерьмо следит за тобой. Они знают где ты, потому что сейчас все носят сотовые, они просматривают почту, знают, на какие страницы в Интернете ты заходишь и что покупаешь на Амазоне… короче говоря, все это дерьмо окружает тебя от рождения до смерти и спасения от него нет.
Хотя…
Влад купил в супермаркете у дороги два одинаковых костюма среднего ценового сегмента, несколько сорочек, недорогие туфли и сейчас перебирал находившиеся у него в машине документы… удостоверения личности, пропуска, айди-карты, удостоверения. Сотрудником правоохранительных органов лучше не представляться, причем как федеральным так и местных. Правоохранители — law enforcement — это довольно замкнутое коммьюнити, со своими законами и правилами, правоохранителя сложно сыграть, и даже местные — могут по неофициальным каналам позвонить и узнать — есть ли, к примеру, такой агент ФБР в таком то отделении. А ему это совсем не надо.
