Рагдайзер улыбнулся. На его грубом лице такая приветливая улыбка выглядела… немного неподходящей. Ему бы подошли больше гримасы ненависти. Он был воином, убийцей, настоящим монстром. Как и я. Наше место на войне.
— Я не забыл твоих заслуг, парень. И это ещё не всё, — обнадёжил он меня. Вот здесь от него прямо повеяло радостью. — Теперь приказом Короля Максемидеоса Седьмого наш гарнизон награждается вольностью от службы и получает разрешение на досрочную сдачу службы с денежным вознаграждением.
Денежным чего? Так, млять, стоп, а что там было про вольность?
Видимо, это должна была быть самая радостная новость, но… у меня холодок прошёлся по спине.
— Прошу прощения? — нахмурился я. — Вольность… что?
— Вольность от службы, — вздохнул Рагдайзер облегчённо полной грудью, словно с его плеч свалился огромный груз. — Это значит, что для нас эта война закончена, Тэйлон. Мы отдали долг своему королевству.
Так… что за фигня? В смысле, война закончена для нас? А мне тогда что делать прикажете?
Вот так своими великими деяниями я вышвырнул самого себя на сраную улицу. Охереть… надо было дать сдохнуть всему гарнизону.
— Прошу прощения, но… вольность от службы… это… нас домой отправляют?
— Да. Мы возвращаемся домой.
Новость была как гром среди ясного неба. Когда я уже думал, что всё пойдёт по накатанной — несколько лет, может десяток, и будет победа, а тут… поворот на сто восемьдесят градусов. Первый раз на моей памяти мне удалось свести всё к миру. И я чего-то не рад.
— Но… я же вроде служу, нет? Вроде… там… я…
Зашибись. Слов нет. Мне куда прикажете возвращаться? К божеству? Сказать ему, что отбой, войну отменили? Да оно меня гнобить в самых кровавых бойнях будет несколько веков за это.
Надо было про это лучше узнать, на каких правах вообще служу здесь. Я никогда не интересовался этим, так как хочешь воевать — тебя точно никто не прогонит, а здесь прямо что-то из ряда вон выходящее.
— Да, знаю, три года, стандартный контракт, но считай, ты его прошёл, — отмахнулся Рагдайзер. — Нашими… нет, твоими заслугами мы сможем вернуться обратно куда раньше, чем планировалось. Живыми, — последнее он особенно выделил.
Это выглядит как обвинение. Какое, нахрен, обратно? Для меня только смерть обратно!
— Но я могу же остаться? — спросил я с надеждой.
Громдмастер странно посмотрел на меня. Как на сумасшедшего. И подсунул мне какую-то грамоту, которую я не мог прочитать. Говорить-то на их языке умею, но вот знания грамоты в меня не вкладывают обычно. Поэтому бумага от туалетной для меня не сильно отличалась.
— Но… да, хорошо, грамота, что я могу идти домой, но могу же и остаться, верно?
— Она подписана на возвращение и освобождение от воинской службы за вклад в безопасность королевства.
— И я не могу остаться здесь, — подытожил я.
— Нет.
Я обычно не матерюсь, но ебать спасибо нахуй за такое! Как мне мою миссию выполнить?! Меня сюда заселили, чтоб я пришёл и победил врагов, как бы это ни звучало, а меня вышвыривают на улицу! Что мне вообще теперь делать? Играть в человека-армию? Будь на мне бронескаф, я бы так и поступил, но с такой тушкой я просто не уйду далеко.
— Возвращайся домой, Тэйлон, — мягко, насколько это было возможно его голосом, сказал Рагдайзер. — Ты заслужил это. Я не буду юлить, твои планы спасли не одну жизнь, а о твоей смелости говорят солдаты, готовые под твоим началом рвануть хоть в ад. Но война закончена.
— Но не может быть она закончена. Они же, эти твари, до сих пор там, внизу. Только и ждут, пока мы уйдём, — кивнул я с горечью в сторону, где были те туманные луга. — Надо добить их, убить всех, разве не в этом наша цель?
— Не в этом, — ответил он. — Наша задача — охранять границу и сдерживать вот такие волны, не более. К тому же, такие прорывы случаются нечасто. Нам просто посчастливилось служить в это время.
Значит, войны у них как таковой и нет. По сути, они просто сторожат это место и отбивают нашествия время от времени. Ну чётко. Ничего не скажешь. Какого хрена тогда все твердят, что мы на войне?
Рагдайзер уважал меня, я это вижу. Поэтому он не дал мне ещё пинка под зад, чтоб выгнать из своего кабинета. В его глазах было… понимание. Так смотрит человек, который знает, что у тебя на душе. Я видел подобные взгляды не раз. Чаще всего ими смотрели на солдат, которые хотели отомстить врагу. Смотрели, словно говоря: «да, мы знаем, что у тебя на душе, знаем, что ты хочешь отомстить. Мы тебя понимаем».
Да только у меня проблема покрупнее, чем месть. И он этого никогда не узнает.
— Тэйлон, ты хороший солдат, — уже твёрже начал он. — Хороший командир. Но нельзя жить войной и желанием мести, — совсем не о мести я беспокоюсь. — Наша война закончена, мы возвращаемся домой, хочешь ты этого или нет. Я вижу огонь в твоих глазах и уважаю твой пыл, но надо знать, когда остановиться.
Проблема в том, что за такое божество меня отправит в какую-нибудь жопу, где харкаешь кровью из-за отравленного воздуха, а тело гниёт, пока его жрут личинки. Я уже запарывал миссии несколько раз, я знаю, как за это наказывают. Там даже ядерная война цветочками будет.
И я не хочу воевать там.
Но и скандал уже ни к чему не приведёт. Меня что так, что так вышвырнут, но во втором случае я просто попорчу отношения и точно перечеркну себе возможность вернуться на войну.
Короче, надо думать, что делать. Наверняка есть возможность вернуться, сто процентов. Но даже если вернусь… ждать десять лет? И ради чего? Чтоб отбить следующее нападение?
В чём тогда моя миссия?
— Прошу прощения, старший громдмастер Рагдайзер, — вытянулся я. — Эта война принесла много боли. Прошу меня извинить за эту неподобающую слабость.
— Это не слабость, — вздохнул он устало. — Я знаю, в какую мясорубку ты тогда попал, пока мы отсиживались в крепости и ждали сигнала. И знаю, какая резня была на змеиной тропе. Ты прошёл практически через самые горячие точки этой напасти, поэтому не могу тебя винить за желание убить всех этих тварей за своих товарищей и друзей. Но жизнь продолжается.
