— Ох, сударь, эти ваши речи звучат важно, да только совершенно непонятно! — взмолился Хорас. — Скажите лучше, отчего судились Молочаи с Ирисами, а проклятие падет на бедную Силенсию, как будто тут своих бед мало?!
— И в самом деле, — пробормотал незнакомец, который к этому времени покрылся второй кожей из искр, из-за чего, видимо, его одолевала чесотка, заставлявшая притопывать на месте. — Если ты не слышал о Росендале, то уж о цветочной знати Лесного Края тем более ничего знать не можешь. И в проклятиях ничего не смыслишь. Объясню как можно более просто: у таких чар есть своя воля, и их ни в коем случае нельзя выпускать на свободу — они нипочем не остановятся, пока не выдохнутся полностью.
— Для чего же их создают, если это настолько опасное дело? — мастер Скиптон с опаской смахнул пару искорок, попытавшихся прилипнуть к его вспотевшей от переживаний лысине.
— Это было создано для справедливого наказания. Или, по крайней мере — признанного таковым судом присяжных. Им наказали виновного, а затем надежно запечатали остатки, и если бы не вы…
— …Скажу вам ровно то же самое! — огрызнулся Хорас. — Если бы не вы!..
— Что ж, не могу не признать, что кое в чем ты прав, ничтожный вор, — внезапно согласился постоялец, но лицо его при этом стало гораздо кислее. — Мне нет дела до вашего городка, но я обязан повторно запечатать проклятие, хоть это и совершенно незаконно.
— Незаконно — возить с собой проклятие в сундуке, — проворчал мастер Скиптон, теперь уж окончательно убедившийся, что влип в темное дело. — Вы, поди, сами его украли!.. Не знаю, что там у вас за суды присяжных, но кто б доверил такую важную штуку тощему прощелыге!
— Прохвост! — неожиданно тонким фальцетом выкрикнул постоялец, а затем топнул босой ногой. — Немедленно вылезай из-под стола! И визгливых девчонок своих вытаскивай — мы и так потеряли много времени! В полночь проклятие окончательно освободится и поразит весь город, а начнет, разумеется, с вас, пустоголовых болтливых мошенников…
Сестры Скиптон, хныча и тихонько попискивая, выползли из своих укрытий. То же самое сделал и Хорас. Не сговариваясь, они выстроились в ряд, пугливо отмахиваясь от искорок, которых становилось все больше. Постоялец прошелся взад-вперед, смерив их косым презрительным взглядом. «Какие никчемные людишки мне достались!» — читалось на его длинном унылом лице, даже в гневе остававшемся невыразительным и постным.
— Хорас Скиптон, — откашлявшись, запоздало представился бедняга Хорас. — А это — мои дочери, Табита, Урсилла и…
— Не имею обыкновения знакомиться с каждым грабителем, позарившимся на мое имущество! — перебил его несносный постоялец, задрав свой длинный нос куда-то к потолку. — Да и наглые трактирщики не входят обычно в круг моих знакомств. Но, так и быть. Я Мимулус Абревиль, для тебя — мэтр Мимулус, и никак иначе. Не вздумай распускать язык, как будто мы с тобой ровня. Перейдем сразу к делу! Итак, какую из своих дочерей ты отдаешь в уплату за преступление, как это положено по закону?..
Этим вечером в "Старом котелке" произошло невероятно много огорчительных событий, но слова господина Абревиля все-таки стали воистину неприятной неожиданностью для испуганного семейства Скиптонов.
— Что? — поперхнулся мастер Скиптон. — Ну, мэтр, это вы загнули! У нас здесь не принято расплачиваться дочерями ни за какие правонарушения. Силенсия — приличный город! Что в суде, что без суда вам положена разве что денежная компенсация. Да и то, узнай судья, что вы притащили сюда черную магию — наверняка присудит штраф вдесятеро больший, чем вы отсудите у меня…
— Законы здесь весьма несовершенны, — процедил Мимулус, сморщив лицо премерзким образом. — Наверняка местные судьи ничуть не разбираются в проклятиях, как и ты, старый негодяй. Но так как сегодня ночью эта комната во власти магии моего мира, то и спор наш мы решим по законам росендальского уложения. А в них прямо сказано, что человек, выпустивший на свободу чары, запечатанные решением высшего суда присяжных магов, немедленно переходит в собственность к любому чародею, находившемуся поблизости, и его здоровье и жизнь с той самой минуты должны быть употреблены на обуздание заклятия, если существует подобная возможность. И я, как маг, получивший лицензию и аккредитацию согласно…
— Маг? — недоверчиво переспросил Хорас, мало что уразумевший из этой долгой речи. — Ох, на кой же черт я пустил вас в свою гостиницу?!..
— Маг, — с легкой заминкой подтвердил гость. — Аккредитация, правда, не позволяет мне пока что работать с высшими проклятиями, но, как я понимаю, других чародеев здесь и вовсе не сыскать.
— И что же это — я теперь должен поверить в какие-то законы иного мира, которые присуждают мне отдать одну из дочерей… — закипая от негодования, начал Хорас, но Мимулус, приняв повелительный вид, громко шикнул и мастер Скиптон внезапно почувствовал, как язык его онемел.
