Змеиные яды, видимо, еще таят множество загадок. Фактически изучение подобных свойств змеиного яда лишь началось, а уже известно, что он не только помогает лечить десятки болезней, но и облегчает диагностирование (в основном, заболеваний крови).
Химикам пока не удалось найти искусственный заменитель змеиного яда. А его с каждым годом нужно больше и больше: становится все яснее, что он открывает перед учеными новые возможности вернуть людям здоровье, спасти человеческие жизни.
Это полезно знать, читая книгу Ю. Ильинского, чтобы понять, ради чего люди терпят столько неудобств и лишений, ради чего рискуют жизнью. Однако надо отметить, что у автора несколько односторонний взгляд на змей — он видит в них лишь поставщиков яда и рассматривает прежде всего как объект охоты, причем объект неприятный и опасный. Негативное отношение к змеям подчеркивается и тем, что местное население очень не любит и боится этих пресмыкающихся. Можно понять автора, не раз подвергавшегося опасности, причем опасности смертельной, можно понять и жителей мест, где водятся змеи, — они постоянно рискуют быть укушенными, от змей страдает скот. Очевидно, в силу этого и автор и персонажи его книги не могут быть объективными. Отсюда и частое упоминание, что та или иная змея — злая, что змеи все время нападают и так далее. Тут надо сказать следующее: неприязнь к змеям действительно весьма распространенное явление, и автор не одинок в своих утверждениях — многие считают, что змеи только тем и живут, что подкарауливают человека и нападают на него. А на самом деле почти все змеи, в том числе и ядовитые (к слову сказать, из 2500 видов змей, обитающих на нашей планете, в действительности ядовиты лишь 410 видов, а в СССР из 56 видов ядовиты лишь 10), при встрече с человеком стремятся поскорее уйти подальше. Это относится и к гремучим змеям (погремушка — сигнал, предупреждающий об опасности и подтверждающий миролюбие змей: «сигналя», она «предлагает» разойтись мирно), и к гадюкам, и к эфам, гюрзам, кобрам и ко многим другим видам — если змей не трогать, сами они почти никогда не нападают. Если же и вступят в бой, то сначала предупредят шипением, определенными позами или движениями. Конечно, напуганные или защищающие свою жизнь змеи опасны. Но вообще же опасность их сильно преувеличена. Еще в 1780 году известный русский врач Д. Самойлович писал, что «змея сама нагло не нападает, ежели ее наперед не задеть и не растрогать; а ежели иногда случится, что они человека или скотину уязвляют, то сие должно завсегда в мысли своей всякому иметь, что она была каковым-нибудь случаем задета и раздражена».
В 30-е годы один американский ученый подсчитал, что в США автомобили ежегодно убивают более 300 000 человек, змеи же — около 160. Насколько с тех пор увеличилось количество автомобилей и их жертв и насколько уменьшилось количество змей?! Но люди по-прежнему продолжают считать змей своими врагами и при каждом удобном случае, при каждой возможности стараются убить любую змею. А ведь змеи нужны не только как поставщики яда — у них есть и более серьезное назначение на земле: змеи необходимые участники многих биоценозов.
Были случаи, когда те или иные районы подвергались нашествию гадюк. Опасных пришельцев уничтожали, полностью очищая районы от этих пресмыкающихся. Люди получали возможность безбоязненно ходить по лесам и полям. Но через некоторое время на эти районы обрушивалась новая беда — «мышиная напасть», полчища грызунов опустошали поля и амбары крестьян. И невдомек было людям, что сами они накликали эту напасть, уничтожив гадюк. Не знали люди, что основная пища этих змей — грызуны, что именно гадюки во многом сдерживают рост численности грызунов, которые при благоприятных для них условиях могут размножиться в огромных количествах. А это не только гибель урожая, не только уничтожение запасов в амбарах и хранилищах — это чума и туляремия, инфекционная желтуха и многие другие опасные заболевания, возбудителей которых разносят грызуны.
Можно привести множество подобных примеров, но и так должно быть ясно: нельзя нарушать равновесие в природе, тем более нельзя грубо и жестоко вмешиваться в жизнь природы — она не терпит насилия, и люди на своем печальном опыте не раз убеждались в этом.
Змей на земле становится все меньше и меньше. Даже если бы вдруг произошло чудо и человечество изменило свое отношение к змеям, оставило бы их в покое, — численность этих пресмыкающихся все равно продолжала бы падать. Во-первых, уменьшается количество подходящих для змей мест обитания, во-вторых, меняется ландшафт нашей планеты, в-третьих, змеиного яда требуется все больше, и охотники за змеями вылавливают их все активнее (кстати, нарушая при этом биологическое равновесие), нередко, как мы видим в книге Ю. Ильинского, убивая змей по тем или иным причинам. (Причины вполне уважительные, но змей-то все равно остается все меньше и меньше.) Так как же быть? Уже сейчас запросы медицины и фармакологии удовлетворяются лишь на 10 процентов. А ведь змеиными ядами заинтересовались биохимики и многие другие ученые…
Люди давно пришли к мысли, что нельзя надеяться только на охотников за змеями — надо найти какой-то более надежный источник получения змеиных ядов. Таким надежным источником мог служить змеепитомник — серпентарий.
Первый змеепитомник был организован в 1899 году в Бразилии известным герпетологом Виталом Бразиля.
«Бутантан» — так называется бразильский питомник — самый старый, но не единственный. Сейчас серпентарии созданы во многих странах, в том числе и в СССР. Крупнейший в нашей стране — Ташкентский. Здесь, как и во всех других змеепитомниках, змеи находятся в вольерах, где поддерживается особая температура, влажность, освещенность. Змеи, конечно, распределены по видам. Изъятие у них яда, или, как в шутку говорят, «доение», происходит по строгому графику.
«Доят» змей один раз в 2–3 недели. Обычно сотрудник серпентария, осторожно взяв змею в руки, подставляет ей специальный сосудик, в край которого змея вцепляется. Чтобы увеличить количество яда, который змея выделяет во время «доения», человек массирует места, где расположены железы, или использует более совершенный метод — раздражает нёбо змеи слабым током. В результате в сосудике остается капля яда, точнее — маленькая капелька: 300 милиграммов дает гюрза, около 200 — кобра, менее 150 — щитомордник, 50 — эфа и совсем мало — 30 милиграммов — гадюка Ренарда. Однако свежий яд — это еще не то, что надо, это еще «сырье». После высушивания в специальных вакуумных установках количество его уменьшается в несколько раз. Вот тогда-то и получается тот драгоценный яд, который с таким нетерпением ждут врачи и фармакологи, в котором так нуждаются больные.
