Големы начинали питаться. На это Артём тоже не любил смотреть. Словно тут вообще есть приятные зрелища, — иронично подумал он про себя. Поднеся ко рту ведро, они из него элементарно лакали, с хлюпаньем, точно свиньи. Жижа стекала по подбородкам. Почему-то магир не потрудился выдать им ложки. Пожадничал что ли?
Впрочем, одежды на големах не было, одни набёдренные повязки.
Заправились. Потом тряпочками сами себя протёрли, что бы тело не грязное было. Всё, можно переключаться обратно в режим ожидания. Кормщик обратно идёт, пустые вёдра на тележку собирает. Возле Артёмовской ячейки с нетронутым ведром снова застыл, соображая. Потом всё же решил ведро оставить. Логично, если голем не ест, то значит, он где-то работает и заправляться потом прибудет.
Слово «есть», относительно этой бурды, Плохой не мог произнести даже мысленно.
Всё — пора, — решил он, — сейчас, как только кормщик приблизится. Однако тут в намеченном плане случился некоторый сбой. Ибо, не доходя пары шагов до Артёма, голем вдруг застыл. Плохой буквально видел, как мерцает за его глазами слабая мысль.
— Ты почему не в боксе и не работаешь? — поинтересовался голем.
Голос звучал бесстрастно, — казалось, он просто пытается откорректировать непонятные данные.
Нет, так не пойдёт, — подумал Плохой, — ещё не хватало всяким роботам отчёты давать.
— Приказ, — бросает он коротко и многозначительно.
Голем снова думает. На вид он немножко пониже своих собратьев, но больше ничем особенным от них не отличается. Такой же мощный голый торс и набёдренная повязка, слегка красноватая кожа. Единственное отличие заключается в амулете, висящем на шее. Это круглая небольшая медалька серого цвета, на которой выбит треугольник с крестом в центре. Именно на этот амулет Артём и нацелился.
— Господин велел? — решил уточнить важный вопрос его собеседник.
Господи, разговорчивый какой, — мысленно усмехнулся Плохой. — А ведь ему казалось, что все остальные големы начисто лишены инициативы и любопытства. Или это у кормщика просто программа такая, прояснять непонятное? Всё-таки слишком мало он ещё знает.
— Господин, господин, — охотно подтверждает Артём.
Он протянул вперёд руку и резко рванул амулет на шее своего собеседника. Но крепкая верёвка не рвётся, шее тоже никакого вреда. Проклятье. Плохой тут же меняет направление усилия, стягивая серую медаль через голову носителя. Второй рукой Плохой хватает железный прут. Однако пока не бьёт. Он всё-таки решает держаться прежнего плана.
— Объясните необходимость данного действия, — бесстрастно предлагает голем.
— Приказ господина, — объявляет Артём. Он, наконец, сдёргивает со своего собеседника кодовую бляху.
Он надеется, что в программе голема не предусмотрена защита личных опознавательных знаков. В его собственной программе, кажется, ничего подобного не было. Впрочем, он не был совсем уверен, что полностью разобрался во вложенной в его тело системе команд.
— Данное действие не позволит мне продолжить выполнение стандартных обязанностей, — уточнил Голем.
А Артём мысленно возликовал: он явно находился на верном пути.
— Твои обязанности изменены. Их буду выполнять я, ты же займёшь моё место.
Голема буквально зашатало. Похоже, в его программе вступили в противоречие какие-то схемы. Артём покрепче сжал прут. Ну, давай выдавай что-нибудь, — подумал он, — только скорее.
— Уточните мои новые обязанности.
Артём едва не испустил облегчённый вздох: начинать бой ему все-таки не хотелось. Даже с железным прутом исход его был непредсказуем. Кожа големов была подобна броне, а Плохой плохо представлял себе уязвимые места собственного тела.
— Иди в ячейку Л-5, - возвестил он, — и жди дальнейших приказов.
Голем двинулся в указанном направлении.
— Совсем забыл, — спохватился Плохой, — впредь откликайся на имя Л-5.
Он повесил ему на шею свою личную бляху взамен отобранной.
Голем остановился.
— Я Ц-4, - объявил он, — это наименование включено в мой первоначальный блок данных.
Ах, ты строптивенький наш, — подумал Плохой. На мгновение он заколебался. Он уже немного экспериментировал с находившимися в лаборатории големами, заставляя их выполнять незначительные приказы, но насколько далеко простирается его власть не знал.
