Вадик обречённо кивнул. Наталья, наклонившись, что-то быстро сделала с Вадиковым рюкзаком.
— Да, и вот ещё что, — сказала Наталья, обернувшись с порога. — Решишь прогрессорствовать тут — не думай, что это сойдёт тебе с рук.
Они вышли из дома. Мякишев передвинул паренька подальше от ступеней и убрал шашку в ножны. Потом повесил на плечо кожаную сумку и взял в руку трофейный французский мундир.
— Ну, что теперь? — спросил он.
— Мы должны попасть в зону извлечения, — сказала Наталья.
— А это разве не здесь? — удивился рабочий.
— Нет. Это к северу от города, на Волоколамке. По-местному… район сельца Строково. Примерно восемьдесят вёрст.
— Ничего себе! — Савелий Игнатьевич присвистнул. — Это мы и за неделю не доберёмся.
— В городе французы, — напомнил Мякишев. — Скажите, а мы не можем использовать этот ваш… генератор?
— Там сложное управление, Вадик специально для этого обучался, — отозвалась Наталья и смущённо добавила: — К тому же я его… отключила.
— Итак, что мы имеем? — подытожил поручик. — У нас есть оружие, но воевать со всей французской армией мы не можем. Да и не должны. Верно?
Он посмотрел на Наталью, она кивнула.
— Далее, — продолжил Мякишев, — нам надо преодолеть расстояние примерно в…
— В сто тридцать километров, — быстро ответила Наталья, взглянув на небольшой прибор.
— Таким образом, нам нужны… лошади, — закончил Мякишев.
— Лошади? — Савелий Игнатьевич вскинулся. — Неплохо придумано. Да вот только где же мы их возьмём? Французы, небось, всех прибрали к рукам. Или вовсе поели…
— Кажется, я знаю, где, — ответил Мякишев и посмотрел на Наталью. — Каретный двор, я правильно понимаю?
Женщина кивнула и ответила:
— Это может прокатить. Но нам надо как-то обойти наполеоновскую армию. Не заходя при этом в сектор пожаров.
— А мы не будем её обходить, — улыбнувшись, ответил поручик. — Мы пройдём сквозь неё.
И он поднял синий мундир с эполетами.
— Предлагаете опять изображать пленников? — Савелий Игнатьевич вздохнул. — Ну, что же. Если надо… У нас есть деревенская одежда?
Он посмотрел на Наталью, и она кивнула.
Через несколько часов у заставы французских гренадеров появилась странная процессия. Впереди, насвистывая и размахивая шашкой, шёл сержант в форме жандармской части — штаны на нём были непривычно светлого оттенка, но издалека их можно было принять за жёлтые.
Позади, опустив лица, следовали молодая женщина со сплетёнными в косу волосами и немолодой ремесленник в добротной епанче.
Заметив их, высокий солдат в синей форме выпрямился и задорно крикнул:
— О, анкоркелкё мерлерюс?[26]
— Мэуи, монкамарад. — Мякишев, засмеявшись, небрежно отсалютовал рукой. — Жанпорт окомт дедюронель![27]
Савелий Игнатьевич сильнее вжал голову в плечи и метнул быстрый взгляд на Наталью, она в ответ крепче сжала его руку.
Мимо, подпрыгивая на ухабах, пронеслась карета, в которой горланили песни доблестные гвардейцы, за неполную неделю освоившие ремесло маркитантов.
Рабочий, поручик и женщина проскользнули мимо бивачных костров, возле которых были составлены в пирамиды ружья, и направились в сторону невысоких деревянных строений, откуда доносился запах навоза. Мякишев, оглядевшись, шагнул к коновязи и взял в руку поводья.
Заведя лошадей внутрь и закрыв за ними ворота, Мякишев с облегчением вздохнул, огляделся по сторонам и озабоченно пробормотал:
— Ну вот, все приличные экипажи уже разобрали.
Савелий Игнатьевич прошелся по сараю и обнаружил в глубине старые розвальни.
— Идите сюда! — замахав рукой, крикнул он.
— Это поедет? — с тревогой спросила Наталья.
— Колёса и ободы вроде сидят неплохо. — Савелий Игнатьевич постучал по ступице. — Остальное — как повезёт. Только вот беда, с лошадьми управляться я совсем не умею…
— Я умею, — коротко ответил Мякишев и подвёл первую лошадь к стойлу.
Через десять минут всё было готово. Наталья и Савелий Игнатьевич взобрались на сено на телеге и напряжённо смотрели на узкую полоску света. Поручик медленно толкнул ворота, запрыгнул на козлы и взял в руки вожжи.
— Но, пошла… — прикрикнул он. — Алле, алле!
Телега выкатилась и, набирая скорость, развернулась на мостовой. В спину им что-то кричали, но Мякишев, не сбавляя скорости, понёсся мимо торговых рядов, где гренадеры в белых фартуках продавали простым солдатам пиво из бочек.
Промелькнули последние фигуры в синем, и телега выехала на загородную дорогу. Поручик, не переставая настёгивать лошадей, одной рукой сбросил с себя французский мундир.
Постепенно лошади стали сбавлять ход, и Мякишев вскоре остановил телегу возле небольшого ручья.
— Всё, выдохлись лошадки. Долго ещё?
— Сейчас. Погодите. — Наталья смотрела в небольшой блестящий прямоугольник. — Два километра. В принципе, можно попробовать.
— Хорошо.
Они отошли от дороги в поле, и Наталья разложила перед собой устройство, у которого осветился экран вроде люмьеровского кино.
— Все готовы?
Она сделала движение рукой, и Савелий Игнатьевич почувствовал знакомое жжение в горле. А потом вдруг стало очень холодно.
Рабочий увидел, что они втроём стоят на заснеженной равнине, по которой метёт позёмка.
— В чём дело? — растерялся Савелий Игнатьевич. — Мы уже в вашем будущем?
— Нет, не думаю, — лицо Натальи стало озабоченным. — Погодите…
— Эй, смотрите! — крикнул, ёжась и потирая руки, Мякишев. — Там что-то вроде водонапорной башни.
Рабочий посмотрел в ту сторону, куда указал поручик, и увидел торчащие кирпичные развалины.
— Хорошо, пойдёмте скорее! — согласился он. — Так и околеть недолго.
За развалинами ветер бил в лицо не так сильно, и все трое прижались к стене. Наталья достала тёплые куртки, влезла в одну сама, а остальные протянула мужчинам.
— Наденьте. Нам придётся дождаться следующего окна.
— Сколько? — спросил Мякишев.
— Полчаса примерно. Точнее сказать не могу. Не то место…
— Скажите, — спросил поручик, — а почему вы не могли переместить нас прямо там? Или, например, возле газового завода?
— Потому что при переносе мы обмениваем два места, — пояснила Наталья. — То место переносится в будущее, а это — из будущего. И было бы неправильно оставлять город без газа накануне гражданской войны…
Она осеклась.
— Как вы сказали? Гражданская война? — Поручик вздрогнул. — У нас? Но кого с кем?
— Вы действительно хотите это знать? — Наталья взглянула на обоих.
Рабочий и поручик разом кивнули.
— Так вот, вы будете воевать друг с другом. Вы, — она посмотрела на Мякишева, — за ту Россию, которой уже нет. А вы, — она посмотрела на Савелия Игнатьевича, — за ту Россию, которую себе придумали.
— И кто победит? — отрывисто спросил Мякишев.
Наталья промолчала.
— Понятно, — сообразил поручик, — значит, по итогам проиграют все…
Ветер донёс с дороги слабый рокот. Рабочий подождал немного, а потом высунул голову. Из-за позёмки было трудно что-то разглядеть, но скоро на дороге появилась серая машина и множество чёрных точек. Машина была выкрашена серо-белыми пятнами, а на носу и бортах у неё темнели рубленые тевтонские кресты. Чёрные точки двигались по снегу, и в их руках Савелий Игнатьевич разглядел оружие, похожее на короткоствольные винтовки.
— Что это, Наталья? — с волнением спросил он.
— О, нет… — Женщина побледнела. — Видимо, из-за разницы веса сдвиг по сфере Римана вышел слишком большой. Мы с вами серьёзно влипли. Это немцы, и они движутся к городу.
— Немцы? — Мякишев выпрямился. — Войска кайзера прошли до столицы?
— Нет, не кайзеровские… другие немного, — Наталья вздохнула. — В другое время.
— Насколько я знаю, немцы — культурная нация… — неуверенно сказал Мякишев.
Савелий Игнатьевич раздражённо его оборвал:
— И чего же им, культурным, всё неймётся? Всё время лезут, и грабят, и жгут… Мёдом им у нас, что ли, намазано? Как считаете, Наталья? Намазано?
— Я считаю, что нас здесь неслабо видно в полевой бинокль, — ответила женщина.
И, словно в подтверждение её слов, пули выбили барабанную дробь над их головами. Серая машина окуталась дымом, и земля неподалёку взорвалась, осыпав рабочего сверху комьями земли.
Савелий Игнатьевич, тяжёло вздохнув, достал маузер и стал прикручивать его к деревянной кобуре, как к прикладу.
Наталья быстро расстегнула рюкзак и, покопавшись в нём, протянула Мякишеву пистолет с раздутым стволом.
— Держите.
— Какой, однако, он лёгкий. — Поручик покачал головой. — Сколько здесь патронов?
— Здесь не патроны. Здесь заряды. Камера с антипротонами и ускоритель… Ладно, долго объяснять. — Наталья махнула рукой. — Вот так ставится на минимум. Целитесь по яркой точке.
Они встали возле стены. Наталья, склонившись над люмьеровским экраном, нервно барабанила по нему пальцем и что-то бормотала. Выстрелы стрекотали, выбивая из кирпича мелкую крошку. Совсем рядом послышался новый взрыв.
Мякишев прицелился и нажал на спуск. Никакого звука не было.
Серая машина прокатилась ещё немного по полю. А потом остановилась и развалилась надвое, как спелый арбуз. Савелий Игнатьевич сглотнул, увидев, что снег под ней окрасился алым. Чёрные фигурки рухнули в снег и стали отвечать беглыми выстрелами.
