Как ни странно, возможно именно этот труд — «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» — помог предотвратить серьезные репрессии ЧК. Ленин был известен своей приверженностью к философии Гегеля. «Есть сведения, — пишет А.В.Гулыга, доктор философских наук, писатель и публицист, — что в 1920 году при очередном аресте Ильина только вмешательство самого Ленина, распорядившегося не применять к нему репрессивных мер, спасло Ильина от расстрела». По иронии судьбы первой опубликованной работой И.А.Ильина была резко критическая рецензия на книгу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (В.И.Ульянов подписал ее псевдонимом В.Ильин): «Нельзя не обратить внимание на тот удивительный тон, которым написано все сочинение; литературная развязность и некорректность доходят здесь поистине до геркулесовых столбов и иногда переходят в прямое издевательство над самыми элементарными требованиями приличия: словечки вроде „прихвостни“ (36), „безмозглый“ (41), „безбожно переврал“ (71), „лакей“ (254) попадаются буквально по нескольку раз на странице, а превращение фамилий своих противников в нарицательные клички является далеко не худшим приемом в полемике г. Вл. Ильина».
Неизвестно, знал ли об этой рецензии Ленин, помнил ли о ней, но большевистская власть пристально следила за общественной деятельностью философа. В первый раз он был арестован накануне защиты диссертации, в апреле 1918 года, по подозрению в участии в организации «Добровольческой армии», однако вскоре был амнистирован и отпущен на свободу — в его защиту выступили многие видные представители российской науки. Предъявленные философу обвинения эти были отчасти справедливые, но бездоказательные. Неопровержимо одно — Ильин был идеологом белого движения.
И все-таки он продолжал издавать и свои философские работы, написал «Учение о правосознании», стал председателем Московского Психологического общества, придя на смену умершему к 1921 году Л.М.Лопатину: Продолжил публичные выступления. Весной 1922 года состоялось общее собрание Московского Юридического общества. На нем обсуждались основные задачи правоведения в России в свете революции (или, как тогда говорили, переворота) 1917 года, последовавшей за ней гражданской войны и победы большевиков. В своем выступлении (а это было его последнее публичное выступление в России). Иван Александрович утверждал, что правильно сформулировать задачи русского правоведения могут лишь те, кто от начала до конца наблюдал этот исторический процесс на месте, те, кто видел «…и старое со всеми его недугами и во всей его государственной силе, и безмерное испытание войны, и упадок инстинкта национального самосохранения, и неистовый аграрный и имущественный передел и деспотизм интернационалистов, и трехлетнюю гражданскую войну, и психоз жадности, и безволие лени, и хозяйственную опустошенность коммунизма, и разрушение национальной школы, и террор, и голод, и людоедство, и смерть… Конечно, опыт, полученный нами, не есть просто опыт правовой и политический: он глубже — до уровня нравственного и религиозного: он шире — до объема хозяйственного, исторического и духовного вообще»[5].
Четвертого сентября 1922 года Ильина арестовали в шестой раз. Его обвинили в том, что он «с момента октябрьского переворота до настоящего времени не только не примирился с существующей в России Рабоче-крестьянской властью, но ни на один момент не прекращал своей антисоветской деятельности»[6]. Смертную казнь решили заменить высылкой. Президиум ВЦИК постановил лишить Ильина гражданства и конфисковать все его имущество. Путь на родину для выдающегося русского был закрыт навсегда. В ноябре 1922 года он писал П.Б.Струве: «Я жил там, на родине, совсем не потому, что „нельзя было выехать“, а потому, что Наталья Николаевна и я считали это единственно верным, духовно-необходимым, хотя и очень опасным для жизни. Мы сами и теперь не уехали бы: ибо Россия в своем основном массиве — там; там она болеет, там же находит и найдет путь к исцелению. От постели больной матери… не уезжают, разве только — оторванные и брошенные»[7]. Начался новый этап жизни Ильина, продлившийся шестнадцать лет. Пришлось практически с нуля обустраивать жизнь, жизнь вдали от родины. Вместе с другими эмигрантами он занялся созданием философского общества, Религиозно- философской академии и журнала при ней. Открытие Русского научного института в Берлине состоялось в январе 1923 года. Ильин произнес речь, позднее изданную брошюрой. Он стал профессором этого института, читал в нем курсы энциклопедии права, истории этических учений, введения в философию и в эстетику на русском и немецком языках. С 1923 по 1924 год Иван Александрович являлся деканом юридического факультета Русского научного института, а в 1924 году был избран членом-корреспондентом Славянского института при Лондонском университете.
Одна из главных областей деятельности Ильина — исследование русской литературы, русской культуры и русской философии. За развитием литературы Иван Александрович следил всегда, отмечая ее влияние на развитие общей культуры нации. Писал полемические заметки против Л.Толстого, много писал о русской литературе начала XX века.
В период с 1926 по 1938 год он более 200 раз выступал с лекциями в Германии, Югославии, Латвии, Швейцарии, Бельгии, Чехии и Австрии. Тематика его лекций была самой разнообразной: о русских писателях, о русской культуре, об основах правосознания, о возрождении России, о религии и церкви, о советском режиме и др. Центральное же место в жизни Ильина по-прежнему занимали тесно связанные между собой политика и философское творчество. Он активно публиковался в эмигрантских изданиях: «Русском инвалиде», «Новом времени», «Новом пути». «России и славянстве» и т. п., входил в состав редакции парижской эмигрантской газеты «Возрождение» (под редакцией П.Б.Струве). В 1927–1930 годах Иван Александрович являлся создателем и редактором журнала «Русский колокол», целью которого было заявлено служение самобытной и великой России. В свет вышло всего девять номеров журнала.
Весной 1926 года Ильин принимал участие в работе Российского зарубежного съезда, поддерживая тесную связь с Русским общевоинским союзом (РОВС). В 1930 году Русская секция Международной лиги борьбы с III Интернационалом организовала Сент- Жюльенский съезд. Ильин принял в его работе самое активное участие. И все же, несмотря на такую активность в политической жизни эмиграции, в политической философии он основывался на принципах вне- и надпартийности. Сам никогда не состоял ни в каких политических партиях или организациях.
За рубежом были опубликованы многие крупные философские работы Ильина. В 1925 году вышли в свет: «Религиозный смысл философии. Три речи» и «О сопротивлении злу силою». (Эта своеобразная критика толстовского учения о непротивлении вызвала широкую полемику как на Западе, так и в России. Бердяев выступил со статьей «Кошмар злого добра», в которой писал: «Чека во имя Божье более отвратительно, чем Чека во имя дьявола».) Зинаида Гиппиус назвала Ильина «бывшим философом», а его книгу — «военно- полевое богословие». Поддержку Ильину оказали Струве и Лосский. В 1935 году выходит «Путь духовного обновления»; в 1937 — «Основы художества. О современном в искусстве». Тогда же завершается работа над книгой «О тьме и просветлении. Книга художественной критики. Бунин — Ремизов — Шмелев». (Возможность издать ее появилась только в 1959 году) Увидели свет и политико-философские труды: «Родина и мы» (1926), «Яд большевизма» (1931), «Основы борьбы за национальную Россию»(1938) и др.
С приходом фашистов к власти Ильин оказался в довольно сложном положении. В первое время репутация пламенного антикоммуниста обеспечивала ему благосклонность фашистских идеологов. Они полагали, что Ильин своей пропагандой антикоммунизма, своей идеологией порядка льет воду на мельницу фашизма. Его не трогали. Какое-то время Ильину и самому казалось, что фашистское движение в чем-то оправдано: люди, был убежден он, ищут волевого и государственного выхода из тупика безволия. В России такой выход, по его мнению, могло обеспечить Белое движение, а в других странах оно приняло иные формы, став движением другого цвета. Подлинный цвет фашистского движения Ильин определил не сразу. Однако, глубоко проанализировав гитлеровскую доктрину, он понял опасность фашизма. И заговорил о ней. Больше всего его, так же как и Шмелева, с которым он состоял в дружеской переписке, оттолкнули расизм и партийно-заговорщицкий характер гитлеровского фашизма, чреватые новой мировой войной. Вскоре за отказ вести преподавание в соответствии с партийной программой национал-социалистов Ильина удалили из института. В 1938 году гестапо наложило арест на все его печатные труды и запретило ему публичные выступления. Оставшись без средств к существованию, под угрозой ареста и заключения в концлагерь, Ильин вынужден был эмигрировать в Швейцарию. Это было непросто — на его выезд властями был наложен запрет. И только несколько счастливых случайностей, которые сам Ильин считал Божьим провидением, помогли получить визы для него и его верной спутницы жизни. Натальи Николаевны. В июле 1938 года Ильины уехала в Цюрих. Обосновались они в пригороде Цюриха Цолликоне. В третий раз им пришлось налаживать свою жизнь практически с нуля с помощью верных друзей и знакомых. Очень помогал, в том числе и материально, семье Ильиных С.В.Рахманинов.
