Макс. Ненавижу эту комнату. (Пауза.) А люблю кухню. Там приятно. Уютно. (Пауза.) Но я не могу там находиться. Знаешь почему? Потому что он там всегда моет и драит тарелки, а я этого не переношу, вот почему.
Джой. Тогда почему ты не пьешь чай здесь?
Макс. Я не хочу приносить сюда чай. Ненавижу пить здесь. Хочу пить там. (Идет в холл, смотрит в направлении кухни.) Что он там делает? (Возвращается.) Который час?
Джой. Полседьмого.
Макс. Полседьмого. (Пауза.) Сегодня я собираюсь на футбол. Пойдем? (Пауза.) Я с тобой разговариваю.
Джой. Сегодня у меня тренировка. Шесть раундов с Блэкки.
Макс. Так это в пять. До пяти у тебя будет время. Это первая игра сезона.
Джой. Нет, не пойду.
Макс. Почему? (Пауза. Идет в холл.) Сэм! Пойди сюда!
Макс возвращается в комнату. Входит Сэм с тряпкой.
Сэм. Что?
Макс. Что ты там делаешь?
Сэм. Мою посуду.
Макс. А что еще?
Сэм. Сгребаю твои объедки.
Макс. Бросаешь их в ведро, так?
Сэм. Именно.
Макс. Что ты хочешь этим доказать?
Сэм. Ничего.
Макс. Нет, хочешь. Ты ненавидишь готовить мне завтрак, ведь так? Потому-то и носишься по кухне, и скоблишь сковородку, сгребаешь объедки в ведро, трешь тарелки, выливаешь заварку… Вот почему ты, на хрен, это делаешь каждое утро. Уж я-то знаю. Послушай, Сэм, хочу кое-что тебе сказать. Начистоту. (Двигается ближе.) Я желаю, чтобы ты избавился от неприязни, которую испытываешь ко мне. Не понимаю, откуда это. По чести сказать, разве я когда-нибудь давал тебе повод? Никогда. Когда отец умер, он сказал мне: «Макс, присмотри за братьями». Так и сказал.
Сэм. Как он мог сказать, если умер?
Макс. Что?
Сэм. Как он мог сказать, если умер?
Пауза.
Макс. Перед тем, как он умер, Сэм. Как раз перед смертью. Это были его последние слова. Его последние святые слова, Сэмми. Думаешь, я шучу? Думаешь, то, что велел отец на смертном одре, я не выполню до самого конца? Слышишь, Джой? Ему на всё наплевать. Даже на память нашего отца. Какой же ты после этого сын, ты, чертов олух? Проводишь все время за кроссвордами! Хотели, чтоб он продолжил отцовское дело, стал мясником, а он там даже веника в руки не взял! А Мак-Грегор к концу недели уже мог быть управляющим. Скажу тебе так: я уважал отца не только как человека, но и как классного мясника! И чтобы доказать это, я пошел к нему в лавку и научился разделывать туши. Я увековечил его имя кровью. Я дал жизнь трем сыновьям и вырастил их. Все это сделал я один. А что сделал ты? (Пауза.) Что сделал ты? Ты, обормот!
Сэм. Ты не хочешь домыть посуду? Вот тряпка.
Макс. Так что постарайся избавиться от своей неприязни, Сэм. В конце концов, мы братья.
Сэм. Тебе нужна тряпка? Вот она. Возьми.
По лестнице спускаются Тэдди и Рут. Проходят через холл и останавливаются на пороге комнаты. Остальные поворачиваются и смотрят на них. Джой встает. Тэдди и Рут в халатах. Молчание.
Тэдди (улыбается). Привет… отец… мы проспали. (Пауза.) Что на завтрак?
Молчание.
Ха-ха… мы проспали.
Макс (Сэму). Ты знал, что он здесь?
Сэм. Нет.
Макс (Джою). А ты знал, что он здесь? (Пауза.) Я спрашиваю: ты знал, что он здесь?
Джой. Нет.
Макс. Тогда кто знал? (Пауза.) Кто знал? (Пауза.) Я не знал.
Тэдди. Я хотел спуститься, отец, собирался… быть здесь, когда ты встанешь. (Пауза.) Как дела? (Пауза.) Ммм… послушай… я хочу… чтобы ты познакомился с…
Макс. Сколько времени ты пробыл в этом доме?
Тэдди. Всю ночь.
Макс. Всю ночь? Из меня делают посмешище. Как ты сюда вошел?
Тэдди. У меня есть ключ.
Макс (присвистнув, смеется). Кто это?
Тэдди. Как раз хотел вас познакомить.
Макс. Кто просил тебя приводить в дом потаскух?
Тэдди. Потаскух?
Макс. Кто просил тебя приводить в этот дом грязных потаскух?
Тэдди. Послушай, не дури…
Макс. И вы провели здесь всю ночь?
Тэдди. Да, мы приехали из Венеции…
Макс. Значит, всю ночь у нас в доме провела вонючка. Всю ночь в моем доме была мерзкая вонючая сифилитичка.
Тэдди. Перестань! Что ты говоришь!
Макс. Я не видел этого сукина сына шесть лет, а он является домой, даже не предупредив, приводит с собой помойную девку и валяется с ней в моем доме!
Тэдди. Она моя жена! Мы женаты!
Пауза.
Макс. Под этой крышей никогда не было шлюх. С тех пор, как умерла твоя мать. Слово чести. (Джою.) Ты потаскух сюда водил? А Ленни водил? Они приезжают из Америки и привозят с собой свое помойное ведро. И ночной горшок. (Тэдди.) Убери от меня эту заразу! Убери ее отсюда!
Тэдди. Она моя жена.
Макс (Джою). Выброси их за дверь. (Пауза.) Доктор философии! Сэм, хочешь познакомиться с доктором философии? (Джою.) Я сказал, выброси их за дверь. (Пауза.) В чем дело? Оглох, что ли?
Джой. Ты старик. (Тэдди.) Он старик.
В комнату входит Ленни, он в халате. Ленни останавливается, все на него смотрят. Макс поворачивается и изо всех сил бьет Джоя в живот. Скрючившись, Джой бредет по сцене.
Макс, не выдерживая напряжения, начинает оседать. Колени гнутся, он тянется за палкой. Сэм идет к нему. Макс бьет его палкой по голове, Сэм оседает, закрывая голову руками. Джой, прижав руки к животу, опускается у ног Рут. Она смотрит на него. Ленни и Тэдди замерли. Джой медленно встает и становится рядом с Рут, затем поворачивается к Максу. Сэм обхватил голову. Макс тяжело дышит, очень медленно поднимается на ноги. Джой подходит к нему. Они смотрят друг на друга. Молчание. Макс проходит мимо Джоя, идет к Рут и указывает на нее палкой.
Макс. Мисс.
Рут (подходя к нему). Да.
Макс. Вы мать?
Рут. Да.
Макс. Сколько у вас детей?
Рут. Трое.
Макс (оборачиваясь к Тэдди). И все твои, Тэд? (Пауза.) Тэдди, а почему бы нам не обняться и не поцеловаться, а? Как в прежние времена. Почему бы нам не обняться и не поцеловаться, а?
Тэдди. Ну давай.
Пауза.
Макс. Хочешь поцеловать своего старого отца? Хочешь обнять своего старого отца?
Тэдди. Ну давай. (Делает к нему шаг.) Давай.
Пауза.
Макс. Ты все еще любишь своего старого папочку, а?
Смотрят друг на друга.
Тэдди. Давай, отец. Давай обнимемся.
Макс начинает хихикать, в горле у него булькает.
Макс (оборачиваясь к семье). Он все еще любит своего отца!
День. На сцене Макс, Тэдди, Ленни и Сэм. Все курят сигары. В глубине, слева, с кофейным подносом появляется Джой, за ним Рут. Она подает мужчинам чашки кофе, садится со своей. Джой ставит поднос на пол. Макс улыбается Рут.
Рут. Обед был очень хороший.
Макс. Рад, что он вам понравился. (Остальным.) Вы слышали? (Рут.) Скажу честно, я вложил в него всю душу. (Делает глоток.) А кофе чудесный.
Рут. Я рада.
Пауза.
Макс. Чувствую, что вы здорово готовите.
Рут. Неплохо.
Макс. Нет, я чувствую, что вы классно готовите. Я прав, Тэдди?
Тэдди. Да, она готовит очень хорошо.
Пауза.
Макс. Давненько вся семья не собиралась вместе, а? Если бы только мать была жива. Как ты считаешь, Сэм? Что сказала бы Джесси, если была бы жива? Побыть с тремя сыновьями. Тремя отличными взрослыми парнями. И чудесной снохой. Жаль только, что ее внуков здесь нет. Она бы ласкала их, сюсюкала, так, Сэм? Суетилась бы вокруг них, играла, рассказывала бы сказки, щекотала — такой был бы восторг. (Рут.) И знаете — она научила этих парней всему. Научила их морали. Я вам говорю. Весь их моральный кодекс заложен матерью. А еще у нее было большое сердце. Какое сердце! А, Сэм? Послушай, что тут ходить вокруг да около! Эта женщина была опорой семьи. Я по двадцать четыре часа работал в лавке, часто находился в отлучке — ездил по стране за мясом, выбивался в люди, но при этом знал, что оставляю дома женщину с железной волей, золотым сердцем и с душой. Верно, Сэм? (Пауза.) Какая душа! (Пауза.) Заметьте, я был с ней щедр. Никогда не оставлял ее без гроша. Помню, я вел переговоры с классными мясниками — у них и на континенте были связи. Я собирался войти с ними в дело. Помню, прихожу я вечером домой и ничего не говорю. Сначала искупал Ленни, потом искупал Тэдди, потом искупал Джоя. Какое удовольствие было купаться, правда, мальчики? А потом спускаюсь, говорю, чтобы Джесси положила ноги на пуф, — кстати, где он, я что-то давно его не видел. Кладет она ноги на пуф, а я ей и говорю: «Джесси, кажется, наш корабль входит в гавань и я в состоянии кое-что тебе купить, я куплю тебе платье из голубого рубчатого шелка, богато инкрустированное жемчугом, а на каждый день брюки из тафты в сиреневый цветочек». А потом я налил ей шерри-бренди. Помню, как ребята спустились вниз — в пижамах, волосы блестят, лица розовые, это было еще до того, как они начали бриться, — и встали на колени у наших ног, у ног Джесси и моих. Это было как Рождество.
Пауза.
Рут. И что случилось с этими мясниками?
Макс. Они оказались такими же жуликами, как и все остальные. (Пауза.) Паршивая сигара. (Гасит ее и оборачивается к Сэму.) В котором часу тебе идти на работу?
Сэм. Скоро.
Макс. Ты ведь работаешь сегодня днем, а?
Сэм. Да, я знаю.
Макс. Что значит «знаю»? Ты опоздаешь. И потеряешь работу. Что ты делаешь, хочешь меня опозорить?
Сэм. За меня не волнуйся.
Макс. У меня прямо желчь разливается. Желчь, понимаешь? (Рут.) Всю жизнь я проработал мясником, моими орудиями были топор и доска, доска, на которой рубят, понимаете, топор и доска. Я содержал семью — и в роскоши! Две семьи! Моя мать была прикована к постели, а братья инвалиды. И я должен был оплачивать им лучших психиатров. Читать книги, чтобы разбираться в их болезнях, чтобы оказывать им первую помощь. Убогая семейка — три ублюдочных сынка и жена, грязная сука, — не рассказывайте мне о родовых муках, я знаю, что это такое, у меня все еще схватки, когда я кашляю, у меня начинает болеть спина, а мой паскудный лодырь-братец даже не хочет вовремя ходить на работу. Лучший в мире шофер! Всю жизнь сидеть на мягком, давить пальцем на гудок и еще называть это работой! Да он не отличит коробку скоростей от собственной жопы!
Сэм. Пойди и спроси моих клиентов. Они только меня и заказывают.
Макс. А другие шоферы что делают, целый день спят?
Сэм. Я могу везти только одного клиента, а они хотят все сразу.
Макс. Да ты и можешь — со всеми сразу. За полтинник подставишь зад хоть на мосту Блэкфрайерс.
Сэм. Я-а?
Макс. Хоть за пару шиллингов с леденцом в придачу.
Сэм. Он меня оскорбляет. Он оскорбляет своего брата. А мне без четверти пять везти пассажира в Хэмптон-Корт.
Макс. А знаешь, кто умел водить? Мак-Грегор! Мак-Грегор, это был шофер.
Сэм. Тебе так кажется.
Макс (указывая палкой на Сэма). Он даже в войне не участвовал. Этот хрен даже на войне не был!
Сэм. Я был!
Макс. И кого ты убил?
Молчание. Сэм встает, идет к Рут, пожимает ей руку и выходит на улицу.
(Поворачивается к Тэдди.) Ну, как ты жил все эти годы, сын?
Тэдди. Я жил очень хорошо, отец.
Макс. Приятно, что ты с нами, сын.
Тэдди. Приятно возвращаться домой, отец.
Пауза.
Макс. Надо было сказать мне, что ты женился, Тэдди. Я бы послал тебе подарок. Где была свадьба, в Америке?
Тэдди. Нет, здесь. За день до того, как мы туда уехали.
Макс. Было много народу?
Тэдди. Нет, не было никого.
Макс. Ты сошел с ума. Я бы устроил тебе шикарную свадьбу. Мы бы собрали здесь все сливки. И мне было бы приятно ее оплатить, слово чести.
Пауза.
Тэдди. Ты был тогда занят. Я не хотел тебя беспокоить.
Макс. Но ты же моя плоть и кровь. Ты мой первенец. Я бросил бы всё, Сэм отвез бы тебя на церемонию в своем «снайпе», Ленни был бы твоим шафером, а потом мы все проводили бы вас на пароход. Надеюсь, ты не думаешь, что я против брака, а? Не глупи. (Рут.) Я столько лет просил своих младших найти себе приличных, милых девушек — в этом ведь смысл жизни. (Тэдди.) Но это все не важно: ты ведь это сделал, ты сделал отличный выбор, у тебя чудесная семья, блестящая карьера… А кто старое помянет… (Пауза.) Послушай, что я скажу. Хочу, чтобы вы оба знали: я даю вам свое благословение.
Тэдди. Спасибо.
Макс. Не за что. Много ли в нашем квартале домов, где сидит сейчас доктор философии и пьет кофе?
Пауза.
Рут. Я уверена, Тэдди очень счастлив… узнать, что я вам понравилась. (Пауза.) По-моему, он не был в этом уверен.
Макс. Но вы же прелестная женщина.
Пауза.
Рут. Я была…
Макс. Что? (Пауза.) Что она сказала? (Все смотрят на нее.)
Рут. Когда я впервые встретила Тэдди… я была… другой.
Тэдди. Нет. Ты была такой же.
Рут. Нет, другой.
Макс. Кому какое дело? Послушайте, живите в настоящем и ни о чем не беспокойтесь. Я хочу сказать, не забывайте, что Земля существует по крайней мере пять тысяч миллионов лет. Кто может позволить себе жить в прошлом?
Пауза.
Тэдди. Она мне там очень помогает. Чудесная жена и чудесная мать. Очень общительная. У нее уйма друзей. В университете… знаете ли… замечательно… прекрасно. У нас чудесный дом… у нас есть все… все что угодно. Обстановка очень благоприятная. (Пауза.) Мой факультет… процветает. (Пауза.) У нас, знаете ли, три мальчика.
Макс. Все мальчики? Это забавно, а? У тебя три, и у меня три. У тебя три племянника, Джой. Джой! Ты дядя, слышишь? Ты можешь научить их боксу.
Пауза.
Джой (Рут ). Я боксер. Тренируюсь вечерами после работы. А днем разбираю дома.
Рут. Правда?
Джой. Да. Но надеюсь, что, когда наберусь опыта, буду заниматься только боксом.
Макс (Ленни). Заметь, как свободно он говорит со своей невесткой. Это потому, что она умная и симпатичная. (Наклоняется к ней.) А скажи, дети по тебе не скучают?
Она смотрит на него.
Тэдди. Разумеется, скучают. Они ее любят. Но мы их скоро увидим.
Пауза.
Ленни (Тэдди). У тебя сигара погасла.
Тэдди. Ах, да.
Ленни. Дать огонька?
Тэдди. Нет-нет. (Пауза.) У тебя тоже.
Ленни. Ах, да. (Пауза.) Но Тэдди, ты ничего нам не рассказываешь о своей работе. Ты доктор философии. Что ты преподаешь?
Тэдди. Философию.
Ленни. Тогда хочу кое о чем тебя спросить. Ты не находишь некоего логического несоответствия в основных положениях христианского теизма?
Тэдди. Этот вопрос вне моей компетенции.
Ленни. Хорошо, спрошу иначе… Надеюсь, ты не против, если я задам тебе несколько вопросов, а?
Тэдди. Если они в моей компетенции.
Ленни. Давай я спрошу тебя так: может ли непознанное заслуживать уважения? Другими словами: как можно поклоняться тому, чего не знаешь? В то же время было бы нелепо полагать, что познанное нами непременно заслуживает поклонения. То, что мы знаем, можно оценивать по-разному, но, рассуждая здраво, поклоняться этому не обязательно. Другими словами: кроме познанного и непознанного что еще существует?
