Внезапно, без всякой причины, в моем воображении возникло лицо Орфамей Куэст без очков — лицо, над которым поработали массажистки и косметички, с волной белокурых волос на лбу и глазами, в которых написано «спальня». У всех голливудских киноактрис такие глаза. Я попытался представить это лицо крупным планом на экране рядом с героем-любовником, завсегдатаем бара-ресторана «Романов».
Дорога до Бей-сити заняла у меня двадцать пять минут.
Должно быть, некогда отель «Ван-Найз» имел элегантный вид, но это было очень давно. Теперь же на потолке вестибюля виднелась копоть от выкуренных сигар, пружины кожаных кресел продавились, а мраморные столики пожелтели от времени. Правда, ковер на полу выглядел как новый, но казался жестким, как и портье. Я прошел мимо него к прилавку с сигаретами и протянул деньги за пачку «Кэмела». Продавщица — соломенная блондинка с длинной шеей и равнодушными глазами — положила передо мной сигареты, добавила коробку спичек, а причитающуюся сдачу смахнула в ящик с прорезью и надписью: «Благотворительный фонд благодарит вас».
— Ведь вы не возражаете, правда? — спросила она, улыбаясь. — Вы согласны отдать несколько центов бедным больным детям?
— А что, если я не согласен? — спросил я.
— Я верну вам семь центов, но это будет нелегко, — ответила блондинка.
У нее был низкий протяжный голос с какой-то влажной ласковостью, напоминающий мокрое махровое полотенце. Я опустил в щель ящика еще двадцать пять центов. Девушка наградила меня улыбкой.
— Вы славный — это сразу видно, — добавила она. — Не то что большинство нахалов, которые приходят сюда, чтобы заигрывать с девушкой за свои семь центов.
— Кто у вас здесь сыщик? — спросил я, пропуская намек мимо ушей.
— Их двое.
Блондинка стала поправлять прическу, демонстрируя при этом кроваво-красный маникюр.
— Ночью дежурит мистер Хейди, а днем — мистер Флэк. Значит, сейчас должен дежурить мистер Флэк.
— Где мне найти его?
Она нагнулась над прилавком и указала в сторону лифта, дав мне возможность почувствовать запах ее волос.
— Дальше по коридору, сразу за комнатой портье.
— О'кей, — сказал я. — Как выглядит этот Флэк?
— Ну, коренастый мужчина с усиками.
Рука продавщицы томно подобралась к краю прилавка, где я без труда мог прикоснуться к ней.
— Он совсем неинтересный мужчина. Зачем он вам?
— По делу, — ответил я и отошел от прилавка, пока девушка не захватила меня в двойной нельсон.
Дойдя до лифта, я обернулся на нее. Она стояла, уставившись вслед с выражением лица, которое, вероятно, назвала бы задумчивым.
Я прошел по коридору мимо комнаты портье. Следующая за ней дверь была приоткрыта. Оглядевшись, я переступил порог.
За маленьким пыльным столом сидел мужчина, плотный, коренастый, под носом у него щетинилось нечто темное. Приблизившись к столу, я положил на него свою визитную карточку. Он без особого интереса прочитал ее, затем взял недокуренную сигару и сунул ее в рот.
— Ну и в чем дело? — спросил он.
— Вы Флэк?
Не удостоив ответом, он только пристально посмотрел на меня.
— Мне нужна информация об одном из ваших жильцов, — сказал я.
— Как его фамилия?
— Не знаю. Он остановился в номере триста двадцать втором.
— А как он выглядит? — более подозрительно спросил Флэк.
Он снова перечитал мою карточку, но не почерпнул из нее ничего нового.
— Насколько мне известно, я его никогда не видел.
— По-видимому, я перетрудился, — обронил Флэк. — Не понимаю вас.
— Он звонил мне и предложил встретиться, — объяснил я.
— Разве я вас задерживаю?
— Послушайте, Флэк. Вам, должно быть, хорошо известно, что у людей моей профессии могут быть враги. Этот человек просил меня о встрече с ним, но не назвал своего имени. Прежде чем идти к нему, я хочу получить кое-какие сведения о нем.
Флэк вынул сигару изо рта и терпеливо произнес:
— Вероятно, я ужасно глуп. Я все еще не понимаю, в чем дело.
Перегнувшись через стол, я медленно и отчетливо проговорил:
— Все это может оказаться простой ловушкой. Кто-то решил заманить меня в этот отель, пристукнуть, а потом спокойно смыться. Ведь вам бы не хотелось, Флэк, чтобы нечто подобное произошло в вашем отеле?
— Вы считаете себя такой важной фигурой? — спросил он.
— Вы курите кусок веревки, потому что это вам нравится или хотите показать этим, что вы отчаянный парень?
— Что еще я могу курить за двадцать пять баксов в неделю? — ответил Флэк, сосредоточив на мне свой взгляд.
— Пока что вы ничего не получите от меня, — сказал я.
Печально вздохнув, он встал и вышел из комнаты. В ожидании я закурил сигарету. Через пару минут он вернулся и бросил на стол регистрационную карточку. На ней твердым почерком было написано: «Доктор Д. У. Хамблтон, Эль-Сентро, Калифорния». Рукой портье на карточке был проставлен номер комнаты и стоимость ее за день. Флэк указал пальцем, нуждавшимся в маникюре или хотя бы в щетке, на запись.
— Въехал в отель в 2.47, сегодня, конечно, — сказал он. — На его счете только плата за день, и больше ничего. Никаких телефонных звонков. Это то, что вам нужно?
— Как он выглядит? — спросил я.
— Я не видел его. Неужели вы думаете, что я стою у стола портье и запоминаю всех приезжих?
— Спасибо, — сказал я. — Доктор Д. У. Хамблтон, Эль-Сентро. Очень благодарен.
Я вернул сыщику карточку.
— Если что-нибудь выяснится, что я должен знать, не забудьте, где я живу, — проронил Флэк. — Если это можно назвать жизнью.
Я кивнул и вышел. Иногда выпадают такие дни, когда встречаешься только с сыщиками. Невольно возникает чувство, будто видишь свое отражение в зеркалах.
Номер триста двадцать два находился в задней части здания, рядом с дверью на пожарную лестницу. В коридоре, который к нему вел, стоял запах старого ковра, мебельного лака и бесцветной анонимности тысяч прошедших жизней. Ведро с песком, стоявшее под висевшим на стене пожарным шлангом, было полно окурков — улов нескольких дней. Через открытую фрамугу над одной дверью доносилась развеселая музыка, через другую слышался хохот. В номере триста двадцать два было тихо.
Я постучал в дверь, как и было условлено: два коротких удара и два долгих. Никто не ответил. Я почувствовал себя старым и измученным. Казалось, я провел всю жизнь, стуча в двери дешевых отелей и не получая ответа. Я снова постучал, потом повернул ручку и вошел. С внутренней стороны двери из замочной скважины торчал ключ с красным ярлычком.
В номере с правой стороны был небольшой коридорчик перед ванной. Дальше в комнате виднелась часть кровати с лежащим на ней мужчиной в рубашке и брюках.
— Доктор Хамблтон! — позвал я.
Мужчина не ответил. Я направился к нему мимо двери в ванную. В этот момент до меня донесся запах духов, и я повернулся, но недостаточно быстро. В дверях ванной стояла женщина в темных очках, закрывая полотенцем нижнюю часть лица. На ней была широкополая синяя соломенная шляпа, из-под которой выбивались белокурые локоны. Она была в платье под цвет шляпы и поверх него легкое пальто с вышивкой. Женщина была в длинных перчатках, в правой руке она твердо держала автоматический пистолет с белой рукояткой из слоновой кости, как мне показалось, тридцать второго калибра.
— Повернитесь и заложите руки назад, — приказала она.
Голос, заглушённый полотенцем, был столь же безличен, как и темные очки. Я не пошевелился.
— Не думайте, что я шучу, — сказала женщина. — Даю вам три секунды.
— Не могли бы дать минуту? Мне доставляет удовольствие смотреть на вас.
Женщина угрожающе взмахнула пистолетом.
— Повернитесь, да поживей.
— Слушать вас тоже приятно.
— Хорошо, вы получите то, на что напрашиваетесь, — пригрозила она.
— Не забывайте, что вы леди, — напомнил я, поворачиваясь и закладывая руки за спину.
Дуло пистолета уткнулось мне в шею. Дыхание женщины начало щекотать мою кожу. От нее пахло приятными духами, некрепкими и нежными. Дуло убрали от моей шеи, а в следующее мгновение перед моими глазами вспыхнуло яркое белое пламя. Застонав, я упал на четвереньки и постарался побыстрее повернуться. Рука моя коснулась ноги в нейлоновом чулке, но соскользнула с нее, а жаль: на ощупь это была приятная нога. Второй удар по голове лишил меня удовольствия думать на эту тему. Я, хрипло вскрикнув, упал на пол. Дверь открылась, звякнул ключ, потом ее заперли с наружной стороны. Наступила тишина.
Я поднялся и зашел в ванную, где вытер голову мокрым полотенцем. По-моему, последний удар был нанесен мне каблуком туфли, а не рукояткой пистолета. Я постоял перед зеркалом, трогая ссадину и спрашивая себя, почему я не стал преследовать эту женщину. Так и не найдя ответа на этот вопрос, я заглянул в аптечку над раковиной. Коробка с тальком была раскрыта, порошок рассыпан, тюбик зубной пасты разрезан. Похоже, здесь что-то искали.
