ПАЖ. Позвольте мне уйти, миледи, мне надо переодеться.
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК (глумливо улыбаясь). Не-а! Здесь переоденешься, а я посмотрю!..
ПАЖ. Я должен уйти, простите меня. (Поклонившись, поворачивается и идёт к двери.)
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Куда пошёл?! Стоять!
Паж, не останавливаясь, отрицательно качает головой и уходит.
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК (кричит вдогонку). Я на тебя пожалуюсь, паскуда! Щенок паршивый! (С брезгливой гримасой.) Он, видите ли, дворянин!.. (Растерянно.) А я кто?.. Родилась дочерью короля. Теперь объявлена вот незаконной... Это мой дядя, король Ричард, постарался... Выискался там у него один епископ, который при всех объявил, что мой отец, английский король, Эдуард Четвёртый, был многоженцем. И к тому времени, как он женился на моей матери, вдове с двумя детьми, да ещё мелкопоместной дворянке, к слову сказать, тоже рождённой от брака незаконного и тайного, у моего отца уже было два заключённых брака с другими женщинами и ещё был подписан брачный договор с французской принцессой. Но моя мать вышла за него... А отчего ж не выйти, если уже переспали... и не один раз? Ну, она и заставила его на ней жениться. А он, не будь дураком, согласился на третий незаконный брак. А матушка, не будь дурой, прознав про его предыдущие тайные браки, жалобу на моего отца написала Папе Римскому, что, дескать, отец не желает её ко двору представлять и собирается жениться на французской принцессе, имея её как законную и тайную жену. Ну, Папа Римский и заставил моего отца признать этот брак официальным, хотя родители после того ещё один раз обвенчались в церкви, уже при всех. А потом матушка одну из предыдущих тайных жён моего отца разыскала и отравила её вместе с её ублюдком, сыном, братиком, стало быть, моим. А про вторую его тайную жену она не знала. Это потом выяснилось, когда отец мой умер и его престол должен был перейти к моему младшему брату – старшему сыну моей матери и моего отца, Эдуарду. Вот тут и объявился этот гад, епископ, который один из предыдущих папенькиных тайных браков заключал. Он-то и выступил с разоблачением! А потом уже собрался и парламент, и его представители от трёх сословий объявили моего дядю Ричарда, младшего брата моего отца, законным наследником престола и уговорили его стать королём. А нас всех – и двух моих младших братьев, и моих младших сестёр, – признали незаконными. Дядя Ричард тогда был посмертной волей моего отца назначен Регентом и Лордом Протектором Англии, а моя матушка, не желая признавать наше низложение, попыталась организовать заговор и отобрать власть у дяди Ричарда. Она даже королевскую казну похитила, чтоб дяде Ричарду не с чем было управлять страной. А потом она спряталась в убежище Вестминстерского Аббатства, потому что против неё парламентом выдвигали обвинения в государственной измене и в колдовстве. Меня с младшими сёстрами она с собой взяла. Вот мы там десять месяцев и просидели взаперти, пока новый король, наш дядя Ричард, нам не позволил оттуда выйти. И не то, чтобы он нашу матушку простил, а просто потому, что к тому времени один из его приближённых, герцог Бекингем, обвинил нашего дядю Ричарда в том, что он убил в Тауэре моих братьев, отстранённых от наследия престола принцев. Всё это было неправдой. Дядя Ричард их не убивал, а содержал под надёжной охраной в королевских апартаментах в Тауэре, чтоб с ними не случилось никакой беды из-за их отстранения от трона. Но вот народ наш в клевету поверил и началось восстание в королевстве. Все требовали низложения дяди Ричарда как узурпатора и детоубийцы, хотя на самом деле, он ни то и ни другое. Дядя Ричард восстание подавил, а когда волнения улеглись, он договорился с одним из своих рыцарей, сэром Джеймсом Тиреллом, которого одновременно с дядей тоже обвиняли ложно в убийстве принце, чтобы он их разместил в одном из его родовых имений, которое было расположено в графстве Саффолк. И вот, когда всё было там готово для приезда моих братьев, мой дядя, король Ричард Третий, распорядился перевезти их туда из Тауэра вместе с необходимым количеством слуг и придворных. Тогда же он и нашей матери позволил покинуть убежище в Вестминстерском Аббатстве и жить в этом имении в Саффолке, вместе со мной и братьями, но тайно от всех, чтобы с нами какой беды не случилось из-за нашего отстранения от престола. Ну, мы вдвоём с матушкой приехали под надёжной охраной в Джиппинг Холл, – так называется это имение, а моих сестёр наш дядя Ричард отправил жить в Йоркшир, в свой родовой замок Шериф Хаттон. Там они сейчас и находятся. А мы с матушкой и моими братьями, бывшими принцами, полгода жили в Джиппинг Холле, как одна семья. Нам было там довольно хорошо, но скучно. Нас ото всех там прятали – такое было условие у дяди Ричарда. С хозяевами имения мы тоже не общались. Им даже не сказали, кто гостит у них, но они потом догадались сами и обещали тайну сохранить, чтобы не навлечь на нас и на себя беду. Потому, что после того, как мои браться перед всем народом были объявлены убитыми, их жизнь находилась в опасности, так же, как и жизнь тех, кто с ними общался и знал, что на самом деле они живы. Вот так. А если бы не было этих слухов про убийство моих братьев, то не было бы и переселения в Джиппинг Холл, и мы с моей матушкой и сёстрами так бы и просидели взаперти в Вестминстерском Аббатстве, а потом бы нас развезли по разным монастырям, замаливать грехи наших родителей. Нет, всё-таки мой дядя Ричард очень добрый человек. Матушке он пенсию положил в семьсот марок доходов годовых. А теперь ещё и пригласил нас ко двору на Рождество и окружил здесь роскошью и слугами. А за то время, что мы здесь живём, он переправит моих братьев в Бургундию, под опеку герцогини Бургундской, которая приходится ему старшей сестрой, а нам – родною тёткой. Жаль было расставаться с братиками, но они теперь уже не маленькие и тоже понимают, что им надо перебраться в убежище гораздо более надёжное, чем это имение Джиппинг Холл. В Бургундии они будут жить под чужими именами, чтобы никто не знал, кто они на самом деле. Это всё очень грустно, конечно, но так им будет легче выжить на новом месте. Они сейчас начинают новую жизнь, с чистого листа. Дядя Ричард обещал мне и моим сёстрам найти женихов богатых и знатных. Сёстры ждут не дождутся, а я покуда здесь живу, скучаю. У дяди Ричарда конечно двор богатый и пышный, но уж больно скучный. Куда ни взглянешь, все работой заняты, снуют, как муравьи, туда-сюда, торопятся куда-то, поручения выполняют. Опять же, нравы строгие при дядином дворе, всё из-за этой чахлой королевы! Ей аббатисой следовало быть в монастыре, а не сидеть на троне! Да... вот при батюшке моём здесь было веселее! Пиры да оргии чуть ли не каждый день! Те самые придворные, что нынче по коридорам бегают с пакетами и свитками, тогда ходили пьяные, весёлые и девок зажимали по углам. Да, нынче времена не те, что раньше, когда здесь всем весельем заправляла миссис Шор, папашина любовница. Вот была шлюха знатная и настоящая моя наставница! Я у неё тоже чему-то научилась, когда отец мне разрешал повеселиться с ними. А то, бывало, он как опьянеет, я захожу к нему на пиршество, к столу пристроюсь и тоже что-нибудь попью, поем, с пажом потискаюсь или с пьяным придворным поваляюсь на полу. Бывало и наставницы мои кутили с нами, а маменьке всё было недосуг за дочерьми присматривать получше. Она политикой всё больше занималась и всё интриговала против всех, повсюду ей мерещились враги, да ещё деньги из казны тянула постоянно. А в остальном-то было всё неплохо. Мы даже радовались, что она так снисходительна к забавам и позволяет развлекаться на пирах. Жаль, дядя Ричард при дворе у папеньки не жил в то время. Всё больше он тогда на севере служил и от шотландцев защищал границы наши, а в Лондоне бывал он крайне редко, когда с отчётом приезжал к отцу. И то старался отдалиться от веселья и приглашений на пиры не принимал, всё норовил к себе на север возвратиться и побыстрее к своей службе приступить. Он вообще слишком серьёзный человек, вот от того и при дворе своём он завалил работой подчинённых! Здесь даже фрейлины работают у королевы! То с книгами сидят в библиотеке и выписки оттуда делают, то бегают со свитками по коридорам и собирают подписи то здесь, то там. Я слышала, что даже миссис Шор теперь остепенилась и замуж вышла за адвоката своего, который её спас от смертной казни тем, что у дяди Ричарда за неё вымолил прощение! Да! А была бы моя воля, я только бы за дядю Ричарда и вышла замуж. И сразу бы здесь королевой стала! И что с того, что он мой близкий родственник, к тому ж ещё женат? Я в этом для себя препятствия не вижу! Я всегда получаю то, что хочу. А чем дольше я здесь живу, там больше хочу всё, что недоступно! Ох, дядя Ричард упоительный мужчина! Я от него пьянею, у меня прямо голова кружится, когда я его вижу! Вот так бы обхватила я его, вот так бы прижала к себе, крепко-крепко!.. И целовала бы его, и целовала, целовала... без конца. А потом мы вместе бы легли... (Оглядывается.) вот хотя б сюда... (Указывает на кровать.) Нет, сначала мы бы разделись друг перед другом... Медленно... Вот так бы я снимала с себя платье, потом бельё... Да... А потом всё остальное... чего там? Ну, не важно. Потом я бы предстала перед ним, как эта... Ну... как же её... эта... Да! Как Ева в раю! И начался бы здесь наш бесконечный рай! Я бы уселась перед ним на этом стуле... Он бы склонился близко так к моим коленям... Что бы такое мне ещё придумать?.. (Задумывается.)
В это время дверь открывается и в комнату тихо проскальзывает леди Тилни. Елизавета, не замечая её, продолжает.
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК (улыбается, закрыв глаза). Да, я вот так себе и представляю, как он склоняется к моим коленям, а я их медленно так раздвигаю... Мой дядя Ричард гладит их своею мягкою ладонью и прикасается к ним губами... А губы у него горячие и чувственные!..
ЛЕДИ ТИЛНИ (появляется перед Елизаветой). У кого это горячие и чувственные губы? О ком это вы говорите, дорогая? Это вы нашего короля называете дядей Ричардом?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК (испуганно открывает глаза). А кого ж ещё? Разве он мне не дядя?
ЛЕДИ ТИЛНИ. Ох, простите, я помешала вашим фантазиям! Вы ведь только мечтали о нём, не правда ли? Сами вы ни за что не позволили бы себе соблазнить женатого мужчину, да ещё близкого родственника и нашего короля, который к тому же обожает свою жену и ни на кого больше не смотрит.
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК (злобно). Он на меня смотрит! И ещё как! Вот... я перед ним себя вообще голой чувствую. Как посмотрит, так словно и раздевает меня взглядом! Мне аж жарко становится! И между ног так сразу начинает сладко потягивать. И сразу хочется ноги сжать, крепко-крепко!.. И на стуле раскачиваться... Вот так...
Постанывая, Елизавета начинает раскачиваться на стуле и, увлёкшись, сваливается вместе со стулом на бок.
ЛЕДИ ТИЛНИ. Дорогая, вы такая молодая, красивая! Вам надо поскорее замуж выйти!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. А я и выйду замуж! За нашего короля Ричарда!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Так он женат!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. На этой чахоточной? Так она скоро помрёт. А после неё он женится на мне!..
ЛЕДИ ТИЛНИ. Да, вы были бы очаровательной королевой! Вы и моложе, и здоровее! Такая пышная, цветущая, как роза! Но почему вы думаете, что он женится обязательно на вас?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. А на ком же ещё? Мы с ним любовники, он меня соблазнил и теперь должен на мне жениться!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Ах!.. Как соблазнил? Вы хотите сказать, что у вас с ним уже... (Понижает голос.) что-то было?..
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. И было, и есть, и будет, пока я этого хочу!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Так это вы хотели с ним сблизиться, а не он?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. И он тоже! Ещё больше, чем я! Вот тут, где вы сейчас стоите, он передо мной стоял на коленях и просил меня стать его женой!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Но он пока ещё не овдовел!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Так овдовеет скоро! Что за беда? Женой его я стать всегда успею, а пока буду только любовницей. Когда он нас с матушкой сюда приглашал, он мне столько всего наобещал! На рождественский бал пригласил, разрешил бальное платье сшить у его портных, за его счёт... Да!.. Это будет его подарок...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Ну, знаете, дорогая, мужчины так быстро отказываются от своих обещаний!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ой, нет, что вы! Наш король меня так любит! Так любит! Он мне сам сказал: «Так как тебя, я ещё никого не любил!». А про жену сказал, что она ему надоела: всё кашляет и кашляет, скорей бы уж она умерла!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Так и сказал?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Да, так и сказал! А ещё прибавил: «Ты такая красивая, как наливное яблочко!..»
ЛЕДИ ТИЛНИ. Да, да, да! Но вы действительно очень хороши, дорогая!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. А ещё он сказал, что в постели я лучше, чем его жена!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Ну да, ведь она же часто болеет, а вы такая красивая, молодая!..
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ага! А вы знаете, как я его утомляю? Мы начинаем тискаться сразу же после ужина, а заканчиваем перед завтраком. Он мне говорит: «Я с тобой могу всю ночь не спать...». Это... как же он сказал... И ещё сказал: «Мне с тобой хорошо, а жена мне надоела...». Он меня знаете, как ласкает? Он меня сюда целует и сюда. Вот здесь должен был ещё след остаться... (Расстёгивает лиф.) Где же он?.. Ай нет, уже стёрся... Но вот такое было пятно... (Показывает.) И ещё следы от его зубов!..
ЛЕДИ ТИЛНИ (понизив голос). Так он вас и кусает?..
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК (хвастливо). Да, ему это нравится! И мне тоже! (Понизив голос.) Он сегодня ночью меня в попу укусил! Показать не могу по понятным причинам...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Да, да, да! Но вы такая красавица! Ни один мужчина не устоит!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ага! Вот и дядя Ричард тоже мне сказал: «Я как тебя увидел, чувствую, с ног валюсь! И даже за трон ухватился, чтоб не упасть!». Он теперь все ночи со мной проводит! И нам так хорошо!
ЛЕДИ ТИЛНИ (понизив голос). А правду говорят, что у него позвоночник слегка искривлён?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Не-а, никакого искривления я у него не видела! Он спину держит прямо, но ростом не высок, это все знают!
ЛЕДИ ТИЛНИ. А я слышала, что в раннем детстве он постоянно тяжёлый отцовский меч на своём поясе носил, двуручный! Да, с десяти лет! И только на ночь его с пояса снимал... Вот из-за этого у него и искривился позвоночник у поясницы. Перетянуло его на одну сторону.
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Да? Ну я не знаю... про позвоночник... Со мною он всё больше на спине лежит. Так что туда я не заглядываю. И вообще, ночью же темно...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Да, да, да! И свечи вы не зажигаете...
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ну... ночник горит до утра...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Ну, при ночнике-то разве разглядишь? Вот если бы вы какие-то особые приметы на нём заметили... Вот было б интересно!..
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ну... у него есть родинка на груди!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Да что вы говорите! Правда?..
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Да, вот тут! Я так люблю её целовать!..
ЛЕДИ ТИЛНИ. А шрамы вы какие-нибудь видели?.. Я слышала, он в битве при Тьюксбери был ранен... (Вкрадчиво.) Хотелось бы узнать, куда именно?..
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ну я-то его раны не разглядываю... Шрамы видела...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Где?!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ну... я так не помню... На ощупь чувствовала... Я в следующий раз специально посмотрю и вам скажу...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Да, очень интересно было бы узнать! А вас не смущает тот факт, что ваш возлюбленный, король наш, Ричард Третий, является убийцей ваших братьев?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Я в этот факт не верю!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Как так, не верите?! Ведь вся страна была возмущена! Народ восстание поднял по призыву герцога Бекингема, который Ричарда разоблачил и обвинил в убийстве ваших братьев!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. За это он расстался с головой, а перед казнью объявил народу, что короля оговорил безбожно, в чём и раскаялся, свою спасая душу!...
ЛЕДИ ТИЛНИ. Трудно понять, когда Бекингем правду говорил: когда он короля в убийстве обвинял, или когда покаялся, признавшись в оговоре...
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. У меня есть причины верить в невиновность короля Ричарда.
ЛЕДИ ТИЛНИ. Какие?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Тот факт, что мы с моею матушкой его опеку принимаем, как и другие милости его, уже сам по себе говорит, что мы его убийцей не считаем, иначе я не то, что не влюбилась бы в него, но даже в его сторону не посмотрела и приглашение ко двору не приняла, и не стремилась бы за него замуж выйти. А вся причина в том, что мы-то с матушкой уж совершенно точно знаем, что обвинения Бекингема ложны, а большего сказать я не могу, мне велено хранить наши секреты.
ЛЕДИ ТИЛНИ. Как интересно! (Вздыхает.) Но, к сожалению, я вас должна покинуть! Мне велено сходить к портным и справиться о платье для королевы...
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Мне тоже надо бы туда сходить, заказать платье!
ЛЕДИ ТИЛНИ. С вас уже сняли мерки?
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Нет ещё!
ЛЕДИ ТИЛНИ. Тогда идите туда поскорее! Портные сейчас так загружены работой, что скоро перестанут обшивать придворных и будут принимать заказы только для Их Величеств!
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Ой, хорошо, что вы сказали! А где их мастерская?
ЛЕДИ ТИЛНИ. Пойдёмте, я вам покажу...
ЕЛИЗАВЕТА ЙОРК. Я только ненадолго загляну, а платье закажу попозже...
Уходят.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Картина шестая.
Покои принцессы Анны де Божё в замке Амбуаз. Входят епископ Мортон и Анна де Божё.
АННА де БОЖЁ.
Как понимать эту интригу леди Вудвилл,
Что распускает слухи о связи её дочери,
Елизаветы Йорк, с Ричардом Третьим?
И каково ваше участие в этом позорном деле?
МОРТОН.
Должен признать, мадам, что вы неверно
Осведомлены об этом. Зачинщицей этой
Греховной связи является сама Елизавета
Йорк.
АННА де БОЖЁ.
Так, значит, связь всё же имеет место?
МОРТОН.
Вот в этом у меня уверенности нет.
Известно только, что Елизавета Йорк
Повсюду распускает слухи о своей связи
С королём Ричардом, а мать её, Елизавета
Вудвилл, этим пользуется и принимает от
Придворных их лесть, подобострастие,
Услуги и подарки.
АННА де БОЖЁ.
Ну и к чему весь этот балаган, епископ?
МОРТОН.
Для почестей и прочей выгоды, мадам.
Ведь эти дамы слишком долго взаперти
Сидели, но ещё помнят о своём величии
Былом. Вот и навёрстывают теперь
Упущенное с неутолимой алчностью
Жестокой, природным честолюбием,
И ненасытной страстью к наслаждениям.
АННА де БОЖЁ.
Вы полагаете, Елизавета Йорк
Влюбилась в короля Ричарда?
МОРТОН.
Ну, судя по начальным сведениям, всё так
И было. Известно, что она о нём вздыхала
Ещё с тех пор, когда в святилище Аббатства,
Она скрывалась вместе с матерью и сёстрами
Своими от следствия, закона и суда. Тогда,
По тяжести вины и преступлений, её мать,
Низложенную королеву, Елизавету Вудвилл,
Должны были судить за колдовство, а дочерей
Ждал отдалённый монастырь с уставом строгим,
Скромным бытом, скудной пищей. О Ричарде
Елизавета Йорк мечтала, как об избавителе
Своём, что обеспечит в будущем её возврат
К прежней счастливой и благополучной жизни.
Она мечтала и о связи с ним, о браке, о любви...
АННА де БОЖЁ.
Откуда знаете вы всё это, епископ?
МОРТОН.
Её наперсницей была графиня Суррей, леди
Тилни, давний враг Йорков и друг надёжный
Всех его врагов.
АННА де БОЖЁ.
Но ведь она невестка Джона Говарда, герцога
Норфолка, ближайшего сподвижника и друга
Короля, Ричарда Третьего...
МОРТОН.
Я сам и посоветовал ей упросить его
Зачислить её в свиту королевы.
Теперь она во всём нам помогает,
При этом не рискуя положением.
Ведь в чём бы её впредь ни уличили,
Джон Говард не позволит Ричарду
Сослать её в имение, будет настаивать
На её пребывании при дворе.
АННА де БОЖЁ.
И она тоже ваш агент, епископ?
МОРТОН.
К тому же самый исполнительный, мадам!
При том, что она много лет живёт в семье
Йоркистов, ей это не мешает и Ланкастерам
Служить, и дружить с Вудвиллами, при этом
Соблюдая осторожность. Она в святилище
Частенько навещала Елизавету Вудвилл и
Дочерей её. И слушала там излияния Елизаветы
Йорк. Она же поспешила и возобновить с ней
Дружбу, когда Елизавета с матерью явилась
Ко двору Ричарда Третьего. С ней заодно
Она распространяла слухи, что послужили
Основанием для интриги против Ричарда.
И эти слухи нам теперь помогут обрушить
На него новый поток клеветы и грязи. А после
Смерти Анны и поднять восстание в стране
Под тем предлогом, что будто Ричард сам
И поспешил свести свою жену в могилу,
Чтоб поскорее на племяннице жениться.
Поэтому фантазии Елизаветы Йорк об их
Супружестве, и слухи, которые она сама же
И распространяет, чтобы скорее воплотить
Свои мечты в реальность, нам на руку. Вы
Помните, мадам, как сам желал я возвести
На Ричарда поклёп на основании его мнимой
Связи с какой-нибудь из фрейлин королевы?
Но Ричард сам же за меня эту работу сделал,
Когда призвал Елизавету Вудвилл с дочкой
Ко двору. А там уж наш агент и друг, графиня
Суррей, взялась за дело и быстро довела его
До нужных результатов. Теперь уже все знают
О греховной связи Ричарда Третьего с его
Родной племянницей, Елизаветой Йорк. Я
О таком успехе даже не мечтал! Для нас это
Тем выгодней, что на основе этого примера
Мы можем говорить о лицемерии короля
Ричарда и о его двуличности. Ведь он там
В Англии за нравственность боролся, войну
Порокам богомерзким объявил! А сам-то что?
С родной племянницей блудит?! Вот какова
Его забота о морали и чистоте помыслов
Своего народа! О да, мадам! Это такая будет
Клеветническая травля, какой ещё не знали
В Англии за всю её историю с языческих
Времён. Ах, как я это распишу, мадам! У меня
Прямо руки чешутся скорее взяться за перо!..
АННА де БОЖЁ.
Я вам уже советовала мыть почаще руки,
Епископ Мортон, из-за тех мерзких и
Богопротивных дел, что вы у нас творите...
МОРТОН.
Для пользы Франции, мадам,
Прошу заметить!
АННА де БОЖЁ.
Бедняжка Анна! Как мне жаль её!
Вся эта грязь теперь её коснётся!
МОРТОН.
Ну, основной поток нахлынет после её смерти.
Но этого теперь недолго ждать осталось.
Все эти слухи подорвут здоровье королевы,
Что только в Ричарде свою опору видит.
АННА де БОЖЁ.
Бедняжка Анна! Как она его любила!
Мы с ней дружили ещё с детских лет,
Когда родители её насильно привезли
Во Францию и разлучили с Ричардом,
Её возлюбленным и женихом, с которым
Она была помолвлена с раннего детства,
С шести лет. Меня в ту пору тоже разлучили
С моим кумиром, принцем Орлеанским...
МОРТОН.
И вашим нынешним соперником
По регентству...
АННА де БОЖЁ.
Это не важно... Мне тогда было девять лет,
Анне четырнадцать. Мы с ней сидели взаперти
И плакали, друг другу поверяя наши тайны.
Мы были с ней дружны, как сёстры. И она
Столько рассказала мне хорошего о Ричарде...
МОРТОН.
Всё это девичьи иллюзии, не больше!..
АННА де БОЖЁ.
Она пожертвовать собой решилась, чтоб
Ему жизнь спасти, когда её отец ей
Пригрозил, что подошлёт к нему убийц
Наёмных, если она не подчиниться его
Воле и не выйдет замуж за ненавистного
Ей Эдуарда Ланкастера. Как она плакала
Тогда, о Боже, как рыдала!.. (Смахивает слезу.)
МОРТОН.
И поверяла вам свои секреты...
АННА де БОЖЁ.
А то кому же?..
МОРТОН.
Ну, хватит слёз, и хватит сантиментов!
Есть дело поважнее, чем воспоминания
Детства. Мне ещё нужно убедить Тюдора
Невестою своею объявить Елизавету Йорк.
А после слухов, что она там распустила
О своей связи с королём Ричардом Третьем,
Мне будет трудно убедить его на ней жениться...
АННА де БОЖЁ.
Зачем Тюдор должен жениться на Елизавете
Йорк? Ведь если он, сразив Ричарда Третьего
В бою, и станет узурпатором английского
Престола, женившись на незаконной дочери
Короля Эдуарда, он себя этим не приблизит
К трону. И прав законных через этот брак
Иметь не будет. А если он отменит акт
О незаконности её рождения, он сделает
Её наследницей Плантагенетов и, став её
Супругом, сможет притязания предъявить
На их владения, – на плодородные провинции
Гьень и Нормандию, что мы намерены оставить
За собой, во Франции. Похоже, вы меня
Морочите, епископ, и добываете престол
Тюдору, а себе – сан архиепископа за счёт
Обмана! Или отец мой так доверял чрезмерно
Вам и ему, что недостаточно продумал этот
Пункт вашего плана о возвращении короны
Англии Ланкастеру, потомку худородному...
МОРТОН.
... Французских королей. А вы о том забыли!
И упрекнуть меня были готовы. А напрасно!
Я и для вас стараюсь! Ведь, если через брак
С Елизаветой Йорк Тюдор получит право
На наследные владения Плантагенетов, что
До сих пор ещё во Франции остались, он там
Их и оставит, по праву своего наследия, но уже
На законных основаниях.
АННА де БОЖЁ.
А если не оставит и всё-таки претендовать
На них решится? Что ж это получается, мы
Сейчас сами же себе во вред и поступаем?!
Своими же руками мы отдадим английский
Трон преступнику? Неблагодарному злодею?
Отщепенцу?! Ведь номинально он, Тюдор,
Будет считаться королём французским!
МОРТОН.
Тем более!
Зачем же ему у себя и забирать своё?
АННА де БОЖЁ.
Так будет он претендовать на эти земли,
Или нет?! Скажите правду! Ещё не поздно
Нам и Ричарду помочь!
МОРТОН.
Мадам, все эти родовые связи королей
Англии и Франции так перепутаны и так
Сложны, что разобраться в справедливости
Чьих-либо притязаний всегда вам будет
Трудно, а вы сейчас устали. Идёмте!..
Вам необходимо отдохнуть...
(Уводит её.)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Картина седьмая.
Мастерская придворных портных. Столы завалены тканями и платьями. Между столов бегают портные, разнося готовую одежду и ткани. Несколько фрейлин, среди которых и кузина королевы, Елизавета Парр, выбирают себе ткани на платья, некоторые разглядывают уже пошитые наряды. В центре мастерской на манекене висит платье из пурпурного бархата, отороченное горностаем и отделанное золотым шитьём с рубинами и жемчугом, пошитое для королевы. В мастерскую вваливается пьяная Елизавета Йорк.
